Поэма о топоре
Шрифт:
Директор. Урильники делать надо, урильники. Ходовой товар. Стальные урильники для ответственных работников, вроде нас с тобой.
Внизу.
Женщины несут на носилках землю.
Первая женщина. Им что! И весь завод спалят.
Вторая женщина. Спалят.
Первая женщина. Сукины дети!
Вторая женщина. Не сукины дети, а вредители.
Первая женщина. Факт.
Ушли.
Голоса. Говорю гадам: «Смотрите, гады!», но не слушают, гадовые души!
— Остановят цех!
— А ты думал…
— Пожгут электропечи, а потом за мартен возьмутся.
Имагужа. Бульно никураша… Бульно никураша. Зачим мастир Аблум себе брал планка давать? Зачим, говорю, Аблум выдвигалка даешь? Давай мине выдвигался. Аблум — дурак-башка. Ему выдвигалка дает, рабочий разговор ни делает. Бульно никураша. Директор звать давай, на участок сажать, тюрьму сажать, сукин сын, подлюка!
Ушли. Наверху.
Директор(просматривая записи беседы с Рудаковым). Рано, товарищи, рано такие вещи опубликовывать. Панику на заводе поднять легко, а вот тушить ее кому?
Баргузин. Не сдаемся! Партколлектив в таком духе и резолюцию вынес. Не сдаемся!
Директор. Спланировать останов завода…
Рудаков. При чем здесь партколлектив? При чем здесь «спланировать»? Моя задача весьма проста — найти выход из создавшегося положения. Что же, мы предлагали вам производить такую продукцию, которая не удовлетворяет потребителя? Поэтому я рекомендую не бросаться словами относительно планирования. Сами говорите — сели. А я не уеду отсюда до тех пор, пока не проведу намеченных мероприятий, ибо не имею права уехать. Поэтому не рано опубликовывать мою беседу. Я не привык работать за спиной у общественности, тайком от рабочих. (Встал.)
Директор. Так. Дуете, значит, под гору? Дуйте.
Рудаков вышел.
Хрусталев. А мы, значит, на гору.
Директор. Ну вот, треугольник, видели?.. Дела! С одной стороны, я Рудакову ничего не могу возразить. Человек с головой, дело понимает.,
Баргузин. Вот тебе прямая директива, директор, — молчи. Пускай он шурует, составляет планы, приказывает, а ты молчи. Отношение с ним не обостряй, но втихомолку мы будем делать свое.
Директор. Саботаж?
Баргузин. Плевать!.. (Горячо.) Формально он прав, а по существу, что тебе твое чутье говорит? Что нам ударники скажут по существу? Нам воевать надо. Я сегодня ночью войну обдумал… Нет. Воевать будем за свой топор, за свои металл, за свою индустрию. Газетка твоя плохо зовется. Называй ее так: «В бой». Нет. Не «В бой» — «В атаку». «В атаку». Как смотришь, директор? Посидели — хватит. Массу мобилизуем, директор, до чернорабочего доведем
Директор(Хрусталеву). Ну, завком, наваливаться надо… Переходи жить в свой кабинет.
Баргузин(директору). Сегодня, в десять ночи, бюро в расширенном составе и с привлечением ударников. Пошли!.. Давид, ты эту беседу не печатай.
Хрусталев. Набери, пошли корректурку… поволынь.
Баргузин. Без моего разрешения не печатай. (Уходит.)
Звонит телефон.
Давид. Редакция… А чорт, не слышно!.. (Дует в трубку.) Ну, редакция… Ну, здесь… Да.(Директору.) Петр Семенович, в мартеновский цех вас экстренно зовут. Какой-то кричит… Плавка…
Хрусталев. Плавка?.. Сейчас должны были закончить третью плавку… Так и есть, двенадцать с четвертью. Наверно, получили нержавеющую. Ах, чорт те возьми!
Директор(выходя). Нержавеющая?.. Подняли бы завод. Думаешь, выплавили? Баргузин!
Появляется Баргузин.
Баргузин. Тебя ищут. Экстренно. Что-то есть…
Директор, Баргузин, Хрусталев спускаются вниз, где уже человек двадцать рабочих и работниц окружили Степана и Облома.
Имагужа. Зачим Аблум выдвигалка давал? Печка каюк, шихта путал, казел варил, убытка давал, ты отвечать будешь.
Рабочий седой. Вредительство и есть, как желаете. Какие могут быть опыты, когда печь сожгли?
Рабочий рябой. Анжинера тоже!
Вторая работница. Черти сопливые!
Шум. Крики толпы.
Рабочий седой. Как это так?!
Степан. Ну… ну, чего вы бузу трете? Я сжег — я отвечаю.
Первая работница. Чем? Портками?
Имагужа. Тюрьму надо, суд давай! Шутка играешь. Моя двадцать лет плавка делал, моя твоя чистый вода водить будет. Аблум, сукин сын, зачим спина мастир стоишь? Стой, морда здесь!
Шум.
Директор. Что за шум? Что такое? О чем митинг, мартен? Как дела, мастер?
Степан. Угробили.
Директор. Козел?
Степан. Хуже.
Директор. А?
Степан. Первую электропечь сожгли.
Облом(выскочил). Пом-маешь, Петр Семеныч? Я, пом-маешь…
Степан. Катись! Я виноват.