Поэтические воззрения славян на природу (Том 1)
Шрифт:
******* Ibid., 142,202.О значении гороховой соломы см. ниже.
******** Гануш, 80,162. Акты, запрещающие водить медведей, см. в Пам. стар. рус. литер., IV, 202 (поучение митрополита Даниила); Ак. Арх. Экс., III, 264 (указ патриарха Иоасафа); IV, 98 (указ ростовск. митрополита Ионы); Ак. Ист., IV, 35 (царская грамота 1648 г.); Кормчая книга (1282 г.) осуждает "влачащая медведи".- Истор. Христом. Буслаева, 381.
********* Сахаров., II, 69.
********** Ж. М. Н. П. 1846, III, ст. Грим., 175. Остяки почитают медведя и волка за существа божеские, и присяга, произнесенная на шкуре этих животных, признается у них за самую священную.- Белявского: Поездка к Ледовит, морю, 99-100.
Как представитель громовника, медведь играет видную роль в народном эпосе. Так в одной русской сказке* медведь приходит ночевать к девице, оставленной в лесной избушке, заставляет ее готовить себе ужин и стлать постель; ужин она приготовляет, влезая к нему в правое ухо и вылезая в левое - точно так же, как делают богатыри с своим чудесным конем-тучею (см. гл. XII); потом стелет ему ложе: ряд поленьев да ряд каменьев, ступу в голова, а жернов вместо покрывала. Медведь ложится и велит девице бегать по избушке да бренчать ключами или звенеть колокольчиком, а сам бросает в нее ступу, жернов и камни, убивает насмерть и высасывает из нее кровь. Девица не отличалась добротою, и сказка выставляет ее смерть возмездием за злой характер. Добрую же девицу медведь награждает стадом коней, возом добра или ключиками, у которых чего ни попроси - все дадут. Смысл сказки ясен, если разоблачить старинные метафоры: медведь-громовник убивает облачную нимфу ступою, жерновом и камнями - эмблемами грозы и высасывает из нее кровь, т. е. дождь; звон и бряцанье - громовые раскаты, а чудесные ключики - то же, что springwurzel, т. е. ключ-молния, отпирающий тучи и дающий земле дожди, а с ними плодородие и богатство. Высасывание крови тесно слилось с древнейшими представлениями грозовых духов и породило (как увидим ниже) общераспространенное верование в упырей. В другой сказке выводится царь-медведь или медведь - железная шерсть**, который приходит в некое государство, поедает весь народ и гонится за юным царевичем и его прекрасною сестрою. Они спасаются бегством: сокол или ворон и орел несут их на своих крыльях по поднебесью, выше дерева стоячего, ниже облака ходячего, но медведь опаляет птицам крылья и заставляет опустить беглецов; не помогает царевичу с царевною и борзый, легконогий конь; избавителем их является бычок-дристунок, который залепляет медведю
______________
* Н. Р. Ск., V, 15; VIII, стр. 309-310.
** Ibid., V, 27, 28; в одном варианте вместо медведя выведен железный волк: значение то же (см. гл. XIV).
*** Н Р.Ск.,VI,11;Ган,75.
**** Ж. М. Н. П. 1846, III, ст. Грим., 169.
***** Н. Р. Ск., VIII, 6.
****** Срп. припов., 1.
Мифическим значением медведя объясняются некоторые народные приметы и суеверия: перебежит ли дорогу медведь - это знак удачи*; в море не должно поминать медведя, не то подымется буря**: такова примета астраханских промышленников. По указанию Эдды,*** видеть медведя во сне предвещает ветр и непогоду-явления, обыкновенно сопровождающие грозу. Для лучшего успеха в промысле, охотник, застрелив медведя, моет свое ружье в его крови; медвежья кровь имеет здесь то же символическое значение, что и кровь ворона, приносителя живой воды, а кровью этой птицы смачивают дуло ружья, чтоб оно не давало промахов, - как не дает промахов молниеносная стрела Перунова, омытая в дождевой воде. Чтобы усмирить лихого домового и отвратить зловредное влияние нечистой силы, крестьяне просят медвежьего поводилыцика обвести зверя кругом двора или берут медвежьей шерсти и окуривают ею дом и хлевы, с приличными заклинаниями; чтобы водилась скотина, употребляют то же средство, а на конюшню вешают медвежью голову, с полным убеждением, что это защитит лошадей от проказ домового****. Лихорадку лечат так: кладут больного лицом к земле и заставляют медведя перейти через него, и притом так, чтобы зверь непременно коснулся его спины своею лапою*****. В Томской губ. от ломоты в ногах мажут их медвежьим салом******. Немцы приписывают медведю силу отстранять от домашней скотины злое колдовство ведьм*******. В статье о суевериях, внесенной в сборник прошлого столетия, говорится о следующем гаданье: "и чреваты жены медведю хлеб дают из руки, да рыкнет - девица будет, а молчит - отрок будет"********.
______________
* Нар. сл. раз., 137; D. Myth., 1080.
** Совр., 1852,1,122.
*** Cимpoк,219.
**** Сахаров., II, 55; Терещ., VI, 38-39.
***** Воронеж. Г. В. 1851, 12.
****** Этн. Сб., VI, 133.
******* Die Gutterwelt, 193.
******** Oп. Румян. Муз., 552.
Если мы теперь припомним те метафоры, которые исстари усвоялись различным проявлениям грозы, то увидим, что древние племена, следуя необоримым внушениям родного языка, необходимо должны были - во-1-х, соединить с бессмертным напитком богов представление высшей мудрости, провидения и поэтического вдохновения и, во-2-х, на слово человеческое, поэзию, музыку и пение перенести понятие о могучей, чародейной силе, которой ничто не в состоянии противиться. В небесном своде первобытный народ созерцал череп вселенского, божественного великана, а в облаках - его мозг; потому те же способности ума, сметливо(198)сти, хитрости, которые приписываются мозгу*, - невольно, независимо от человеческого сознания, были усвоены и облакам и проливаемому ими дождю: "наши помыслы от облац небесных", по выражению стиха о голубиной книге. Дождь, как живая вода, дающая молодость, бодрость и самую жизнь = душу, должен был получить значение напитка, наделяющего всеми душевными дарованиями и притом во всей свежести их юного, возбужденного состояния. Те же высокие дары сочетались и с понятием о вихрях и ветрах, приносящих дождевые облака, и свидетельства языка указывают на совершенное отождествление души человеческой с веющим ветром: душа и дух - ветр, а также: мужество, бодрость, сила ума ("смелый дух", "великий дух") = spiritus, geist; лат. anima и animus, гр. aveuoc от санскр. an - дуть. Самым могучим и высочайшим божеством скандинавской мифологии был Один, или Вуотан; как представитель небесных гроз, он является в шуме бури, во главе неистового воинства, и в то же время властвует над водами (т. е. дождевыми тучами), почему древние писатели сравнивали его с Нептуном. Имя Wuotan (Odhinn) от wuot= uevoc, animus, ум, дарование, ярость, бешенство, что соответствует нашему слову дух и выражениям: "буйный ветер", "буйная голова"; в Баварии на языке народном wuetein - двигать, колебать и пышно, роскошно расти, как у нас о густых нивах выражаются, что они буйно растут. Точно так же и сканд. odhr - mens, sensus. В числе прозваний, даваемых Эддою Одину, встречаем Osci (Oski), родственное с словом 6sk=wunsch, т. е. исполнитель людских желаний, податель всеми желанных даров. Wunsch употреблялось древле в значении божества или как посол и слуга высочайшего бога. Oski заменялось иногда прозванием Omi, которое сближается Я. Гриммом с omr - sonus (звук, треск, шум)**. В дуновении ветров признавали язычники дыхание небесного владыки, в вое бури, свисте вихрей и шуме падающего дождя слышали его дивную песню, а в громах - его торжественные глаголы (стр. 145); выступая в весенних грозах, он вызывал природу к новой жизни, будил ее от зимней смерти своей могучею песнею, вновь творил ее своим вещим словом. Слово божее=гром есть слово творческое.
______________
* По народному убеждению, мозг - вместилище ума; об умниках говорят: он мозголов или он голова; о дурнях - безмозглый.
** D. Myth., 120,126, 130-1.
По воззрению всех арийских народов, бессмертный напиток наделял не только вечною юностью, но и высоким разумом, красноречием и поэтическим вдохновением: такое свойство равно принадлежит соме (амрите), нектару* и скандинавскому meth. Младшая Эдда, в разговоре Браги с Эгиром, передает любопытное предание о происхождении славного искусства скальдов. Об этом рассказывает Bragi, сын Одина, бог поэзии, его называли лучшим из всех скальдов, ему приписывали дары красноречия и стихотворства и самой поэзии давали название bragr (bragr karia - vir facundus, praestans, asa bragr [deorum princeps] =Top; ему же был посвящен кубок Bragafull, напоминающий рог Световита. Гримм сближает с именем Браги англос. bregen (bragen), англ. brain, фриз. brein, нижнесакс. bregen - мозг, как седалище разума, понимания и поэтического вдохновения; сравни греч. фpnv, фpevoc, фpov, фpovoc**. Асы, поведал Браги, долго враждовали с ванами, наконец решились заключить мир и назначили для того сходку; чтобы скрепить договор, те и другие должны были подходить к одному сосуду и плевать в него, т. е. соединить свою слюну во знамение союза. Боги враждуют между собою во время грозы, но вражда эта оканчивается вслед за пролившимся дождем, этою небесною слюною, и (199) тогда настает общее замирение; вот почему слюна, кровь и вино, как метафоры дождя, приняты были символами, скрепляющими мирные договоры и дружеские союзы. Так было у германцев и у других народов***. По свидетельству Саллюстия, Катилина, приводя своих сообщников к клятве, обносил между ними в чаше кровь человеческую, растворенную с вином. Вступающие в дружбу, чтобы освятить установляемую между ними связь, издревле смешивали свою кровь и выпивали ее вместе: это питье крови делало чуждых друг другу людей как бы близкими, кровными родичами****. Один из русских заговоров***** оканчивается этими словами: "и вместо рукописи кровной отдаю я тебе (нечистому духу, с которым заключается условие) слюну". Известно поверье, что колдуны и знахари, вступая в договор с чертом, должны давать ему расписку, написанную кровью из нарочно разрезанного пальца******. Слюна, которую плевали асы и ваны, тождественна с кровью, в которую потом и превращается. Чтобы не погиб со временем означенный символ мира, асы сотворили из соединенной слюны человека, который назывался Kvasir и был преисполнен высочайшей мудрости, решал всевозможные вопросы - какие б ни были ему предложены, и, странствуя по свету, поучал смертных. Название Квасир удовлетворительно объясняется из славянских наречий: в серб. квасити - намочить, квас - пивная закваска, кислое молоко и тесто*******; у нас квас - кислый напиток, квасить заставить что бродить, киснуть (квашня, закваска, просто-кваша, квашеная капуста и пр.)********; следоват., Квасир означает собственно: приведенный в брожение, закиснувший напиток, тождественный соме и меду, и олицетворение его в человеческий образ произошло на том же основании, на каком нектар был олицетворяем в образе Ганимеда и Вакха. Два карлика (= молнии) пригласили его на пир и убили, а кровь его собрали в два сосуда, которые назывались Son и Bodhn, и в котел, называемый Odhrorir (= воодушевляющий); они смешали ее с медом (honnig), отчего и вышел такой славный и крепкий напиток - meth, что каждый, кто пробовал его, становился мудрецом и поэтом. Желая скрыть убийство, карлики объявили, что Квасир задохся от избытка собственной премудрости; но впоследствии проговорились, что кровь его находится в их владении, и в уплату за другое совершенное ими убийство принуждены были выдать чудесный мед великану Suttungr'y. Великан тщательно сокрыл его в горе Huitbiorgh (= звучащая гора, т. е. грозовая туча) и для охранения меда посадил туда свою прекрасную дочь Gunnlodh. Боги должны были воротить назад священную кровь Квасира. Сам Один сошел с высокого неба, явился к брату Суттунга - Baugi, назвал себя вымышленным именем (Bolverkr) и нанялся у него работать за девять человек, выговорив себе в уплату глоток драгоценного меду. В условленный срок они оба отправились к Суттунгу, но великан отказал им и в единой капле меда. Baugi привел Одина к горе; тот вынул бурав (по имени Rati) и заставил своего хозяина сверлить гору, а сам дул, и осколки далеко летели в разные стороны. Когда отверстие было готово, Один оборотился змеей (wurm - червь =ormr- serpens) и проскользнул вовнутрь горы; там он провел три ночи с прекрасной Гуннлёдою, и за то она позволила ему выпить три глотка меду. За пер(200)вым глотком Один осушил котел Odhrorir, за другим опорожнил сосуд Bodhn, а за третьим выпил и последний сосуд Son; затем оборотился орлом и быстро полетел к асам. Но Suttungr увидел похитителя, тотчас же надел орлиную одежду (adiergewand) и в виде другого орла пустился его преследовать. Как скоро асы увидели летящего бога, они выставили на дворе Асгарда свои сосуды, в которые Один, нагоняемый противником, поспешил выплюнуть мед; таким образом, напиток этот снова представляется тою же божественною слюною, какою был вначале*********. Мысль, выражаемая немецким сказанием, та же самая, что и в индийском мифе о похищении сомы: это поэтическое изображение грозы, во время которой могучие боги Индра и Один в образе птиц вырывают одушевляющий напиток из власти стерегущих его демонов. Великан Suttungr соответствует ведаическому Cushna, что подтверждается и его именем, означающим высасывателя (поглотителя дождевой влаги =saufer, trinker). Чтобы попасть в гору-тучу, где скрыт медовый дождь, Один пользуется буравом Rati, т. е. молнией, сверлящею облака (об этой метафоре см. главу VIII). Слово Rati встречается в первой половине имени мифической белки, сидящей у всемирной ясени - Ratatoskr, острые зубы которой принимались за метафору молнии (см. гл. XIV). Эдда говорит, что Один проложил
______________
* Кун, 131.
** D. Myth., 215-6.
*** D. Rechtsalt., 193-4; Сын Отеч., 1831, т. XXIII (229; Lud Ukrain., I, 359). Отсюда возник и магарыч (weinkauf) при договорных сделках; северно-германские законы предписывали покупать раба и лошадь при свидетелях и вине.
**** Примета: видеть во сне кровь значит: иметь скорое свидание с родственником (Абев., 227).
***** Сахаров., 1,34.
****** Пов. и пред., 131; Маяк, XV, 20; D. Myth., 969.
******* Срп. рjечник, 207.
******** Толков. Слов., I, 718.
********* D. Myth., 855-6; Кун, 148-9.
Ratamund (des bohrcrszahn) liess ich
Den weg mir гйитеп
Und den berg durchbohren;
In der mitte schritt ich
Zwischcn ricsensteigen
Und hielt mein haupt der gefahr hin*.
______________
* Перевод: Я проложил себе путь зубом бурава, просверлил гору и вступил внутрь меж великанскими ходами, подвергая голову свою опасности.
С тремя глотками Одина согласны три чана или бочки сомы, выпиваемые Индрою перед битвой с демоном Вритрою, и богатырская вода наших сказок, которую трижды пьют сильномогучие витязи во время борьбы своей с змеями. Представление дождя слюною небесных богов и духов основано на старинной метафоре; лингвистическая связь понятий плевать и дождить указана выше (см. стр. 70). В гимнах Ригведы говорится об Индре, что чрево его, напоённое сомою, воздымается подобно бурному потоку вод и никогда не иссыхает, как слюна во рту*. Оттого с слюной соединяли чародейные и вместе целебные свойства. Наши знахари, произнося заговоры против разных болезней и на изгнание нечистой силы, дуют и плюют по три раза через левое плечо** или на все на четыре стороны: "покуда я плюю, потуда б рабу божьему хворать!"*** Слюна и дуновение, как символы дождя и ветра, почитаются целебными и предохранительными от злых духов средствами и в Германии и у новых греков****. Человек с дурным взглядом не в состоянии изурочить того, кто после его сомнительных похвал будет отплевываться*****. Лужичане, для предупреждения худых последствий от испуга, советуют три раза плюнуть или пустить мочу (моча = дождь, см. гл. XIII)******. В Швеции крестьяне, переходя в потемках через пото(201)ки, плюют трижды, чтобы избавиться от дьявольского наваждения*******. Как ветры рассеивают тучи, а дожди прочищают небо, так, думали, дуновение и слюна могут отстранить влияние демонических сил. Исходя из тех же уст, откуда звучит и речь человеческая, слюна была сближена с словом, получила вещее значение, и тем лете могла отождествиться с шумящим дождем. Особенно любопытна в этом отношении сербская приповедка "Немушти jезик"********: пастух спасает от огня сына змеиного царя и несет его к царю-змею. Дорогою говорит змееныш своему избавителю: "когда придешь к моему отцу - станет он давать тебе серебра, золота и драгоценных каменьев; ты ничего не бери, а проси только немушти jезик" (способность разуметь язык животных). Пастух послушался совета; царь-змей согласился исполнить его просьбу и сказал: "раскрой рот!" Пастух раскрыл рот, а змеиный царь плюнул ему туда и молвил: "теперь ты плюнь мне в уста!" Пастух исполнил приказ, после чего снова плюнул царь, и так трижды плюнули они друг другу в открытые уста; а затем царь сказал: "теперь ты знаешь немушти jезик, но если тебе дорога жизнь, никому не сказывай про это". Тот же чудесный дар мудрости (= понимания языка животных), по русским и немецким преданиям, достается на долю тем, кто вкусит змеиного мяса или крови, т. е. выпьет живой воды, текущей в жилах змея-тучи. Нельзя не признать за весьма древнее это сопоставление слюны с способностью понимать чужие речи. Как сроднено в языке понятие зрения с понятием света, доставляющего возможность видеть и различать предметы, так точно и понятие слова (звука), излетающего из уст, сроднено с понятием слуха, воспринимающего этот звук: слово, слыть (слую), слава (молва) и слух или слых ("слыхом не слыхать", "носится слух" = молва)*********. Далее, так как произнесенное слово есть не только звук, но и выраженная мысль ( гадать = думать в других славянских наречиях значит: говорить, беседовать), то и глагол слышать употребляется иногда в значении: разуметь. Чтобы пастух мог слышать = понимать говор животных, всезнающий царь-змей плюет ему в рот, т.е. передает этот говор из уст в уста. Слюна (= дождь) здесь символ самого слова ( = говора мифических животных, вещающих в грозе)**********. Поэтому в наших сказках слюнам придан дар слова; собираясь в бегство, сказочные герои и героини плюют в углах покидаемой ими комнаты, и эти слюны отвечают, вместо беглецов, на предлагаемые вопросы и тем замедляют погоню***********. В норвежских и немецких сказках, вместо слюны, дар слова приписан каплям крови************. Великан, повествует норвежская сказка, отдал приказ убить королевича и сварить к обеду, а сам растянулся и заснул. Но у великана томилась в неволе девица, которая и спасает королевича; она взяла нож, обрезала ему палец и выпустила на скамью три капли крови. Потом собрали они старые лохмотья, подошвы и всякую дрянь, побросали в котел, а сами убежали. Великан проснулся и спросил: готово ли кушанье?
– Только начало вариться, - отвечала первая капля крови. Великан лежал-лежал, опять заснул и спал еще доброе время; ,но вот проснулся и опять спрашивает: готово ли?
– Вполовину готово, - отвечала вторая капля. Повернулся великан на другой бок и опять заснул и, когда проснулся,- еще раз спросил: а теперь готово?
– Готово,- сказала третья капля. Он встал, подошел к котлу и, раздраженный (202) обманом, пустился вдогон за беглецами. Кровь и слюна, таким образом, являются во всех преданиях синонимическими выражениями, заменяющими одно другое. Понятно, что вещая кровь и вещая слюна вполне согласовались с идеею о вдохновительном напитке, наделяющем красноречием и поэтическим даром, и потому нет ничего удивительного, что оба означенные представления связаны с медом Квасира*************. Мудрый Один получает три глотка этого напитка за три ночи, проведенные им в горе с дочерью великана, которая соответствует полногрудой wolkenfrau или windsbrant, преследуемой богом бурь и грозы в дикой охоте. Дождевые тучи олицетворялись прекрасными нимфами, и во время грозы нимфы эти вступали в любовные связи с богом-громовником. По индийскому преданию, амриту сберегали облачные жены (Apas). Согласно с скандинавским сказанием о Гуинлёде, греческий миф повествует, что Зевс добивался любви Персефоны; мать (Деметра) скрыла свою дочь в каменной пещере, но Зевс, превратившись в змею, прокрался туда, обольстил Персефону, и она родила от него Вакха. В скандинавском сказании чудный напиток достается Одину, как плод доброжелательства девы, а в греческом фантазия следовала тому древнему воззрению, по которому дождь представлялся рождающимся от сочетания молнии с облаком: Персефона, скрытая в горе, т. е. туча, вступает в связь с Зевсом-змеем, т. е. молнией, и плодом их соития был бог вина: обе вариации мифа о рождении Вакха - эта и выше объясненная - имеют, следовательно, совершенно тождественное значение**************. Старинный апокриф рассказывает, что Бог по сотворении Адама и Евы позволил им вкушать ото всех плодов, "не повеле (же) ясти виноградного древа, понеже сам Господь того вкусил и в то время бысть сотворена земля украшена". Сатана, завидуя первому человеку, "царствующу в раю в доброте, извернулся червем и прииде к змее и рече ей: пожри мя в себя и внеси в рай"; в раю обвился он "около виноградного древа, и нача сатана змиевы усты глаголати ко Еве: почто не вкушаете виноградного сего древа? и будете убо бози, якоже небесный бог". Адам и Ева вкусили от виноградного древа, "и спадоша с них венцы и одежды светлы"***************. Это не более как переделка древнеарийского предания в библейском стиле; как в скандинавском мифе верховное божество в образе змея или червя отымает у демона-великана скрытый им вдохновительный напиток, так здесь напиток этот (виноградный сок) похищается вследствие козней сатаны, который прокрадывается в райские сады в виде червя; как Один и Зевс соблазняют деву, так сатана соблазняет первую жену. О похищении небесной амриты темными демонами в Ведах упоминается весьма часто; подобными же воспоминаниями богаты и сказания всех других индоевропейских народов.
______________
* Кун, 151-5,161; Пикте (1,512) производит слово слюна от снк. И liquidum fieri (лить, слить).
** На левой стороне стоит дьявол, см. стр. 186.
*** Ворон. Лит. Сб., 383-4; Светочь. 1861, II, 99; Пасек., II, 25-27; Это. Сб., I, 218.
**** D. Myth., 1056,1125.
***** Это. Сб., VI, библ. указат., 59.
****** Volkslieder der Wenden, II, 261.
******* D. Myth., 563.
******** Срп.припов, 3.
********* То же слияние чувства и воспринимаемого им ощущения замечается и в слове обоняние (об-воняние от воня - запах).
********** Потебн., 81, 83.
*********** Н. Р. Ск., VI, 48.
************ Сказ. Грим., I, стр. 331; II, стр. 16; Ск. норв., II, 16.
************* Есть у германцев еще следующее сказание: жена Geirhildr принесла Одину в жертву собственное дитя с мольбою даровать ей победу над соперницею в сердце короля Alfreks. Король хотел решить спор соперниц в пользу той, которая лучше сварит пиво; Один решился помочь молящей, он смешал ее пивные дрожжи с своею слюною, и от того пиво получило превосходный вкус (Die Gutterwelt, 168-9).
************** Кун, 166.
*************** По рукописи, сообщенной проф. Григоровичем; сличи в Рус. Слове. 1862, II, стат. Пыпина, 55.
Добытый от Суттунга мед Один дает не только асам, но и людям, если пожелает наделить их мудростию и поэтическим вдохновением. Поэзия поэтому есть дар небесный, и на языке скальдов она называлась кровью Квасира, питьем карликов и асов, сладким вином Суттунга, добычею и изобретением Одина. Раздавателями этого дара были боги: у греков - Зевс и Аполлон, у германцев Вуотан и Браги, у финнов - Вейнемейнен, у славян, может быть,- Велес, так как в Слове о полку певец Боян назван "Велесовым внуком". У людей и животных, рассказывает эстон(203)ское предание, был сначала язык, служивший только для житейского обихода, будничного употребления. Однажды все твари были созваны на общий сбор, чтобы научиться праздничному языку в отраду себе и на прославление богов, т. е. песням. Они собрались вокруг горы, на которой росла заветная роща. И вот сошел по воздуху бог пения Ваннемуне (Вейнемейнен) и запел; все внимало ему в тишине, преисполнившись сладостного восторга: ветер позабыл свою резвость и реки остановили свое течение. Но не все слушатели равно понимали и не все равно восприняли божественное пение. Роща уловила шум при нисхождении бога по воздуху, реки вслушались в шелест его платья, ветер усвоил себе самые резкие звуки; из зверей одних поразил скрип колков, а других звон струн; певчие птицы, особенно соловей и жаворонок, переняли прелюдию; рыбы, высунув из воды свои головы по уши, остались навсегда немы; только человек понял все, и потому-то песнь его проникает до глубины души и возносится в самое жилище богов*. Немецкие племена признают Одина творцом поэзии; он - бог мудрости и поэтического слова, ведающий все таинственные загадки и умеющий разрешать их; он первый научил человека рунам, и Saga (= Сказание) почитается его вещею дочерью, точно так же, как греческие музы - дочери Зевса и вместе с ним живут на высоком Олимпе**. Сага принадлежала к числу богинь и обитала у студёного ключа (Sokquabeckr); и она, и отец ее ежедневно пили из золотых чаш вдохновляющий напиток; наделяя мудростию, напиток этот должен был сообщать и особенное предвиденье, знание будущего, способность пророчества, почему Сага и музы роднятся с вещими женами (weise frauen) и норнами, которые, сидя у священных источников, определяют судьбы смертных. Водопады и водовороты долгое время считались местопребыванием водяных духов, и по их шуму и стремительности потоков древние предвещательницы предсказывали будущее***. Выше было сказано об источнике великана Мимира, за глоток воды которого Один не подорожил собственным глазом; вода эта сообщала те же духовные дарования, что и мед, приготовленный из крови Квасира: кто пил ее, тот делался мудрым. Сказание о Мимире есть только особая вариация мифа о Квасире. Мимир, хотя и не числился между асами, был существо, одаренное высочайшим разумом; к нему обращались боги за советами и разрешением трудных вопросов. По свидетельству одного предания, асы отправили его к ванам, а те отрубили ему голову и послали ее к асам; Один произнес над нею заклятие - и голова Мимира осталась вечно нетленною и сохранила дар слова. Один вея с нею разговоры и в случае нужды пользовался ее мудрыми указаниями. Греческая мифология также знает источники, вода которых наделяла поэтическими способностями, таков ключ Кастальский и Иппокрена, текущая из горы Геликона (=тучи) от удара Легасовых копыт (iппoxpnvn - криница Зевсова коня)****. Чудесное свойство вдохновлять поэтов, наравне с медом, приписано было и пчелам. Древние называли пчел птичками муз*****; Пиндару, Гомеру и Эсхилу пчелы принесли дар поэзии: садясь на их уста, они сообщали их речам и песням ту же сладость, какою отличаются соты******; мы до сих пор употребляем выражения: сладкие, медовые речи, сладостное пение (мелодия); греч. ueлi - мед, ueлoc - пение.