Поединок чести
Шрифт:
Герлин переполняли воспоминания о другой ночи перед другим сражением, Флорис же беспокойно ворочался в постели. Тогда, в ночь перед посвящением Дитриха в рыцари, она встретила Флориса на балконе крепости Лауэнштайн. И она поцеловала его, хотя на следующий день и должна была произнести клятву верности Дитриху из Лауэнштайна.
Герлин притворилась спящей, когда Флорис наконец поднялся и накинул на рубашку тунику. Она чувствовала его беспокойство и напряжение. Возможно, ему хотелось, а возможно, необходимо было побыть одному в эту ночь. Она решила подождать, но вскоре не выдержала. Она поспешно схватила накидку для защиты от ночного холода
На мгновение Герлин замерла и прислушалась к пению трубадура. Он уже воспевал победу. Похоже, никто не сомневался, что поединок между Роландом и Флорисом завершится победой последнего.
Кроме самой Герлин. И Флориса.
Герлин, преодолев последние ступени, поднялась на наблюдательный пост крепости — и тут же увидела своего супруга в свете луны. Точно так же, как и перед другим судьбоносным поединком много лет назад, он смотрел вниз, на долину. Причем в ту ночь он видел перед собой нагромождение ярких палаток. В честь церемонии посвящения Дитриха в рыцари устраивался турнир, и Роланд и Дитрих должны были провести показательный поединок. Но Герлин и Флорис знали, что он планировал убить юношу. И теперь, Герлин была в этом уверена, он собирался убить ее сына, как тогда ее супруга.
Пейзаж, который открывался взорам Флориса и Герлин в эту ночь, был совсем другим. Деревня Лауэнштайн безмолвно раскинулась перед ними. Возможно, никто из жителей не знал, что на следующий день решится и их судьба. Между деревней и осадной крепостью возвышалась громадная крепость, которая также была темной и молчаливой. Очевидно, у рыцарей Роланда не было причин праздновать, — или же у них просто не было вина. Герлин смотрела на невероятно красивую под звездным небом крепость Лауэнштайн, на ее замок. Величественное сооружение с множеством балконов и башен. Крепость отлично просматривалась с вершины горы, легко можно попасть во что угодно…
Герлин ощутила груз решений, принятых за прошедшие годы. Если бы Дитмар не был так упрям и если бы она сама не боялась разрушить Лауэнштайн, катапульта давно завершила бы осаду. Или по крайней мере приблизила бы развязку. Возможно, Дитмар и Флорис уже были бы мертвы.
Герлин сделала глубокий вдох и подошла к мужу, который наверняка размышлял о том же.
— Ты победишь, — спокойно произнесла она. — Когда-то мы уже беспокоились понапрасну, и сейчас делаем то же самое.
Флорис обернулся. Он не был удивлен, похоже, он ждал Герлин.
— Какая ты красивая! — мягко сказал он. — Такая же красивая, как и тогда. На тебе было белое платье и синий плащ. И твои волосы были распущены, как и сейчас…
Герлин не дала себе труда собрать волосы. С некоторым смущением она убрала с лица пряди.
— Тогда я была совсем юной… — прошептала она.
Флорис покачал головой.
— Ты была прекрасной женщиной. Ты знала, чего хотела. Чем ты была обязана себе и родному дому. И Лауэнштайну. Ты поступила правильно, дав клятву верности Дитриху, даже если тогда я… Нет, я никогда не ненавидел тебя за это… скорее восхищался тобой… Я не знал… Я не знал, удастся ли мне самоотверженно выполнять свой долг. Я не знал, смогу ли я выдержать то, что ты вышла замуж за Дитриха. А вот ты всегда знала, как поступить правильно. И сейчас ты тоже это знаешь. Могу ли я завтра сражаться под твоим знаком?
Герлин улыбнулась Флорису в ответ. Он также был прекрасен. И у нее перед глазами возник его образ, каким он был в ту ночь. Длинные светлые волосы, немного спутанные, поскольку ветер играл ими. Сегодня на нем была лишь простая туника, но тогда он был в праздничном убранстве. На нем была длинная синяя туника и простой обруч, который придерживал его волосы.
— Разве я могу вам это запретить? Ведь вы же мой преданный рыцарь, не так ли? Когда-то вы поклялись мне в верности. Мы скрепили наш союз поцелуем.
Флорис обнял Герлин.
— Я не забыл тот первый поцелуй, — мягко произнес он. — И если завтра я умру, то ощущая сладость твоих губ.
— Я не хочу, чтобы ты умер! — поспешно прошептала Герлин. — Я молю Господа, чтобы Он уберег тебя, ты должен жить, видеть, как растут наши дети. Они все время находились в тени Дитмара из Лауэнштайна.
Флорис заставил ее замолчать поцелуем. Затем он кивнул.
— У Дитмара более давние права. На смертном одре я пообещал его отцу защитить наследство сына. Но сейчас все изменится. Мы вернемся в Лош. Мы увидим, как Ричард вступит в права наследства. Мы выдадим Изабеллу замуж. Доверься мне…
Когда он держал ее в объятиях, казалось, что звезды кружатся в танце, и внезапно чистое небо разразилось дождем падающих звезд. Герлин и Флорис изумленно наблюдали за волшебством ночи, держась за руки.
— Вот видишь, дорогая, — нежно произнес Флорис. — Господь дарит нам свое благословение. Или же это Афридита отвечает за звездопады?
Он улыбнулся, а Герлин не могла оторвать глаз от этого чуда природы. Что бы сказала на это Мириам из Вены? Знала ли астроном, что такое звездопад или же кто его вызывает?
— Кто бы ни царил на небесах, Герлин, — прошептал Флорис, — сегодня он улыбается нам сверху.
Герлин так крепко прижалась к нему, словно боялась, что завтра никогда не наступит. Она хотела бы ему поверить, и ей необходимо было помолиться. Но она тщетно пыталась найти нужные слова. Однако она твердо усвоила после другой ночи, той единственной ночи, которую она провела с Соломоном из Кронаха: у богов тоже может быть лживая улыбка.
Наконец Герлин и Флорис занялись любовью на импровизированном ложе, а потом Флорис заснул. Герлин еще долго лежала рядом без сна, слушала его дыхание и наслаждалась теплом его тела. Будут ли завтра они делить постель в Лауэнштайне? Или же она будет выстаивать всенощную в холодной часовне?
На следующее утро юные рыцари изо всех сил старались услужить Флорису. Его доспехи сияли, когда они наконец помогли ему взобраться на лошадь. Рюдигер тщательно проверил его пику. В этот день ее рукоятка должна быть крепкой, рыцари будут атаковать друг друга со всей силой. Пика не должна была сломаться. Ханзи наточил меч Флориса. В полной тишине рыцари проделали все то же и для Дитмара.
Наконец Рюдигер позвал Герлин. Она самостоятельно оделась по-праздничному, к чему не привыкла, — тем более без зеркала и с минимальным количеством платьев и украшений, которые взяла в осадную крепость. И все же на ней было белое платье, в котором она прибыла к крепости перед началом осады, и она надела браслеты, подаренные Дитрихом много лет назад. Герлин уже жалела, что вообще затеяла все это.