Подземное чудовище
Шрифт:
Тем временем они очутились у подножия огромной мраморной лестницы, обрамленной золотыми статуями. Каждая статуя представляла короля Вальнера в военном одеянии. Пэгги Сью поразило хитроватое выражение лица монарха, которое тщетно пытались скрыть скульпторы. Статуи изображали перезрелого юношу с отвислой нижней губой и высоким лбом. Длинные руки и ноги, похожие на лапы борзой собаки, выдавали его принадлежность к аристократической фамилии (королевские особы всегда женятся на близких родственниках, чтобы сохранить «чистоту» потомства, и в итоге это сказывается на облике их отпрысков).
У подножия лестницы несли вахту вооруженные солдаты, закованные
– Эти выглядят более вменяемыми, – заметил Себастьян. – Может, они невосприимчивы к наркотику?
– Да, у них с этим строго. Если солдат попробует наркотик, его казнят.
Себастьян вынул из кожаного футляра фальшивый пропуск, который им выдал Массалия, и друзья подошли к одному из стражников. Тот недовольно фыркал, разглядывая бумагу. Мальчик хотел было объяснить причину их визита, но солдат тут же его перебил.
– Короля нет, – грубо сказал он, – попробуйте разыскать Ранюка, великого визиря. Может быть, он вас и примет, если уже проснулся.
Пэгги удивила такая несдержанность члена королевской гвардии. Было очевидно, что солдаты совсем не уважают своего господина и считают себя вне закона.
«Это плохой знак!» – подумала девочка.
Себастьян стал подниматься по лестнице. Солдаты на часах смотрели на него краем глаза с нескрываемой заносчивостью. Они вели себя нарочито вызывающе, давно не чищенные доспехи были надеты кое-как. Многие стояли опершись на щит – это уж было совсем из рук вон.
– Не нравится мне это, – шепнул синий пес. – По мне, так ваш Вальнер – просто марионетка. Весь город оказался в лапах вояк. Думаете, еще остался кто-нибудь, кто имеет над ними власть, чтобы приказать им атаковать чудовище?
– Что ж, пойдемте к Ранюку, – пробормотала Пэгги, разделявшая точку зрения синего пса.
Во дворце было прохладно, повсюду стояли тазы и кувшины с водой, а на диванах сидели придворные, погруженные в странное оцепенение. Все они были худые, как скелеты, а глаза их лихорадочно бегали. От винных кувшинов на столах пахло уксусом. Служанка второпях унесла блюдо с фаршированным поросенком, к которому никто так и не притронулся.
– Если они совсем ничего не едят, то скоро умрут, – рассудил Себастьян.
– А я и не говорила, что они ничего не едят, – робко возразила Пэгги, – многие из них привыкли к вкусу пепла и заставляют себя поесть, чтобы выжить… а кое-кто избрал куда более странный способ. По крайней мере, так рассказывает Серваллон. Но он мало говорит об этом. И я не все поняла… Он говорит иносказательно. Будто боится сказать правду. Меня это беспокоит.
Мимо проходил слуга, и она осеклась.
Вдруг из-за драпировки показался человек с бородой. На нем было длинное черное шелковое одеяние, шитое золотом, от него пахло духами. В носу у него висела серьга с рубином, а ногти были выкрашены золотом.
– Я Ранюк, великий визирь, – представился он строго, – мне доложили о вашем приходе. Что я могу для вас сделать?
Пухлой рукой он схватил разрешение, которое ему протянул Себастьян, и погладил бороду.
– Какая досада, – тихо пробормотал он. – Его Величество, наш дорогой король Вальнер в отъезде. Уехал в горы успокоить нервы. Я должен представить вас Его Величеству. Знаю, вы довольно знамениты, но съемки фильма – дело деликатное… Я не могу сам дать вам такое разрешение. Тут, разумеется, и вопрос денег, и…
Он умолк, задумавшись, и продолжал поглаживать бороду из жирных вьющихся волос.
– Похоже, есть только один выход, – наконец заговорил он, – нам нужно отправиться в королевский лагерь на Гору Удовольствий, пусть король сам подпишет указ. Вы расскажете ему о своем проекте. О Кандарте уже давно не снимали кино, хотя я припоминаю, было дело…
Пэгги Сью и Себастьян незаметно подмигнули друг
– Чисто символическое орудие, – небрежно бросил он, – его стрелы так изъедены ржавчиной, что ломаются, стоит натянуть веревку, он выставлен здесь только для вида, чтобы подданные верили, что их защищают. А вот генерал Массалия против этого. Он вообразил, будто способен противостоять чудовищу… а по-моему – это абсурд. Пожирательница – как ее непочтительно называет народ – нам вовсе не враг. Всем только на руку ее благодеяния. В конечном счете, от нее нам больше пользы, чем вреда. Массалия, как и все вояки, не видит ничего, кроме ран и увечий. Хочет стать героем, спасти планету… Спасти Кандарту! Да от какой такой напасти, скажите на милость?
Последние слова он произнес презрительно, будто осуждал столь бессмысленную предосторожность.
– Но вы же, наверное, голодны! – воскликнул он, беря Пэгги Сью под руку. – Разделите-ка со мной завтрак, а потом будем собираться к королю.
Друзья пошли за ним. Им очень хотелось есть. После всего, что пришлось пережить за последние несколько дней, у них разыгрался чудовищный аппетит.
– Идемте в столовую, – сказал великий визирь, хлопая в ладоши.
Вслед за гостями поспешила целая армия служанок в кожаных передниках. Ранюк привел гостей в залу без окон, отделанную черным мрамором. Это было что-то вроде личного кабинета – ротонда, окруженная колоннадой и освещенная факелами, воткнутыми в медные крепления. В воздухе чувствовалась опасность. Пэгги Сью и Себастьян немного помедлили на пороге, пока их глаза не привыкли к полутьме. Мальчику стоило некоторых усилий спуститься вниз на четыре ступеньки, которые вели в эту темную залу. Пол был покрыт алым ковром, с потолка свешивались красные драпировки. Центр залы занимал черный каменный стол. Казалось, его принесли сюда из какого-то храма. Пэгги Сью решила, что это бывший алтарь и на нем когда-то приносились человеческие жертвы. Вокруг стола стояли стулья, обитые темно-красным велюром. Их было двенадцать. Одна из служанок уже раскладывала ножи и вилки, вынимая их из кожаного футляра. Ранюк сел, приглашая гостей последовать его примеру. Пэгги Сью усадила синего пса на один из стульев и села сама. Чтобы чем-то себя занять, она взяла нож и стала его вертеть. Нож напоминал хирургический скальпель, неизвестно как оказавшийся на обеденном столе. В тревоге девочка сжала зубы. Что-то грозное было в этой черной, закрытой зале. Ей вдруг подумалось, что зала похожа на тайное святилище запрещенного, отвратительного культа. Подозрительное место. Тяжелые двери черного дерева закрылись, и теперь гостей освещали лишь факелы. Их красноватый свет играл на лезвиях ножей. По знаку Ранюка служанки повязали гостям большие красные салфетки, напоминавшие детские нагрудники, только для взрослых. Затем великий визирь повязал и себе такую же салфетку и, взяв вилку и нож, положил локти на стол. Пэгги постепенно становилось все веселее, она принялась изучать бороздки на поверхности каменного стола, которые напоминали о тех временах, когда он служил жертвенным алтарем.
– Полагаю, вы раньше никогда не пробовали «райского лакомства», – заговорил Ранюк светским тоном. – Если пристраститесь к нему за время нашего пребывания в горах, знайте, что вам придется столкнуться с кое-какими трудностями.
– Мясо со вкусом окурков? – не сдержалась Пэгги Сью.
– Да, – ответил визирь, – это одно из неизбежных последствий потребления лакомства. Если не любишь ни окурков, ни пепла (ни тем более кошачьей мочи), будет очень трудно нормально питаться. Вот почему многие жители Кромозы выглядят так плохо. Некоторым удается преодолеть отвращение и все же употреблять отвратительные продукты, но таких немного. Лично мне это не удалось.