Поезд особого назначения
Шрифт:
– Дело в том, – продолжил Голицын. – Что в «Абвере» изготовили снаряд для такой пушки, обладающий огромной разрушительной силой. Я видел кинохронику его испытаний. При попадании в танк или самолет те мгновенно взрывались. Единственный его недостаток. Выстрелить им надо практически в упор. С дистанции не более ста метров.
– Товарищ старший лейтенант! – окликнул Егорова радист. – Из штаба передали. Спецпоезд начал движение. Через десять минут будет здесь.
– Понял! – ответил Егоров. – Слушай мою команду! – громко крикнул он. – Движение по переезду
Не успел Егоров сказать последние слова, как на шоссе послышался, приближающийся к переезду, неясный гул.
ГЕРМАНИЯ. ЗАМОК ВЕВЕЛЬСБУРГ
Рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера разбудил внезапный ночной звонок. Нацепив на нос пенсне, он долго искал на тумбочке трубку телефона и, наконец, найдя ее, прижал к уху. В трубке он услышал голос бригадефюрера СС Вальтера Шелленберга.
– Доброй ночи, рейхсфюрер! – поздоровался тот.
– У вас что-то срочное, Вальтер? – недовольно спросил его Гиммлер.
– Да, рейхсфюрер, – торжественным голосом ответил Шелленберг. – Я только что получил сообщение, что операция «Вевельсбургский дьявол» близится к завершению. Я уверен в ее успехе и считаю, что сегодня ночью надо ждать важных известий из России. Героическая гибель вашего личного представителя – гауптштурмфюрера СС Ганса Мольтке не была напрасной.
– Спасибо Вальтер за хорошую новость, – ответил Гиммлер. – Сейчас они такая редкость. Я уже распорядился, чтобы прах гауптштурмфюрера похоронили в зале славы СС в замке.
– Мне очень жаль, что так произошло рейхсфюрер… – сказал с сочувствием Шелленберг. – Никто не ожидал, что арест этой сумасшедшей девчонки в Ровно приведет к таким последствиям. Помимо Мольтке в кафе погибли еще пять наших солдат и трое ранены.
– Забудем про эту неудачу, Вальтер, – ответил Гиммлер. – Успех «Вевельсбургского дьявола» окупит с лихвой все издержки, связанные с его подготовкой. Я позвоню доктору Гебельсу. Пусть газеты «рейха» в завтрашнем номере оставят первую полосу пустой для срочного сообщения. И будем надеяться, что эта ночь изменит ход войны и наши с вами судьбы.
ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЙ ПЕРЕЕЗД «73-й КИЛОМЕТР»
Тягучий надсадный гул продолжал приближаться к переезду. Старший лейтенант Егоров поднес к глазам бинокль. Вдалеке на белой ленте шоссе он различил две небольшие серые точки. Вскоре они превратились в выкрашенные в белый маскировочный цвет советские пушечные бронеавтомобили «БА – 10». «Откуда они здесь взялись среди ночи? – подумал Егоров. – Ни номеров на них, не обозначений. Хотя… – вспомнил он. – в Балаково расположен ремонтный завод. Может быть, броневики едут оттуда?» Подъехав к переезду, бронеавтомобили остановились. Из люка одного из них вылез офицер и направился к Егорову.
– Подполковник Зотов, – представился офицер. – Я возглавляю колонну отремонтированной на заводе в Балаково бронетехники и мне надо срочно переехать на ту сторону железной дороги. Бронеавтомобили ждут в Саратове формирующиеся воинские части.
– Старший лейтенант Егоров. Комендантский патруль! – осветив фонариком красную повязку на своем рукаве, ответил Егоров. – Временно переезд закрыт. Ваши документы, товарищ подполковник!
– Пожалуйста! – подполковник с готовностью вытащил из кармана несколько сложенных листков. – Товарищ старший лейтенант, но мне надо через час обязательно быть в городе.
– Я все понимаю, – ответил Егоров, внимательно читая документы подполковника. Не найдя в них ничего заслуживающего внимание, он вернул их ему. – Я повторяю… Переезд временно закрыт. Подождите немного.
Егоров взглянул на ручные часы. До проезда спецпоезда осталось две минуты. Вдалеке за кромкой темного леса послышался протяжный гудок паровоза, и появились мерцающие огни поезда. Не спуская с них глаз, Егоров на всякий случай шепнул стоящему рядом Голицыну:
– Подполковника раньше встречал?
Тот отрицательно качнул головой.
– Подойди к бронеавтомобилям. Попроси закурить. Может кого, из сидящих внутри, увидишь. – приказал ему Егоров.
Голицын подошел к стоящему первым бронеавтомобилю и постучал в закрытое броневой заслонкой окно водителя. Заслонка немного приоткрылась.
– Закурить есть? – спросил водителя Голицын. – А то здесь на ветру все уже выкурили.
– На, держи… – ответил водитель.
Услышав его голос, Голицын насторожился. Голос показался ему знакомым.
Заслонка окна водителя еще немного приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулась рука с зажатыми в ней папиросами.
– Спасибо! – поблагодарил Голицын и, когда брал папиросы, заглянул в окно.
То, что Голицын увидел внутри бронеавтомобиля, заставило его лицо стать смертельно бледным. Он продолжал стоять на месте, и чувствовал, как его сердце начинает стучать, словно барабанная дробь. Его мысли путались, ноги сделались непослушными и ватными. Вдруг он увидел, как пулемет в башне бронеавтомобиля медленно повернулся в его сторону. Голицын понял, что должен прямо сейчас сделать выбор между жизнью и смертью. Перед его глазами встало лицо умирающего отца. Он вспомнил его последние слова, негнущейся рукой перекрестил себя и, набрав полную грудь воздуха, громко закричал: «Это диверсанты!!!»
В ту же секунду пулеметная очередь, пущенная из бронеавтомобиля, разорвало тело Голицына пополам. Затем еще одна очередь пробила голову радиста, и только счастливая случайность спасла от смерти старшего лейтенанта Егорова. Подполковник в ту секунду оказался между ним и бронеавтомобилем, и его рослая широкоплечая фигура приняла в себя весь тот свинец, который был предназначен ему.
– К бою! – крикнул Егоров, падая на снег. Он перекатился в сторону дорожного кювета. Затем скинул с плеча автомат и выпустил по бронеавтомобилю длинную очередь. С противоположной стороны дороги застрочили автоматы других разведчиков. В кювете рядом с Егоровым лежал командир взвода старший сержант Гусейнов. Егоров повернул к нему запорошенное снегом лицо.