Поединок крысы с мечтой

Арбитман Роман

Выворотку фабулы я предпринял только для того, чтобы довести сюжет «Четвертого протокола» до абсурда.

Фредерик Форсайт, разумеется, мастер своего дела. Однако на камушке «ближней» политической фантастики спотыкаются и опытные мастера. Одно дело – описать в подробностях вполне понятные поступки оасовцев, и впрямь намеревавшихся в свое время устроить покушение на генерала де Голля («День Шакала», первый и пока лучший из форсайтовских романов). И другое – отойти от реальности, ступить на зыбкую поверхность политического прогноза недалекого грядущего, оформив в виде триллера свои весьма умозрительные предположения. Придуманная фактура часто сушит романы, делает повествование холодным и нудноватым.

Мало того. Белорусские издатели крайне опрометчиво назвали в аннотации «Четвертый протокол» последним романом Форсайта: на самом деле книга была

написана десять лет назад, и с тех пор автор не сидел без работы. Выдав книгу за новинку, издательство, как у нас водится, поставило доверившегося ему зарубежного писателя в глупейшее положение. В 1983-м, когда Форсайт только сочинял свой роман-прогноз, он едва ли рассчитывал, что генеральное секретарство Юрия Андропова продлится только до начала февраля 1984-го. Соответственно и факт существования Андропова в той же самой ипостаси к 1987 году казался вполне возможным. Между тем политическая фантастика – самое скоропортящееся из литературных блюд. Даже небольшая потеря темпа нашими издателями превращает «ближнюю» антиутопию в совершенно иной жанр, в «альтернативную» сайенс-фикшн. Пока автор заглядывал в будущее, он был в своем праве и мог выглядеть смелым экстраполятором. А в роли «предсказателя назад» писатель похож на двоечника, скверно усвоившего урок по новейшей истории. «Альтернативный» жанр требует совсем иного подхода к материалу, и прежде всего знания о том, что же происходило в действительности и с чем можно полемизировать. В далеком 1983-м (роман вышел в Англии в самом начале 1984-го) Фредерик Форсайт, конечно же, не мог предположить, что в 1987-м у советского генсека будет много забот помимо построения социализма на Британских островах. «Внутренние» недостатки произведения (уже упомянутая холодность, вялость интриги, явные самоповторы) наложились на благоприобретенные, полученные извне – по вине публикаторов русского перевода. Возник мощный кумулятивный эффект, благодаря которому произведение на наших глазах тихо аннигилировало. Остались добротный переплет, отличная плотная бумага и боевая рекламная аннотация. Никаких тебе осознанья, так сказать, и просветленья, о которых тщетно мечтал персонаж песни Высоцкого про протокол. Милицейский, естественно.

1993

Рука шпионская Отечество спасла

Фредерик Форсайт. Икона. М.: АСТ

...В июле 1999-го скоропостижно скончается российский президент Иосиф Черкасов, лидер движения «Наш дом – Россия». Премьер-министру Ивану Маркову трудно будет удержать власть в голодной стране, где набирает силу умный харизматический демагог Игорь Комаров – вождь партии «Союз патриотических сил». Предстоящая победа Комарова на ближайших президентских выборах всем наблюдателям покажется неизбежной, и страны Запада уже смирятся с ожидаемым раскладом политического пасьянса. Однако за несколько месяцев до плебисцита английским дипломатам случайно станет известно, что после победы фанатик Комаров намерен развязать в стране террор против инакомыслящих и нацменьшинств, вернувшись к практике худших лет сталинской диктатуры.

Сэр Найджел Ирвин, бывший шеф Британской секретной разведслужбы, решит остановить опасного маньяка, а заодно вернуть Россию в лоно цивилизации. Тайная операция, хитро спланированная сэром Найджелом, будет поручена бывшему агенту ЦРУ Джейсону Монку и завершится блестящим результатом. Мало того, что злодей Комаров, от нетерпения затеявший путч, окажется низвергнут в Лефортово: в России будет еще и восстановлена монархия (конституционная) во главе с англо-русским принцем романовских кровей...

Такой сценарий предложил читателям мэтр английской беллетристики Фредерик Форсайт в своем новом романе «Икона».

Два года назад, едва «Икона» вышла на английском, журнал «Огонек» перевел по горячим следам несколько занятных фрагментов книги, сопроводив публикацию желчным отзывом экс-шпиона Михаила Любимова: «Я потерял веру в Форсайта. Это уровень наших, пусть они на меня не обижаются, Тополя, Незнанского, Гурского».

Поскольку отрывки из «Иконы» в журнальном варианте смотрелись довольно многообещающе, суровость тирады отставного рыцаря плаща и кинжала нетрудно было счесть следствием амбиций человека, чье пребывание на Британских островах завершилось не без участия коллег форсайтовых персонажей. Однако теперь, когда роман вышел полностью на русском языке в издательстве «АСТ», наш

читатель, пожалуй, будет и впрямь разочарован.

Беда, конечно, не в чисто профессиональных упущениях автора по шпионской части, на которые в свое время горестно пенял сильный знаток Любимов. Реальную специфику службы разнокалиберных джеймсбондов (как и их оппонентов из контрразведок) давно уже вытеснила виртуальная реальность, созданная поколениями писателей и кинематографистов: никого не заботит, что у настоящего героя невидимого фронта может не быть суперкомпьютера размером с брикет жевательной резинки или бронированного суперавтомобиля величиной с танк. Гиперболы и литоты шпионской атрибутики заведомо обусловлены и оправданы жанром.

Беда книги не в дежурной «клюкве», без которой со времен «Парка Горького» Мартина Круза Смита не обходится ни один западный триллер из русской жизни. Если напрячь фантазию, можно поверить в существование Кисельного бульвара в Москве, в охрану Патриарха Алексия II, состоящую из одного казака, в действенность рейдов столичной милиции по тылам оргпреступности и во многое другое. Надо – так надо.

Беда «Иконы» и не в конкретном рецепте, который иностранец Форсайт готов немедленно выписать больной российской государственности: финальный въезд аглицкого принца, доставленного в Москву спецрейсом под ликование электората и танковые салюты, выглядит лубочной картинкой – но ничуть не в большей степени, чем пряничное благолепие а-ля Никита Михалков.

Беда романа – в исключительном занудстве, с каковым исполнены и шпионская, и «путчевая», и «царская», и все прочие сюжетные линии. От былой динамики «Дня Шакала» в новой книге не осталось следа. Избрав выигрышную тему (перманентная угроза диктатуры – это праздник, который всегда с нами), автор подсунул читателю вместо триллера шестьсот страниц унылой политграмоты, разбавленной гомеопатическими дозами action. Мало того. Вопреки совету Тютчева романист вздумал не только понять Россию умом, но и арифметически расчислить распорядок действий по вытаскиванию из болота тоталитарного бегемота. Пункт первый – уговорить Патриарха. Пункт второй – уломать милицейского начальника. Пункт третий – убедить видного банкира. Пункт четвертый – урезонить чеченцев. Пункт пятый, шестой, двадцатый... Если британский посланец всем все объяснит, здешние граждане поймут свой стратегический интерес и станут поступать, как должно. Будет гвоздь – подкова не пропадет, подкова не пропадет – лошадь не захромает...

Возможно, на родине Форсайта подобная логическая цепочка вызовет доверие, но мы-то ясно видим главную причину утопичности сценария сэра Найджела (и самого романиста): хоть ты в лепешку расшибись, в нашей кузнице в нужный момент никогда не будет гвоздя.

1999

За что Губенко зарезал Хасбулатова

Мартин Круз Смит. Красная площадь. М.: Новости

В августе 1991 года стало окончательно ясно: Губенко с Хасбулатовым – по разные стороны баррикад. Противостояние могло прекратиться только со смертью одного из двух. Губенко нанес удар первым. Обманув бдительность охранников, проник в сауну, где мирно парился Хасбулатов, заколол его кинжалом и скрылся.

Прервем пересказ этого кровавого эпизода – тем более, что он в произведении отнюдь не главный и не единственный в том же духе. «Красная площадь» Мартина Круза Смита опровергает традицию, по которой каждый следующий роман серии хуже предыдущего. «Красная площадь» сильно выигрывает по сравнению с «Парком Горького» и «Полярной звездой» – и стройностью сюжета, и убедительностью фактуры.

По всей вероятности, автору просто стало стыдно. Два первых романа писались в эпоху, когда вероятность их легальной публикации в нашей стране равнялась нулю. Достаточно было навести самый легкий декорум, включить в интерьер соболей, снега и партбилеты, чтобы американский обыватель поверил, будто действие происходит не в штате Техас, но в Москве и окрестностях. «Красная площадь» писалась уже во времена, когда автору было доподлинно известно, что вся трилогия о сыщике Ренько будет выпущена в стране, о которой, собственно, и идет речь. Будь на месте Смита некто чуть менее щепетильный, он бы проигнорировал такую мелочь: в конце концов, завоевание российского рынка приносит западному творцу покамест чисто символические дивиденды. Однако Смит оказался профессионалом до кончиков ногтей – сумел перестроиться и проработать детали куда более тщательно.