Подземный мир Лайама
Шрифт:
– Я просто даю им смысл жить, – отозвался Лайам.
– Ты это серьезно? Не слишком ли много помпезности? – усмехнулся полицейский.
– Отнюдь. Все они не нашли себя в этом мире или столкнулись с трагедией, которую не смогли пережить, а я дал им новую цель.
– Какую? Почитать тебя и выполнять поручения?
– Нет, Каниг. Великую цель поиска и исследований, – он помолчал, размышляя, и поправился: – Ну, конечно, не с самого начала. Сначала я просто придумывал каждому какое-то новое занятие, причину жить дальше и вставать каждое утро с постели. Вон видишь того мрачного крепыша?
Каниг кивнул:
– Да,
– Потому что он действительно был погонщиком скота в своей прошлой жизни… я имею в виду иносказательно прошлой.
– Не надо уточнять, я не верю в эти курсирующие у вас сказки, о том, что можно рождаться в мире не один раз, и все мы уже жили когда-то.
– Какой ты еще девственный материал, Каниг, с тобой надо поработать, – обронил Лайам.
– Эй! Ты давай тут без своих шуточек, пущу пулю в лоб на глазах у всей твоей паствы, и что ты будешь делать?
– Они не моя паства, вот не люблю этих сравнений.
– Так что с погонщиком?
– Он занимался скотом, у него было стадо. Домик в полях за городом. Прелестная жена и не менее прелестная дочка. Ну, по крайней мере по его описаниям, будем считать, что действительно прелестные.
Каниг покачал головой:
– Ох, поменьше цинизма, откуда в тебе это? Это же твой человек. Что стало с его женой и дочкой? Погибли?
– Да. Загрызли горные кошки в нижних ходах.
– Великий Бог-из-машины! Что они там делали?
– Собирали мох, увлеклись, зашли далеко и не вернулись. В один день человек потерял обеих, ради которых жил.
– Ужасная история, у меня у самого семья, дочь и сын… Что он сделал? Как справился?
– Он не справился. Сначала он взял ружье и пошел в нижние ходы. Ходил там и стрелял в горных кошек, как только их видел.
– А что потом? – затаив дыхание, просил Каниг.
– Потом патроны кончились, – развел руками Лайам. – Он понял, что не может дальше мстить, и если пойдет возьмет еще, они тоже кончатся, все это как-то бессмысленно, родных не вернуть. Он хотел застрелиться, но… патронов-то нет. Тогда он пошел назад в Кадолию, размышляя. По пути в голове у него немного прояснилось, он вспомнил, что слышал историю, что в городе живет парень, который выжил в нижних ходах и умеет разговаривать с кошками…
– Чего?.. – перебил Каниг.
– Не важно. Не знаю точно, что именно привело его ко мне. Или он просто хотел узнать, как я выжил, или чувствовал какую-то общность со мной, ведь я тоже потерял родных в ходах.
– Ты вроде говорил, что ты со звезд, – опять перебил Каниг.
– Когда-нибудь я расскажу эту историю, но не сейчас. Погонщик пришел в Штаб, мы поговорили, и у нас действительно нашлось что-то общее… Я сказал ему, что он должен жить дальше, они бы этого хотели. Хруст ответил, что не может больше быть погонщиком, ходить на работу каждый день после того, что случилось, и жить в том доме. Тогда я ему предложил, живи здесь и делай, то, что тебе скажут. Он согласился. Это стало его новым смыслом.
– И как, у него все хорошо с головой? Он справляется?
– Это мой самый сильный и бесстрашный солдат… хотя нет, Ковард помускулистей. Хруст, не задает вопросов, делает все, что скажу я, или те, кого я назначил главными. Он чрезвычайно надежный и верный человек.
– Солдат? Ты с кем-то воюешь?
– Ну это фигура речи, Каниг, не придирайся. Главное, что он убьет за меня или умрет сам.
– Хороший же ты ему придумал новый смысл.
– Я не придумывал, он сам избрал это, я просто тот, кто попался ему, когда он искал путь. Главное, что человек стал жить дальше… правда я ни разу его не видел улыбающимся. Но кто знает, может быть, мне что-то удастся из него сделать… Наполнить еще каким-то смыслом, светом. Да… я иногда забываю, что надо о ком-то подумать дополнительно. Не все здесь победили своих демонов, они все еще сражаются.
– Но как-то удачно, на твоей стороне, – хмыкнул Каниг.
– Ну, вот и ты здесь и рвешься в экспедицию, а почему? Просто судьба. Я для многих та дверь, через которую они могут выйти.
Каниг снова взглянул вниз.
Митрикс организовал все прибывающих людей в очередь и, расположившись за столом, стащенным со свалки, парой ребят в качестве часовых, тщательно записывал имена всех желающих отправиться в экспедицию в толстую тетрадь. Он настоял, что не стоит так сразу гнать добровольцев в шею, это неудобно и может вызвать волнения, и что надо хотя бы создать видимость, записать имена, род деятельности и основные умения, и, может быть, найдутся действительно полезные люди, которых можно взять. Лайам согласился, потому что доводы разумны.
– Что ты будешь делать со всеми этими людьми? – спросил Каниг.
– Не представляю. Совершенно не представляю. Мне столько не надо. Как много, оказывается, в этом городе людей, желающих умереть, кто бы мог подумать?
– Мы действительно засиделись в этой пещере. Как Харви не стало… Дух исследования пропал. Не думал, что скажу тебе это, парень, но кажется, ты вернул этот дух.
– Не надо этих напыщенных речей, Каниг! – раздраженно взмахнул рукой Лайам.
– Ты сдвинул этот город с мертвой точки, затеял все это. Ты истинный наследник Харви Смелого.
– Да неужели? Ох, как я рад… – пробурчал Лайам.
– Какая кошка между вами пробежала? Ты же его даже не знал.
– Мне хватило его помпезной рожи по телевидению и деяний с нулевым результатом.
– Может быть, он тебя затмевал? Я как-то о тебе особо и не слышал до этой истории с походом в Комплекс-4, где оказался Лимерик. Неужели это зависть, паренек? Ну-ну, это так мелко для тебя.
– Возможно, лет в пятнадцать я и завидовал, потом меня просто раздражал этот буффон, – отмахнулся Лайам. Потом добавил, задумчиво: – Что за рок? Я пошел по его следам, столкнулся с копией, убил ее, а теперь еще и вернул Кадолии его дух? Не говоря уже о том, что я притащил в город его останки.
– Город будет всегда тебе благодарен.
– Я вижу во всем этом какие-то знаки. Человек давно умер, но судьба связала меня с ним с неясной целью.
– Может, такой, как Харви, научил бы тебя чему-то, ты еще молод, максималист.
– О, ну-да, ну-да, конечно. Какое счастье, что я больше не увижу Харви Смелого ни в одной из ипостасей.
****
Через несколько дней уже все было готово к экспедиции. Город затеял масштабное празднование перед отправкой. Лайам был, конечно, приглашен на главный бал или что-то такое – он все равно в этом ничего не понимал – с последующим повальным пьянством, которое скромно назвали пиром. Оно происходило в зале ратуши, часто используемом для таких мероприятий.