Поезд жизни на колее судьбы
Шрифт:
– На что засмотрелась? – она услышала голос Антуана у себя за спиной, а его руки обнимали ее вокруг живота. Он положил подбородке на ее правое плечо и поцеловал в шею.
– Хорошая коллекция, – она кивнула головой в сторону стеллажа, – да и вообще, – она развернулась к нему лицом. Его руки скользили по ее телу и теперь были уже на ее пояснице, – мне тут очень нравится.
– Кофе, чай будешь?
– Давай чай.
– Черный или зеленый?
– Черный.
– Тогда сейчас его сделаю, – он разъединил пальцы рук за ее спиной и пошел на кухню. Она пошла за ним, но медленно, рассматривая все вокруг.
Когда она зашла
– Хозяйственный, – сказала улыбаясь Екатерина, упершись плечом в стену.
Он ответил ей только улыбкой.
Кухня была в кремовых цветах. Она села за стол, вокруг которого стояло четыре стула и постучала ногтями по нему, повернув голову к окну. Через пару минут Антуан поставил перед ней чашку с чаем, а себе – с кофе и сел рядом.
– Куда пойдем? – спросила Екатерина, сделав первый глоток из своей чашки.
– Я думаю, что сейчас мы погуляем здесь, в округе, тем более, здесь столько мест. Уж поверь. Сразу все рассказывать не буду, лучше все увидишь сама. Пообедаем здесь же, я знаю неплохое очень даже кафе. А уже в районе пяти – шести заберем наши вещи и поедем на вокзал, заодно и метро наше увидишь. Поезд во сколько?
– В девятнадцать сорок четыре.
– Ну и отлично. Тогда у нас с тобой достаточно времени, – он сделал глоток из своей чашки, которая была раза в три меньше чашки Екатерины.
Екатерина взяла свою чашку и пошла в комнату, Антуан пошел следом. В комнате она стала рассматривать виниловые пластинки, в это время он стоял облокотившись плечом на дверной косяк и пил кофе.
– Только не пролей на них ничего, – без шуток, абсолютной серьезно сказал Антуан.
«Да я на Сашкины ничего не проливала, а тут то абсолютно чужие пластинки».
– Я все аккуратно. Не переживай.
Она читала названия групп и исполнителей, знакомых ей благодаря брату: Deep Purple, Led Zeppelin, Doors, Elton John, Whitesnake, Who, Uriah Heep. И многие другие. Ниже стояли пластинки с классической музыкой – Бах, Моцарт, Чайковский, Бетховен. А сбоку стояли франкоязычные шансонье – Шарль Азнавур, Джо Дассен, Жак Брель, Серж Гинзбур и это только те, кого Екатерина слышала и знала.
«Есть очень красивые издания. У нас так не издавали, к сожалению. Но главное – издавали. Главное ведь содержание, а не оформление. Хотя, зачастую, для многих важнее именно внешнее качество. А вообще, лучше всего когда одно сочетается с другим!»
– Впечатляющая коллекция. У меня у брата тоже много пластинок. Может тебе удастся познакомиться с его коллекцией, – она улыбнулась – он в ответ, – узнаешь о таких группах как АукцЫон, Аквариум, Зоопарк, Наутилус Помпилиус, Машина Времени, Воскресение и другие.
– О некоторых я слышал. А, – он произнес название группы АукцЫон с таким акцентом, что Екатерина посмеялась тихо, – много шума у нас наделал в восемьдесят девятом году. В Бурже. Так подожди, – он подошел к ней, поставил чашку на пол и стал смотреть музыкальные диски, ища нужный ему. Через несколько секунд он достал CD и дал его Екатерине, – вот. Даже купил тогда, но это без связи с тем инцидентом, – он будто виновато улыбнулся.
На обложке она прочитала название группы, написанное слева сверху—вниз – AUKTSION, а сверху название альбома на французском языке белыми буквами – «Comment je suis devenu un traitre».
«Ничего себе. Может он все же понравится Саше? Но это, конечно…неожиданно, мягко говоря. Тем более ему тогда было то чуть больше двадцати».
– И ты слушал? – с интересом спросила она, когда, поставив чашку на пол, рядом с чашкой Антуана, листала буклет с текстами песен, которые тоже были переведены на французский язык.
– Да. Но слов вообще не могу понять в их песнях. А музыка интересная. Вообще, там довольно забавный, в хорошем смысле, был фестиваль.
Она вставила альбомчик обратно в коробку, посмотрела оборотную сторону коробки – название всех песен было написано на французском языке, и передала диск обратно Антуану. Он поставил его на место, а потом с пола взял свою чашку и чашку Екатерины. Встал рядом с ней, передал ей чай, услышал милое «merci», а потом стал смотреть на Екатерину, которая продолжала рассматривать коллекцию.
После чая и кофе, а также удивления Екатерины, они, оставив все вещи дома, Екатерина не стала даже брать свою сумочку, вышли на улицу, наслаждаясь приятной, почти летней погодой и компанией друг друга. Смотря на дома вокруг, Екатерина заметила и название улицы, чего не увидела когда они ехали на машине. На домах были таблички с надписью – «Rue Saint-Jacques». И тогда она поняла на какой улице они находятся.
«Не зря Антуан говорил, что недалеко от сюда есть на что посмотреть. Хотя бы из-за одного сооружения на улице Святого Жака».
Екатерина увидела во время прогулки и прослушала мини-экскурсию от Антуана о Пантеоне, Церкви Сен-Этьен-дю-Мон, Лицеи Генриха IV. Ну а потом он показал ей то, о чем она вспомнила сразу же как увидела название улицы – Сорбонна. Она наслаждалась этой прогулкой, тем более рядом с ней был мужчина, которого она полюбила. Дойдя до конца улицы, они вышли на мост, табличка перед которым говорила о его названии – «Petit Pont».
– Пёти Пон, – вслух прочитала Екатерина.
– Да. А теперь посмотри направо, – он обнял ее за талию и «помог» ей повернутся.
Это был еще один сюрприз от Антуана – Собор Парижской Богоматери. Она буквально замерла, смотря на него. Отсюда открывался прекрасный вид, не такой, конечно, как если стоять прямо перед ним, но тоже очень красивый. Ну а чуть ближе был памятник Карлу Великому.
– Какое чудо, – сказала она, когда перевела взгляд с Собора на Антуана, – спасибо тебе за такое, – она поцеловала его.
Он ответил ей поцелуем и улыбкой.
– С Моста Сен-Мишель видно, конечно, лучше, но мы с него посмотрим, когда обратно пойдем. А этот мост исторический. Из его внешнего вида, думаю, ты поняла почему его назвали Малый Мост. В длину он всего около двадцати—тридцати метров. Он очень старый. Если я ничего не путаю, то он упоминается еще со времен завоевания римлянами Галлии. Что с ним только не происходило. Мы сейчас стоим на мосту, который был отстроен еще в середине девятнадцатого века. А так его и поджечь хотели, когда он был деревянным, но затея норманнов тогда не удалась, и смывало его, выходившей из берегов Сеной не один, и не два раза. А с норманнами вообще было. Они так изощрились…в общем они подожгли корабли и направил их на мост. Но им не удалось ничего с ним сделать. Корабли затонули раньше.