Поединок. Выпуск 17
Шрифт:
— Н-ну… пожалуйста. Пусть приезжают.
— Видите ли, Юлия Сергеевна, — Теплов замялся. — Я понимаю, гора не должна идти к Магомету, дело ведете вы, и все такое прочее, но у них там вроде собрался целый синклит, они обещают носить вас на руках, выдать вам массу ценных сведений. Короче, внизу вас уже ждет машина, черная «Волга».
Вообще этика и правила ведения дела обязывают всех, кто имеет к нему отношение, не вызывать следователя к себе, а самому являться сюда, в прокуратуру. Помедлив, я спросила:
— Вы хотите сказать, я должна поехать о УКГБ?
— Н-ну… если вам не трудно.
Ладно, подумала я, иногда можно и отступить
Спустившись вниз, я действительно увидела черную «Волгу» УКГБ. Услышав мою фамилию, водитель тут же подтвердил, что ждет именно меня, и без лишних слов отвез в «серый дом» на Литейный.
Поднявшись на третий этаж в здании УКГБ, я вошла в указанный в пропуске кабинет. Сидящие за большим столом трое мужчин при моем появлении встали и, как только я протянула им руку, представились по очереди.
Первым назвал себя начальник отдела Сергей Кононович Красильщиков; насколько я поняла, по должности он в этой группе был старшим. Выглядел Красильщиков лет на сорок, был крепок, мускулист, моложав. Единственное, что вносило в его облик диссонанс, — очки с большой диоптрией, которые он то и дело поправлял средним пальцем. Второй, представившийся полковником госбезопасности Русиновым, позже, при разговоре я узнала, что его зовут Владимир Анатольевич, выглядел несколько старше Красильщикова. Русинов был среднего роста, с блеклыми, спрятанными в веках голубыми глазами, сединой и курносым носом. Но, несмотря на эту прозаическую внешность, мне показалось, что в этом человеке есть что-то глубоко спрятанное. Он наверняка женат и, вообще, в личном плане у него все в порядке. Усмехнувшись этим банальным, чисто женским рассуждениям, приказала себе: не отвлекайся. Третий, представившийся майором Игнатьевым, был полным, невысоким блондином; судя по его отлично сшитому костюму и со вкусом подобранному галстуку, он был не лишен щегольства. После того как я села, Красильщиков сказал:
— Юлия Сергеевна, прежде всего от всей нашей троицы прошу у вас прощения за то, что мы почти силой притащили вас к нам.
— Сергей Кононович, о чем вы. Делаем одно дело.
— Именно. Да и потом, посмотрите, — Красильщиков кивнул на несколько ящиков, набитых видеокассетами. — Все эти материалы, насколько я понимаю, могут иметь самое прямое отношение к вашему делу. Везти их к вам, согласитесь, было бы несколько громоздко. Значит, вы нас прощаете?
— Конечно.
— Спасибо. Теперь к делу. Вы случайно не слышали о так называемой фирме «Поддельный Фаберже»? У нас, в Ленинграде?
— Краем уха. Насколько я понимаю, это то самое дело, по которому задержано около двадцати человек? Но большинство в бегах? Правильно?
— Правильно. Значит, вы должны были слышать и о чуть более ранних делах. Например, о таинственно пропавших коллекциях живописи недавно умерших Корнелина и Гродненского. Одиноких пенсионеров, их наследником должно было стать государство.
Конечно, об этих пропажах я слышала, поскольку коллекции оценивались в какие-то астрономические суммы. И знала, что этими нашумевшими делами, которые в ленинградских правоохранительных органах условно называются «антикварной группой дел», занимаются в нашем городе на самом высшем уровне. Но Красильщикову я лишь сказала скромно:
— Слышала, но опять по тому же принципу: было что-то где-то. Не больше.
— Надо бы упомянуть о взломе музея города, — тихо сказал молчавший до этого Игнатьев. — И похищении коллекции картин, фарфора и антиквариата Пинегина, за месяц до этого конфискованной
— Наверняка Юлия Сергеевна слышала и об этом, — сказал Красильщиков. — Ведь дело о конфискации опротестовано нашей прокуратурой.
— Да, я знаю, эта конфискация была проведена незаконно, — подтвердила я. — Причем Пинегина успели поставить об этом в известность, так что вряд ли он причастен к похищению.
— Ладно, не будем морочить Юлии Сергеевне голову деталями, — вступил в разговор Русинов. — Сергей Кононович, может быть, покажем нашей гостье кое-что из материалов?
— Охотно. — Вставив в видеомагнитофон одну из кассет, Красильщиков нажал кнопку. На экране возникло изображение стоящих на столе изделий из старинного фарфора; фарфор сменился тесно составленными антикварными мелочами, антиквариат — золотыми украшениями, судя по виду, весьма древнего происхождения, украшения, в свою очередь, — монетами, монеты — картинами. По мере того как сменялось изображение, Красильщиков давал короткие пояснения: — Это коллекция петровского фарфора, из собрания императорской семьи… Это антикварные изделия фирмы Фаберже… Это подлинный Фаберже… Это поддельный… Новгородские золотые украшения, найденные при раскопках и похищенные из Эрмитажа… Китайские резные фигурки из амальголита, тринадцатый век… Китайская перегородчатая эмаль того же времени… Нидерландские дукаты русского производства первых лет чеканки… А это живопись, вся из частных коллекций и запасников… Здесь лишь небольшая часть похищенных полотен, то, что удалось пока обнаружить… — Выключая магнитофон: — Как, Юлия Сергеевна, впечатляет?
— Впечатляет, и очень, — призналась я.
— Все эти предметы — вещдоки по возбужденным недавно делам, связанным с хищением, подделкой и переправкой за рубеж антиквариата, ювелирных изделий, произведений искусства в Ленинграде. Нами вкупе с ГУВД и прокуратурой замечено: все преступные операции, так или иначе связанные с антиквариатом, в нашем городе ведутся мощной и хорошо организованной преступной группой. Причем эта группа имеет устойчивые выходы на зарубежных клиентов, методично переправляя туда требуемый «товар». Группа, по нашим наблюдениям, имеет хорошо разработанную иерархическую структуру, здесь есть свои сбытчики, свои наводчики, свои «вышибалы», свои охранники, есть даже своя подпольная мастерская по изготовлению ювелирных подделок «под Фаберже», которые не без успеха сбываются на Западе. В деятельность группы входит выявление в городе всех крупных коллекций антиквариата, монет, живописи, других произведений искусства, естественно, с целью похищения. Нами для того, чтобы найти и задержать всех участников группы, а также их зарубежных соучастников, давно уже предпринимаются самые серьезные меры. Но увы… — Красильщиков вздохнул, разглядывая стол. — Увы, пока нам удалось задержать лишь так называемую мелкую шушеру. «Шестерок». Никаких выходов на руководство преступной группой, на «головку», у нас нет.
— Шестерки, естественно, берут всю вину на себя, — добавил Игнатьев, — понимая, что, если они выдадут верхушку, им несдобровать. В любом случае, будут ли они после этого признания отбывать наказание или не будут.
Я посмотрела на Красильщикова:
— Сергей Кононович, а вы уверены, что убийство Лещенко может быть связано с «антикварной группой»?
— Юлия Сергеевна, тот же вопрос я могу задать вам. Кстати, у вас не возникло ощущения, что это дело так или иначе связано с расчетом сбыть коллекцию за рубеж?