Поэт
Шрифт:
И вот я к трем часам являюсь к этому универмагу и, сильно волнуясь, приглядываюсь к машинам. В самом деле, ровно в три подъехал черный «мерседес» с затемненными стеклами. Остановился. Я подошел к нему. Не решаюсь постучать в окно, но дверца сама открылась, и я услышал:
– Поэт?
– Да.
– Садись.
Я сел рядом с хозяином на переднее сиденье. Это был модно одетый, на вид тридцатипятилетний человек. Волосы на хорошо остриженной голове в самом деле торчали ежиком.
– Джазист мне сказал, – объяснил он свое появление, – что ты
И я стал ему все рассказывать, как было, хотя, конечно, о романтической предшественнице этой Джульетты не стал ничего говорить. И вдруг во время рассказа вижу, что голова его упала на грудь, глаза закрыты и он даже слегка посапывает. Я остановился. Думаю: кому я это все рассказываю? Он, видно, колотый, а теперь уснул.
– Говори, говори, я все слышу, – вдруг произнес он не открывая глаз.
Я вспомнил ночные слова Джульетты. Мистика параллелей преследует меня всю жизнь, подумал я, и продолжил свой рассказ. И вдруг – чудо! Оказывается, он действительно все слышал и, как ястреб, стал выклевывать точные вопросы.
– Она у тебя один раз ночевала? – спросил он, позевывая.
– Да, только один раз.
– Понятно, – сказал он уверенно, – ни одна телка не оставит деньги мужику, с которым только раз переспала.
Я продолжал рассказ.
– А у тебя богатая квартира? – спросил он у меня через минуту.
– Какое там богатство! – ответил я. – Разбитая машинка да книги. Никакой современной аппаратуры. Я ее презираю.
– Или она тебя презирает? – вдруг жестко уточнил он.
– Мы друг друга презираем, – сказал я примирительно.
– Вот так будет лучше, – согласился он. – Значит, она не наводчица. Но что ей надо?
Я продолжал говорить. Его голова опять упала на грудь.
– Нет, – сказал он через несколько минут, поднимая голову. – Ты мне что-то недоговариваешь. Ты что, ей в любви признался, что ли?
– Да, так получается, – согласился я, чтобы не вовлекать его в мистику профилей.
– Тогда все ясно, – сказал он. – Проститутки любят завести мужика для души.
Ты должен был всколыхнуться, когда она у тебя денег не взяла за ночевку. Она уже настроилась, что ты будешь ее ласковым лохом, а потом, когда поняла, что ты не хочешь с ней встречаться, решила тебе отомстить. Мужику, который тебе звонил, передай этот телефон.
Он продиктовал мне телефон.
– Запомнил?
– Конечно, еще бы не запомнить! Это твой телефон? – спросил я, что показалось ему крайне наивным.
– Ты в самом деле лох, – рассмеялся он. – Мой телефон через два телефона после этого. Но по этому телефону его свяжут со мной, и я скажу ему пару слов.
В это время кто-то забарабанил по стеклу с той стороны, где он сидел. Он мгновенно подобрался, спружинился. Никакой вялости! Хищная настороженность!
Он открыл окно.
Возле машины стоял попрошайка.
– Дяденька, дайте денег!
И вдруг он психанул.
– Иди работай! – гаркнул он с такой силой, что мальчик отпрянул. И вдогон ему, не поленившись высунуться в окно, рявкнул: – Воруй!!!
Возможно, он уточнил, что имел в виду под работой. Мы распрощались.
В назначенный день позвонил тот бандит. Слушаю его.
– Сейчас отдашь баксы или поживешь еще неделю? Запомни: третьего звонка не будет, третий звонок будет с того света.
– Я встречался с Ежом, – сказал я нарочито спокойным голосом. – Я ему все рассказал. Он дал телефон и повелел тебе позвонить. Записывай!
В трубке тяжелое молчание.
– Откуда ты знаешь Ежа? – спросил он, явно сбавляя тон.
– Знакомы, – сказал я. – Катался в его «мерседесе» с затемненными стеклами.
Развлекал его историей с Джульеттой… Так записываешь телефон?
– Не будем беспокоить Ежа, – ответил он дружелюбным голосом. – Прости, браток! Вышла ошибочка. Видно, эта дура по пьянке сама не помнит, где оставила деньги.
– Только не убей ее, – сказал я.
– Кто же убивает дойную корову, – ответил он и положил трубку.
Позже мой неутомимый джазист рассказал некоторые подробности этой истории, которые ему удалось выведать чуть ли не у самой Джульетты.
Она целый год регулярно встречалась с крупным азербайджанским коммерсантом.
И именно в ту ночь, когда я ее встретил, она доконала его своим любвеобилием. После третьего пистона, когда он мирно засыпал с чувством исполненного долга пожилого коммерсанта, она пыталась растормошить его для новых утех. И тут мирный коммерсант взорвался.
– Что, я эти пистоны в кармане держу, что ли?! – крикнул он, как бы философски доказывая, что у карманов имеется ббольшая склонность к бесконечности, чем у человеческого тела. После этого он крепко ударил ее несколько раз и выгнал из квартиры. Правда, дав одеться вплоть до плаща.
Тогда-то я ее и встретил, плачущую возле троллейбусной остановки. Как видишь, у меня она могла бы заснуть и пораньше.
– И вот после всего этого ты мне скажи: почему некоторые шлюхи наделяются ангельским профилем?
– Потому что мужчины, гоняясь за ангельским профилем, делают их такими, – ответил я.
– Мне теперь не на кого молиться! – взревел он.
– Ну почему же? – пытался я его утешить. – Ведь тот юношеский профиль девушки остался незапятнанным. Молись ему!
– Я теперь никому не верю, прости Господи, – отвечал он и капризно добавил:
– А почему она одна пришла в кино на последний сеанс?
– А кинотеатр был заполнен? – спросил я. – Ты помнишь?
– Да, – сказал он, – я хорошо помню! Только два места возле меня были пустыми.
– Это лишний раз говорит о чуде, которое ты сам ощутил, – подсказал я ему. – Девушка явно должна была прийти в кино со своим парнем, но под действием чуда она его отвергла и пришла к тебе одна.
– Опять я виноват?! – снова взревел он.
– Нет, – попытался я утешить его, – чудо, вероятно, сорвалось по каким-то космическим причинам.