Подземелье
Шрифт:
Лучи фонарей заметались по сторонам, но вокруг были лишь мертвые деревья и камни.
— Там ничего нет, Маки, — сказал Юргенс.
— Было, было! — Он облизнул окровавленные губы и подозрительно оглянулся. — Что-то потрогаломеня. Мне насрать, веришь ты мне или нет, но что-то потрогало мой затылок.
— Что именно? — спросил Брид.
— Не знаю… было похоже… похоже на какой-то прутик.
— Нет здесь никаких прутиков.
Никто не знал, что на
— Я вернусь через пару минут, — сказал Юргенс.
Потом он, Брид и Макнэир ушли, забрав с собой одну лампу. Неизвестно было, насколько еще хватит батарей, поэтому пока все стали пользоваться фонарями на касках. Но даже они непрерывно меркли, излучая странное, сюрреалистичное сияние, и лишь усиливали осознание царящей в пещере тьмы.
Когда шаги копальщиков затихли вдали, Бойд спросил, — Маки? Ты как?
— Нормально, — сказал он. — Все нормально. Только вот, что я скажу тебе, Бойд, этот гребаный Брид — мертвец. Ему это так не сойдет с рук.
— Об этом потом будешь думать, когда мы отсюда выберемся, — сказал ему Бойд.
Но Маки лишь рассмеялся. — Не обманывай себя, Бойд, никто не выберется отсюда живым.
— Прекрати, — сказал Бойд. — Прекрати это дерьмо.
— Оно потрогало меня, — сказал Маки. Что бы это ни было, Бойд, оно потрогало мой затылок.
— Окей.
— У него есть пальцы.
— Маки…
— Они походили на прутики… на карандаши.
Бойд просто ждал, ничего не говоря.
13
Пока они ждали, Бойд думал не только о жене и о своем будущем ребенке, которого может не увидеть, но и о Руссо. Он представлял его свиноподобное лицо, перекошенный рот, слышал слова, которые тот ему говорил, когда назначал на ночную смену: Не захнычешь, как девочка в первый день месячных, и не прибежишь, если внизу станет тяжко?
И тотчас, вспомнив, как его отец погиб на шахте Мэри Би, и как он изо дня в день сталкивался с подобной смертью, не поведя бровью, он сказал, — Нет, сэр. Я справлюсь.
— Что? — спросил Маки.
— Ничего. Просто сам с собой разговариваю.
— А может, нам не стоит разговаривать?
— Да? И почему это?
Маки посмотрел на него, глаза практически светились на грязном, разбитом лице.
— Потому что от этого тратится слишком много воздуха.
— Да в этой пещере воздуха хватит сотне людей на месяц, Маки. И ты знаешь, это. — В доказательство этому он достал сигарету и закурил. — Тебе не о чем беспокоиться.
Маки немного сдвинулся с места. — Тогда, может, есть другие причины.
—
Маки облизнул губы. — Мы здесь не одни, дерьмо ты тупое. И чем больше мы разговариваем, тем больше привлекаем его внимание.
— Брось. Ты ведешь себя как ребенок, боящийся темноты.
Маки придвинулся к нему и схватил за руку. — Мне страшно, печенька. Мне очень страшно, и тебе, наверно, тоже.
Конечно же, Бойду было страшно. Так страшно ему еще никогда не было. Даже когда он узнал о смерти отца. Тогда это был страх перед будущим, перед жизнью без улыбающегося отцовского лица, без его острого словца, его невозмутимого поведения, способного выдержать любой шторм, пока они были вместе, пока были семьей. Тогда это был страх перед концом, страх за сестер и особенно за мать. Но даже с таким страхом, лежа в кровати в ночь после похорон и слушая скрип крыши от ветра, он знал, что все кончилось. Кончилось. Его ночные, полные отчаяния рыдания, так изводившие мать, остались позади.
Но страх вернулся…
Это происходило прямо сейчас.
Ничто не кончилось, все началось снова. Там что-то было, и он знал это. И это знание было не просто пугающим, а сокрушающим. Кроме них в пещере что-то было. Что-то противоестественное.
В отдалении он слышал, как Брид и другие расчищают щебень. Слышал, как их голоса эхом отдаются в темноте. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким маленьким и беззащитным.
А потом…
Чик, чик, чик.
Боже, только не снова.
Бойд почувствовал, как все его тело напряглось, словно тетива. Он был готов расплакаться или даже вскочить и бежать со всех ног, хотя бежать было некуда. Он бы так и сделал, если бы не сломанная нога и тот факт, что существо в пещере может услышать его и броситься в погоню.
— Ты слышал это? — сказал Маки, напуганный, но какой-то оживившийся.
— Шшш!
После этого Маки не проронил ни слова. Он только придвинулся чуть ближе к Бойду и сделал это очень осторожно, как солдат в джунглях, который старается не привлекать внимание противника. Когда он шевельнулся, что-то выпало у него из кармана и звякнуло о землю.
В тишине звук получился очень громким.
Бойд увидел, что это было — складной нож Маки. Маки поднял его и, как-то очень нехорошо улыбнувшись, постучал им о камень, лежащий рядом. Тук, тук, тук.
Результат не заставил себя ждать.
Из приторной тьмы донеслось: чик, чик, чик.
Боже, этот звук. Как будто чей-то коготь постучал по стволу одного из тех окаменелых деревьев. В тот момент Бойд и представить не мог более мерзкого звука.