Поэтома Таахоаси

Созвучия, соцветия, сосветия…

Великая Белла Ахмадулина заметила и, уходя, благословила поэта с напутствием: «В вас есть новое… своё. Пишите!»

Сергей Цимбаленко одарён талантами разными, но тесно соседствующими. Будучи артистом, будучи на сцене, он умеет сказать вроде бы бесхитростную реплику так, что в зрительном зале наступает полная тишина…

Будучи художником, он умеет трепетным рисунком и столкновением красок позвать в мир неожиданных зрительных образов.

А повелевая словами, он выстраивает в одному ему подвластном соединении времени и пространства вереницу то фантастических, фантасмагорических образов, то отчётливо ощутимых, осязаемых.

Вчитываясь в строки этой книги, одновременно всматриваешься и даже вслушиваешься в неожиданное, необычное соседство слов, из которых эти строки складываются…

И вдруг чувствуешь и понимаешь,

что погружаясь в это многозвучное, многоцветное и многосветное – то резкое столкновение, то плавное перетекание ощущений и размышлений, – оказываешься вовлечённым в завораживающую стихию созданного поэтом мира.

Пётр Кобликов

Шелест древней листвы стареет архитектуройиз воздуха железо и камень плетёт свою теньзапах травы синеет вдали немеющими сумерками смрадногосимволаодин год изрублен на тысячелетия согласно истине в сознанииптицворочаются от вихрей мыслей глазаслова вонзают свои ножи в словатечёт кровь в форме людейладони уже давно кривят свои крылья от мороза одиночествапенящиеся кручи тёплых волн виднеются в сугробах снегаболь улыбкисемяизвержение плачаэто таахоасиэто песок окоченевшей икры агонических дней. Частоты дназамирание щиколоток над беснующимися колёсами вагонапауза в расщелине полусна зреет бредомслепые пальцы скользят по электронным буквамчей бессмысленный свет проглатывает лицав мужчине похожем на пушкина каждый миг умирает пушкинкто-то ест собаку и совокупляется с дождём в реальности своегомозгано в толпе никто не содрогается от сокрушительного паденияэтого образахристос родившийся из зерна воспоминания проходит междубомбами мыслейколышутся головыпрячется в маленьких зрачках земляи шевелится выращенный в сквозняке сад волосножницы ногкрик воздуха. Книги похожие на людей медленно плывут в пространстве метров каждой ветхой странице ещё живёт аромат кофеобувь не чувствует тяжести поскольку осознавая своёничтожество плоть невесомав том измерениигде с точки зрения неба потолков не существуетпотолки смотрят на человечество как на звёздыгубы слышат как с той стороны сцепившихся зубов колеблютсяуглы улыбкиэтот факт на лице с прилипшим галогенным светом не обнажаявне времениу пропастираспуская цветы с той стороны ненависти трепещут голосовыесвязкимолча вдохновляя… Заточённые в плоть люди неотрывно следуют за своими губамик любви ускользающейпокачиваясь на словах челюсти не слышат буквно отчётливо различают трепет ступней молчащихчьи уши вплотную прижимаются к землеоткуда ад бессонный доноситсяиз груди толпы выходит изидор дюкасси достаёт блокнот свой испепеляющийкогда качнувшись от неосторожного шагаслоги молчат лотре ам оннебо рисует воздух нагромождением кровавымпод пределом взгляда растут маки будто аловсё исчезает в стареющих фотографиях свои фрагменты у стонаоглядки отбираявсё далее бреготцветающе… В одночасьелюди внутри людей обживают новые землииз поверхности солнечного склона испаряется тяжестькапли не отражая образа суши наливаются космической безднойбесприкосновеннопо ту сторону иллюзорности спрятан мигглаза повторяют себя на полотнах лицбудто вдох перед выстреломв вагонах метро под музыку скорости танцующие теневиднывысь усталой рукой рисует свою бледную тень в памятисмиренным утопленником тела выныривают на поверхностьгородапостижение форм неуловимопод кожей на желаемый образ льёт медовую смесь источникнепрестанноза тусклыми стёклами автобуса зеркало истины отражает мирасфальтом плачущиммесяцеобразное судно викинга бороздит море небаволны нег беспробудны. Сонноотверсто солнцена тюремных решётках лени распростёрты задумчиво рукитёмный край полуснакак пейзаж пыльных стен неизмененлишь предметов изношенный звон бережёт свои тениэй проснись бледный стражчто за ветер покой мой колышетраспадается часа текучестьотцветыиз затёртых шекспировских сцен слог мой ветви влечёт в воздухзыбкийты у бездны стоишьи проёмом дверным твои светятся речи немыеносферату поёт песни вьюг из младенческой мякоти свитыешвы враждебных частицсобирают следы свои гамлеты в углу времениудлиняет свой путь перевёрнутый образ падения… Тот самый часкогда в ночи образ города тающийрой слов исчезает дымом во мгле зияющеймир выпадает из мираи в хрустальную пыльцу разбивается о бесконечность ожиданияболь кричит шумом улицв картинах стен свой последний вдох гоген проглатываетзвуковиды шорохарасщепление гулавакуумприступ травыпоследняя слеза над цветком невозможнымиз пещеры мизантропа выходит ветер окнами гаснущимифотохимия сценультразвуком мольерльдины губ чуть улыбчивы… Итакна острие самого забытого слова взираем мы на нездешний образдруг другаколеблется наш подземный лес свою звезду падучую принимаяголос ветвей поёт пучиной душу испускающегобери вёслабуди нашу стекольную заводьв многокнижьи дол пробуждённыйчитал ли ты мой друг-недруг эти обратные главыгде глаза скользят по страницам домов мимо букв трепещущихмерцающие веки напоминают о тягучем светеметафора улетающих прочь птиц в заточении дней вездесущана щеках мирно спит отклик солнечныйгде закрома нетронутых смыслов давно отверстыкаменный ангел потирает свои руки над старушечьим прищуромвосходаредкий снег в ложе ветра заблудшийобагряется марьнеба сумрачна течьотражаются мхом сновиденьядрогнут контуры выпадая новорождённым из формбережёт беглецов над сиреной предчувствия дымка…