Подземелье
Шрифт:
— Хорош уже, Брид, — рассмеялся Кори.
— Лучше заткнись, — сказал Маки, красный как помидор.
Брид рассмеялся. — Его рот нельзя не любить, — сказал он, обращаясь к остальным шахтерам. — Белей зубок я не видел.
Новая партия хохота и насмешек.
Но Маки явно не разделял их юмора. — Я что, терпеть это должен? Лучше сделай с ним что-нибудь, Кори, или я сделаю.
— Ооооо, — послышалось из толпы.
— Думаешь, я не делаю свою работу, Маки? — спросил Кори, его взгляд стал жестким. — Тогда лезь через мою голову и иди сразу к Руссо. Ты знаешь, как он к тебе относится. Звони в Союз или в Лигу защиты женщин.
На этот раз Бойд
Поднялся лифт, везущий рудокопов с предыдущей смены. После дня работы в забое они были грязные до головы с ног. На них были дождевики и резиновые сапоги, с заправленными в них штанами. Все в красных пятнах от рудной пыли. Даже лица. Белыми были только глаза, да область вокруг рта, оставшаяся от респиратора. Они кашляли, сплевывая сгустки мокроты, перешучивались с ночной бригадой, подкалывая друг друга насчет жен и подруг.
Бойд вместе с остальными залез в кабину, и Кори запер ее.
Зазвучала сирена, и они стали спускаться.
Сперва кабина шла медленно, но потом набрала скорость и понеслась, издавая пронзительный скрежет. У Бойда бешено заколотилось сердце, легкие словно отказывались втягивать в себя воздух. В какой-то момент он испугался, что кабель лопнет, и они разобьются насмерть. Упав с высоты 2500 футов, пятьдесят человек, набившиеся в кабину, превратятся в одну мерзкую лепешку. Но кабель выдержал. Кабина спускалась все ниже и ниже, иногда плавно, иногда неприятными рывками, погружаясь в черноту. Единственным источником света была сама кабина, и Бойд разглядывал проносящиеся мимо каменные стены шахты. Несколько мужчин вышло на втором уровне, несколько — на четвертом (третий был заброшен), но большинство высадилось на пятом.
Они вылезли и собрались у колокольной будки. Бойд с тревогой заметил на ее стене огромный красный крест, а рядом — наваленные как дрова носилки. Повсюду были развешены предупредительные знаки с милыми надписями вроде «СМОТРИ ПОД НОГИ — СЛЕДУЮЩИЙ ТВОЙ ШАГ МОЖЕТ СТАТЬ ПОСЛЕДНИМ». Электронный дисплей сообщал о количестве несчастных случаев в этом месяце. Пока всего два.
Кори объявил разнарядку, и мужчины заворчали.
Бойд просто стоял, держа в руках свой бидон с обедом. Пятый уровень простирался в обоих направлениях, насколько хватало глаз. На всем его протяжении от него ответвлялись туннели, пол и потолок пронизывали вентиляционные шахты, сквозь которые проходили шланги и провода. Воздух был каким-то густым и сырым, и поначалу дышать было трудно. Хотя Бойд никогда не страдал клаустрофобией, он ощущал нависшую гад головой каменную глыбу. Мичиган стоял прямо над ними, и стоит ему немного сдвинуться, кое-кому из них уже не выбраться на поверхность.
От этой мысли у Бойда взмокли ладони, а сердце забилось еще сильнее.
Таким было его первое знакомство с подземельем.
4
Маки вел его вглубь извилистого лабиринта туннелей, петляя то туда, то сюда, и Бойд понимал, что ни за что на свете не отыщет самостоятельно путь назад. Примерно каждые двадцать футов в потолок туннеля были вмонтированы фонари, но они плохо справлялись с освещением. Их было всего двое, и любой звук вызывал гулкое эхо. Капала вода, ползли тени, во мраке сновали какие-то существа, порхали летучие мыши. Маки ни на что не обращал внимания. Они прошли мимо огромного подъемника и остановились у лестничной дороги, которая фактически являлась укрепленной шахтой с лестницей, вмонтированной в поверхность, и предназначалась для перехода
Подуровень, на котором они оказались, мог вместить в ширину человека три, не больше. По полу проходила узкоколейка, по которой, как объяснил Маки, руда переправлялась в вагонетках к главным шахтам, откуда уже поднималась в «Яму». Руда загружалась огромными туннельными экскаваторами в гигантские самосвалы и вывозилась на поверхность. Там она выгружалась и снова загружалась экскаваторами в вагоны с опрокидывающимся кузовом, которые переправляли ее на завод для переработки в таконитовые гранулы. Конечным пунктом назначения были рудовозы, которые везли ее через Великие Озера на сталелитейные заводы в Гэри, Толедо, Кливленд, Буффало, и дальше на восток.
— Все понял, печенька? — спросил Маки. — Позже проверю.
— Понял.
— Знаю, что понял, ты же смышленый парень, верно?
На путях стояла пара неподцепленных вагонеток, красных от рудной пыли, как и все остальное здесь. В процессе перегонки руды по рельсам, большая ее часть осыпалась по дороге. Работой Бойда было собирать осыпавшуюся руду. Не лучше и не хуже, чем работать наверху на загрузке породы. Толкая рядом с собой вагонетки, он ползал на четвереньках и закидывал в них куски руды. Естественно, все это время Маки либо стоял, прислонившись к стене, либо сидел на каменном выступе, и придирался.
— Больше усердия, печенька, — говорил он. — Ниже нагибайся, неженка. Я не собираюсь тут всю ночь торчать.
Маки был тот еще «душка», постоянно хаял работу Бойда, говорил, какой тот ленивый и бесперспективный, а сам все время только жевал сэндвич, да смеялся. Но Бойда это не волновало. Он смеялся вместе с Маки, и того это только бесило. Бойд снова не проявлял уважения к «игре» и ее правилам.
Но Бойду вся эта чепуха была до лампочки, он был просто рад физическому труду, рад поту и грязи. Гораздо лучше, чем стоять, думая о нависшей над головой каменной глыбе и о бесконечных, извилистых туннелях под ногами. Он не мог отогнать появившееся еще в «сушилке» чувство, как будто он совершил самую серьезную в своей жизни ошибку. Просто он обращал слишком много внимания на капающую воду, ползущие тени, подступающую тьму, мрачную подземную ауру этого места.
Все это напоминало ему об отце.
Тот погиб, когда Бойду было пятнадцать, в старой шахте Мэри Би на другом конце города. Они прорубали штрек, проход обвалился, его и еще троих рабочих раздавило насмерть. Отец Бойда любил шахты. Это была его тема. Он работал на трех или четырех. В свободное время, он только и говорил о шахтах. Когда его увольняли, он работал на лесопилке, на рыболовных судах, даже машины продавал, но только и думал, как бы вернуться под землю.
Ничего не поделаешь, это было у него в крови.
Его отец, дед Бойда, работал на этой самой шахте еще во времена карбидных фонарей. Он умер, когда Бойду было шесть или семь. Он тоже мог часами говорить о шахтах. В те времена они не пользовались паром и водой, чтобы счищать пыль с бурильных молотков, и не имели респираторов. Из-за этого грудь дедушки была раздута от силикоза, и дышать он мог с трудом. Даже один вдох стоил ему огромных усилий. Он умер на больничной койке в возрасте восьмидесяти лет, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Страшная смерть.