Подземная братва
Шрифт:
– Не стрелять! – рычал старший. – Живым брать!
– По возможности… – бросил через плечо какой-то юморист.
– Я вам дам «по возможности»! – взвился старший. – Сказано, живым – значит, живым! Всех с работы уволю!!!
Взрывная волна помутила рассудок. Ярость вонзилась в голову, и Максимов впал в неконтролируемое бешенство. Рычал, кружился на месте, как подбитый танк, потерявший гусеницы… а потом, выкрикивая слова, которые в обыденной жизни старался не употреблять, помчался вдогонку за убегающими. Он совсем не соображал, что делает. Куда его понесло? Пусть работают специалисты!
– Константин Андреевич, вы куда?! Константин Андреевич, остановитесь! – орал ему в спину обладатель знакомого голоса.
Но он уже вписывался в поворот, догонял грузно топающих спецназовцев. Словно чувствовал, что они не справятся с поставленной задачей, куда уж им без него – человека, полностью владеющего ситуацией…
И ведь правильно чувствовал! Капитан Филатов пробежал два двора, детскую
– Стоять, сука, ты окружен! – захрипел Максимов.
В ответ раздался приглушенный дьявольский хохот, беглец высунулся, прогремел выстрел – благо Максимов успел отшатнуться. Шарканье ног, глухие шаги. А Максимова охватил беспросветный ужас. Он таращился в черную дыру, как на закат человеческой цивилизации. Уйдет же, сволочь! А учитывая его возможности, учитывая денежные «накопления», без усилий вырвется из города, растворится в необъятных просторах и всплывет где-нибудь за границей! Но снова лезть в преисподнюю… Его трясло от одной лишь мысли. И какой в этом смысл? Ни фонаря, ни оружия. У Филатова – фонарь и табельный пистолет системы «ПСМ». А также яростное нежелание садиться в тюрьму – этим нежеланием он горы свернет! Максимов в отчаянии озирался – ни одного спецназовца в округе. Вообще никого! Ночь кончается, но когда еще рассветет?! Почему так вышло, что Филатов обвел их вокруг пальца? Бред какой-то, Максимов ни за что в жизни не спустится больше в подземелье, последние двое суток выработали стойкую фобию на всякого рода подземелья. Даже под страхом смертной казни! Никогда!
Он мощно выдохнул, словно выпил неразбавленного спирта, и полез в темноту.
Он гнал из головы дурные мысли, просто спускался – все ниже, ниже. Скобы были вмурованы на совесть, не шатались. Но как не думать о последствиях? Филатов может вернуться и бить наверняка, без промаха… Но не вернулся, предпочел смыться в канализации. Дыра в земле переходила в наклонную, теперь Максимов съезжал на «пятой точке», держась за стены. Где-то далеко блуждали отблески фонаря – надо же, какой запасливый этот оборотень! Волосы вставали дыбом, его трясло от страха. Откуда в нем такое упрямство?! А ведь Филатов не в курсе, что его преследует всего один человек, подумал Максимов, откуда ему об этом знать? Считает, что вся компания полезла в подземелье. Он добрался до поворота, нащупав его рукой. Стена была сухая, с «пупырышками». Прислушался – преступник кряхтел где-то далеко, за гранью потустороннего. Он пополз на звук, стараясь не шуметь. Если Филатов переборет страх, наберется терпения и откроет огонь, то пиши пропало. Воздуховод был узкий, давил на плечи. Где объект, который вентилируется? Но до объекта они, похоже, не добрались, он остался в стороне: влево уводила широкая труба, но шуршало и охало справа – Филатов, словно штопор, ввертывался в узкую щель. Обмануть решил погоню! Максимов застыл, пережидая. И злодей застыл, лежал, прислушивался, не ползет ли кто следом. Вроде успокоился, отправился дальше. Вот он начал ускоряться и, судя по звукам, уже не полз, а передвигался на корточках, тяжело и сипло дыша. Пространство расширялось, въедливый страх отпускал. Он тоже встал на корточки – сохранять тишину и дышать через раз становилось труднее, голова набухала – казалось, поднеси к ней иголку… И вдруг подуло свежим воздухом с легкими примесями фекалий – он чуть не задохнулся. Переживет он эти фекалии, и не такое переживал! Сыщик застыл, превратившись в слух. Побрякивал металл – такое ощущение, что объект спускается по лестнице. Максимов отправился дальше ползком и через полминуты в кромешной темени нащупал тонкие металлические перила, падающие вниз, и первую ступень из рифленой стали. Филатов спускался, матерясь и пыхтя, и тоже в полной тьме! Он выключил фонарь; значит, представлял, где находится. Надо же, какой знаток подземелья! Максимов поежился – натуральный демон нижнего мира… Он затаил дыхание и, стараясь не делать резких движений, перекинул ногу и тоже начал спускаться.
Медленно
Спускался Максимов целую вечность. Куда он снова попал? Как бы не забыть обратную дорогу… Но вот нога нащупала пол, по которому текла и хлюпала вода. Сердце забилось еще быстрее. Он присел на корточки, принялся свыкаться с новыми обстоятельствами. Освещения – ноль, колючая чернота. Судя по ощущениям, он находился в горизонтальной, неплохо продуваемой шахте. Царили запахи – в первую очередь от жижи, что хлюпала под ногами. Уровень воды был небольшим, несколько сантиметров. Его ботинки пережили многое, но на обувь Максимов никогда не скупился, покупал только качественную – швы пока держали. Он всматривался в темноту, развернулся на сто восемьдесят… и увидел, как по стенам прыгает, отдаляясь, тусклый огонек. Шуршание, надрывистый кашель. Стал быстро ощупывать карманы, но тут же прекратил бессмысленное занятие – в 15-м отделении «охранки» его обчистили основательно: ни спичек, ни телефона, ни зажигалки. Только часы, которые в данной ситуации всего лишь дополнительный раздражающий фактор… Он метнулся к противоположной стене, стал ощупывать стены и вскоре сориентировался, что находится в большом тоннеле с бетонными стенами. А Филатов уже удалялся… Максимов собрался с духом и припустил за ним… Несколько раз он натыкался на неровности в полу, падал, снова вставал, слушал, смотрел. Преступник уходил все дальше, шлепая ботинками по воде. Мелькнула мысль, что нужно сократить дистанцию: если Филатов куда-нибудь свернет, он не успеет его догнать. Максимов ускорил шаг и, держась за стену, чтобы не упасть, двинулся на хлюпающие звуки. Блики света приближались. Можно еще быстрее, блеснула шальная мысль. Прыгнуть на спину, пока не ждет, порвать к чертовой матери… Неужели не порву?
И только подумал об этом, как свет пропал! Мурашки поползли по коже. Он прижался к шершавой стене, но ноги понесли его дальше по маршруту… и вскоре добрался до отворота от шахты, сунул нос в пустоту, зачем-то зажмурившись. Но – ни выстрела, ни щелчка по носу. Он облегченно перевел дыхание. Да уж, трудности закаляют. И укрепляют желание выпить! Филатов продолжал свое уверенное бегство по подземному миру. Что-то брюзжал под нос, шаркал ногами, маломощный фонарик разбрызгивал желтые кляксы. И вдруг послышался металлический удар, звук падения человеческого тела. Погас свет. Пока Максимов раздумывал, прокатит ли «кавалерийская» атака в кромешной темноте, время ушло. Беглец поднялся, скрипел какое-то время разбитым фонарем, потом выплюнул популярное слово из пяти букв (означающее крайнюю степень досады) и швырнул неработающий осветительный прибор в стену. После чего закряхтел дальше.
Максимов выскользнул из-за угла и оказался в боковом коридоре, который был значительно уже шахты. Мелькнула мысль: обо что споткнулся Филатов? Мысль была хорошей, но опоздала. Он сам споткнулся о ступень и повалился вперед, успев за мгновение до «черепно-мозговой травмы» выставить ладони. Обливаясь потом, подтянул ногу, присел на корточки. Чего же ты так шумишь, раззява?! Сместился в сторону, прижался к стене, навострив уши. Кряхтенье уходящего человека, казалось, притихло на несколько секунд, но потом возобновилось, преступник двигался дальше. Максимов приподнялся, прощупал несколько ступеней, перебрался через них и оказался на ровной поверхности. Под ногами уже не хлюпало…
Короткая пробежка, новый поворот – и, судя по сигналам из мозга, он снова оказался в объемной шахте. Сквозило, доносился утробный гул. Он прислонился к стене и обнаружил, что стены уже не голые, как в предыдущем коридоре: к ним крепились трубы, тянулись провода в задубевших резиновых оплетках, и через равные промежутки от стен отпочковывались бетонные выступы метровой высоты, вроде ребер жесткости. Периодически он натыкался на них, обходил и снова прятался в ниши.
А Филатов отдалялся – топал, не боясь, что звуки шагов отлично разносятся по подземелью. Можно догнать, повторно возникла мыслишка. Максимов выбрался из ниши на середину тоннеля, прочертил мысленно линию между объектом и «третьим ухом», приготовился к рывку…
Выстрел прогремел под толщами бетонных сводов оглушительно! Грохот совпал с яркой вспышкой. Сыщик рухнул на колени, но пуля прогудела существенно левее, рикошетила от стен, билась, как голубь в клетке. Ошарашенный, он втемяшился плечом в стену, подался к ближайшему выступу. До стрелка было метров двадцать. Сердце рвалось из груди – вот тебе и полная конфиденциальность! Сидя на коленях, он машинально шарил рукой по полу, нащупал огрызок, отколовшийся от бетонной заливки – граммов четыреста весом.
– Ты кто такой? – прозвучал из темноты угрюмый голос Филатова.
– А ты кто такой? – проворчал Максимов. Надоело уже молчать как рыба, можно и пообщаться.
– Ба-а… – недоверчиво протянул Филатов. – Максимов? Не ошибаюсь, нет? Вы ли это? Один и без оружия? – В голосе преступника забились ироничные нотки.
Максимов молчал, взвешивал огрызок в руке, пытаясь прикинуть – это оружие оборонительного характера или наступательного?
– А где ребята, Константин Андреевич?
– Сейчас будут.