Поезд смерти (Сборник)
Шрифт:
Спустя полчаса все имеющиеся в его распоряжении данные были введены в программу. Фил дал задание компьютеру оценить состояние плотины при допущении «Наилучший случай». Через четыре минуты появились колонки цифр, относящиеся к блокам плотины объемом 7,6 кубического метра. Поскольку в плотине было всего 68,8 миллиона кубических метров материала, число закодированных блоков информации составило девять тысяч, но по программе просчитывались только те блоки, где отмечалось просачивание воды выше нормы. Под заголовком «Чрезмерные оценки, заложенные в проекте», отметил двадцать блоков, и пять из них как критические. Компьютер предложил «провести визуальную инспекцию». Прикосновение к клавишам в другой последовательности вызвало на экран кодовые буквы, обозначавшие поперечные
Фил поджал губы и покачал головой, соображая, не выбросить ли к черту эту программу и не начать ли все сначала, вероятно, теперь она выдает еще более искаженные показатели, чем раньше. Но прежде захотелось посмотреть, как далеко она завела. Он попросил компьютер сделать оценку «Наихудший случай». На сей раз под заголовком «Чрезмерные оценки» появилось сорок семь блоков, двенадцать как критические. Буквы и цифры растаяли, и на их месте возникла команда:
«Предпринять немедленные меры». Фил попросил дать последовательные изображения критических поперечных сечений. По мере того как на экране возникали треугольные изображения, справа налево двигались пунктирные линии, обозначавшие плоскость наибольшей слабости сооружения. И в каждом случае это место находилось на самом низком уровне. По всей видимости, это были точки соприкосновения плотины с лежавшей в ее основании скалой. А на экране появилось новое сообщение: «Выходят какие-то отбросы? Не плачь. Лучше перепроверь те отбросы, которые входят». Это была одна из фраз, которые Фил включил в программу, чтобы чем-то разбавить скуку.
Когда он позвонил Джанет на работу, она радостно приветствовала его:
– Ну, как дела с грандиозным инженерным проектом?
– Великолепно. Согласно этому кибернетическому мыслителю, наша самая замечательная плотина рассыпается сразу в сорока семи местах. Я звоню тебе, чтобы посоветовать выбросить на помойку всю документацию нашего грандиозного проекта, который, возможно, завалялся в твоем портфеле.
– Знаешь, я не могу позволить себе роскошь заиметь портфель. Документы держу в ящике письменного стола.
– Джанет, результаты оказались хуже, чем раньше. Я не думаю, что подвела логика. Очевидно, мои первоначальные предположения, произвольные коэффициенты были слишком пессимистичными.
– В этом я тебе помочь не могу. Пока ты не взвалил на меня эту плотину, самой крупной вещью, которую я когда-либо анализировала, был кусок силикона. А почему бы тебе не объяснить это старому... как его там... Рошеку? Он, вероятно, в секунду сможет обнаружить изъян.
Фил рассмеялся.
– Ты, должно быть, жаждешь моей гибели. Я его до смерти боюсь, посмотрела бы, как он утром проследовал, стуча своими костылями, от лифта по коридору. Словно чудовище из мультфильма. Забавно видеть, как все тотчас перестали трепаться и набросились на работу. Этот старик, клянусь, может одним только взглядом сшибить человека со стула.
– Все равно, тебе нужно с кем-либо об этом поговорить. Не можешь ты просто сидеть там и нервничать.
– Уж не обратиться ли мне ко всему руководству разом и не сообщить, мол, по моим расчетам плотина в ущелье Сьерра вот-вот рухнет, и все ее конструкции поплывут к Сакраменто? Да они расхохочутся так, что на пол попадают. Они скажут: "Ну и ну, должно быть, «отличные расчеты». Я же в их глазах несмышленыш, только что из колледжа. Мне вообще не положено вести себя так, будто что-то кумекаю Мне положено по чину держать глаза и уши открытыми, а рот – закрытым.
– Слишком уж ты робкий. Сделал оригинальную программу и должен больше доверять ей. Неужели у тебя нет какого-нибудь босса, с кем можно поговорить?
– Целых два. Один не слишком-то много знает о компьютерах, а другой мало что смыслит в плотинах. Пожалуй, можно зайти к Герману Болену, который беседовал со мной перед тем, как нанять. Очень приятный, по-моему, только немного напыщенный.
– Поговори с Боленом. Если эта плотина завтра рухнет, ты же не заявишь, что знал, мол, об этом, но постеснялся сообщить. Ой-ой, мне надо вешать трубку. Идет надзирательница и смотрит на часы. Думаешь,
Весь остаток утра, как и обеденный перерыв. Фил провел, пытаясь набраться смелости, чтобы попросить секретаршу Болена записать его на прием. Дважды протягивал руку к телефонному аппарату на своем столе и отдергивал ее, страшась своих предвидений. «Вы с ума сошли? – возможно, яростно накинется на него Болен. – У меня есть дела поважнее, чем болтать с младенцами об их галлюцинациях. Черт подери, неужели вы всерьез думаете, что ваша школярская разработка чего-нибудь стоит?» Нет, поправил себя Фил, Болен не такой тип, чтобы выходить из себя. Скорее всего унизит этак по-отечески: «Ваша небольшая компьютерная программа очень мила. Вам стоило бы взглянуть на нее через несколько лет, когда накопится кое-какой опыт. А теперь извините, я ожидаю канцлера ФРГ». Была и еще одна возможность: Болен в тот же миг уволит его за растранжиривание ценного компьютерного времени и за то, что он не сосредоточился полностью на порученном деле. Филу, конечно, не хотелось рисковать потерять работу.
Он входил в группу из четырех человек, которые проектировали скальную плотину для сельского хозяйства Бразилии. Большую часть своего времени он проводил, перепроверяя чертежи и расчеты других, что носило как бы учебный характер, но он не возражал против этого, если он все будет выполнять аккуратно и не допустит ошибок, то в дальнейшем ему поручат более ответственную и самостоятельную работу. К тому же появилась надежда, что еще до конца этого года предложат сопровождать руководителя группы в поездке на место строительства. Прогулочка в Бразилию за счет фирмы! Ведь ни о чем таком нельзя было бы и мечтать, кабы послушался своего отца и поступил в одну из маленьких консультирующих фирм в их Уичите. Пришлось бы всю жизнь проектировать прокладку канализационных труб к домам в этой глуши и надеяться, что вдруг подвернется проект какой-нибудь дороги. Он был рад, что решил попытать счастья в большой фирме в Калифорнии. И по мере того, как шло время, уменьшалось опасение, что выставит себя дурачком, вынужденным с позором тайком вернуться домой. «Перестань дергаться, – ругал он себя. – У тебя хорошие мозги, приличное образование и желание работать. А Болен – человек, который это высоко ценит. Ты совсем не так уж косноязычен, каким привык быть. Потом, что такого, если выглядишь слишком молодым, чтобы тебя воспринимали всерьез? Время исправит этот недостаток».
Он снова положил руку на телефонную трубку. Нечего бояться Болена. Возможно, на него произведет впечатление новый сотрудник, который смотрит дальше своего непосредственного задания, и он вспомнит о нем, когда откроется какая-нибудь вакансия. Фил вспомнил совет отца относительно того, как преуспеть в мире бизнеса: «Зарекомендуй себя как личность, которая чаще решает проблемы, чем создает их. Но если уж встретишься с проблемой, которую не можешь решить, передай ее тому, кто сможет это сделать, и проверь, правильны ли твои исходные данные». Фил нахмурился. Его данным уже три недели. Лучше бы сначала позвонить на плотину и получить самые последние показания измерительной аппаратуры. А вторая заповедь его отца заключалась в том, что чем выше поднялся человек по служебной лестнице, тем проще иметь с ним дело. Болен, конечно же, забрался достаточно высоко – вторая ступенька от вершины.
Фил снял телефонную трубку и принялся дозваниваться на плотину в ущелье Сьерра.
Герман Болен занимал второй по величине и обстановке кабинет в фирме. Там были и чистошерстяной ковер, и своя ванная, и облицовка стен от пола до потолка не каким-нибудь пластиком или тонкой фанерой, а настоящим орехом. Левая сторона его письменного стола напоминала панель управления личным самолетом. Одним прикосновением к кнопке мог вызвать свою секретаршу, связаться по телефону с пятьюдесятью номерами во всем мире, получить прогноз погоды и курс акций на бирже, повернуть жалюзи с внешней стороны окон, зажечь сигару, согреть чашечку кофе и, наконец, поманипулировать цифрами всеми способами, известными в математике.