Поэзия и проза Древнего Востока
Шрифт:
— Ты из мяса, и я из мяса, к чему же еще куда-то за ним ходить?! — И они купили только подливку.
Потом вынули ножи и стали поедать друг друга; лишь смерть остановила их…
Чем такая храбрость, не лучше ли и вовсе без нее?!
Конфуций как-то остановился в пути на отдых, а лошадь, освободившись от пут, ушла. Она потравила посевы одного селянина, и тот загнал ее к себе.
Цзы Гун [507] вызвался поговорить с ним. Он истощил свое красноречие, но селянин не желал ничего слушать.
507
Дзы-гун— прозвание Дуаньму Сы, ученика Конфуция, прославившегося своим красноречием.
С Конфуцием был еще человек — неотесанный, едва приступивший к учению. Он сказал:
— Дозволь мне пойти поговорить с ним.
Он отправился к селянину и сказал ему:
— Ты у Восточного
Селянин широко улыбнулся и ответил:
— Вот это так! Ты меня убедил — не в пример тому, первому. — Отвязал лошадь и отдал ее.
Один житель Чуского царства переправлялся через реку. И его меч свалился с лодки в воду. Сделав зарубку на борту лодки, он сказал: «Вот здесь упал мой меч!»
Как только лодку остановили, он бросился в воду на поиски меча с того места, где была зарубка… Однако лодка уже прошла вперед, а меч-то на дне не двигался…
Разве не глупо разыскивать меч подобным образом!
Река Вэй [508] сильно разлилась, и в ней утонул один чжэньский богач. Некто выловил его труп. Родные богача просили продать им его тело, [509] но тот требовал очень много золота. Тогда обратились к Дэн Си. [510]
508
Река Вэй— протекает по территории современной провинции Хэнань, где в древности было расположено царство Чжэн.
509
…продать им его тело— Только выполнив соответствующие похоронные обряды, родные утопленника могли обеспечить ему достойное существование в потустороннем мире, а себя обезопасить от мести неприкаянной души умершего.
510
Дэн Си(VII–VI вв. до н. э.) — знаменитый мыслитель, близкий по своим взглядам к школе «законников», сформировавшийся позднее. Некоторое время находился у власти в царстве Чжэн, где пытался проводить реформы; был убит своими противниками.
Дэн Си сказал:
— Не тревожьтесь! Кому еще, кроме вас, он продаст его!
Завладевший телом тоже беспокоился и обратился, в свой черед, к Дэн Си.
Дэн Си сказал:
— Не тревожься! Где еще, кроме тебя, они его купят?!
На севере царства Лян [511] стоял Черный холм, где жил бес-оборотень, любивший принимать облик чьего-нибудь родственника.
Некий житель тамошнего села, бывший уже в летах, как-то возвращался с рынка домой под хмельком. Бес тотчас принял облик его сына: вроде бы и поддерживал, а сам всю дорогу мешал идти!
511
Лян— царство на территории нынешней провинции Шэньси.
Селянин добрался домой протрезвел и обратился к сыну с упреком:
— Разве я тебе не отец, разве я тебя не любил, не оберегал? За что же ты мучал меня по дороге, пьяного?!
Сын его зарыдал, бросился на землю и сказал:
— О, горе! Не было этого! Спросите людей: я ходил на восточный конец села получать долги!
Отец поверил ему и сказал:
— Э-ге! Наверняка это был тот самый бес-оборотень, про которого я давно уже слышал!
На следующий день он уж нарочно отправился на рынок и напился пьян в надежде повстречать снова беса и убить его. А его сын, опасаясь, что отец не дойдет до дому, вышел его встречать. Селянин увидел сына, выхватил меч и пронзил его. Разум отца был затуманен тем, кто принимал сыновний образ, а своего настоящего сына он убил!
Среди жителей царства Лу был некто Гунсунь Чо, который объявил во всеуслышанье:
— Я могу поставить на ноги мертвого!
Люди стали допытываться о его секрете.
Он же отвечал так:
— Я ведь способен излечивать тех, у кого отнялась половина тела, а ныне у меня двойная порция этого снадобья, следовательно, я в состоянии поднять на ноги мертвеца!..
Историческая и повествовательная проза
Перевод В. М. Алексеева
Цюй Юань — ему имя было Пин. Он был сородичем и однофамильцем чуского дома, служил у чуского князя Хуая приближенным «левым докладчиком». Он обладал обширною наслышанностью и начитанностью, память у него была мощная. Он ясно разбирался в вопросах, касающихся государственного благоустройства. Был искусный оратор. Во дворце он с князем обсуждал государственные дела, издавал приказы и указы, а за пределами дверца имел поручение по приему гостей и беседам с приезжавшими удельными князьями. Князь дорожил им как
512
«Исторические записки» были начаты Сыма Танем и завершены его сыном Сыма Цянем (145—86 гг. до н. э.). Печатается по книге «Китайская классическая проза».
Скажу и я теперь «Что небо значит? Начало оно людей! Что отец и мать? Основа они людей! Когда человек дошел до конца, он снова обращается к основе своей. И вот, когда он в тяготе и страде дошел до усталости крайней, нет случая, чтоб не вопил бы он к небу; иль если он болен и страждет, печален, тоскует, нет случая, чтобы не звал к себе он отца или мать. Цюй Пин шел правой стезею, путем прямоты, исчерпал всю честную душу свою и ум свой использовал весь на службе царю своему. Но клеветник разъединил обоих их, и можно говорить о том, что это было дном паденья. Ведь он был честен и заслуживал доверия, но пострадал от подозренья; служил он с преданной душой, а жертвой стал клеветника… Ну, мог ли он не возмущаться? Поэма Цюй Пина «Лисао» («Как впал я в беду») родилась, конечно, из чувства его возмущения. «Настроенья в уделах» есть книга, которая склонна к любовным мотивам, но блуда в ней нет. «Малые оды» [513] полны возмущений, нападок, но бунта в них нет. Когда ж мы теперь говорим об одах «Впавшего в грусть» («Как впал я в беду»), то можем сказать, что в них достоинства того и другого соединились.
513
«Настроенья в уделах»… «Малые оды»— разделы «Книги песен».
В глубь древности входит он, нам говоря о Ди Ку, [514] спускаясь к нам, говорит он о циском Хуане. [515] А в промежутке между ними он повествует нам о Тане и об У, чтоб обличить дела своей эпохи. Он выяснил нам всю ширь, высоту пути бесконечного дао, стезю безупречного дэ, статьи и подробности мира, порядка и благоустройства, а также той смуты, которая им обратна. Все это теперь нам стало понятно и ясно вполне. Его поэтический стиль отличается сжатой формой, слова его речи тонки и едва уловимы; его настроенье души отлично своей чистотою; его поведенье, поступки его безупречно честны. То, что в стихах говорит он, по форме невелико, но по значенью огромно, превыше всех мер. Им взятое в образ нам близко, но мысль, идеал далеки. Его стремления чисты: поэтому все, что он хвалит в природе, — прекрасно. В стезе своей жизни он был благочестен, и вот даже в смерти своей не позволил себе отойти от нее. Он погрязал, тонул в грязи и тине, но, как цикада, выходил из смрада грязи преображенный; освобождался, плыл, носился далеко за страною праха, за гранью всех сквернот земли. Не принял тот мир с его жидкою, топкою грязью; белейше был бел, не мараясь от грязи его. И если взять его душу, соперницей сделав ее и солнца и месяца, то нет невозможного в этом.
514
Ди Ку— мифический правитель.
515
Циский Хуань— правитель царства Ци (VII в. до н. э.).
После того как Цюй Юань был прогнан со службы, Цинь решил напасть на Ци. Ци был связан родственными узами с Чу, и циньского князя Хоя тревожило это. Он велел своему Чжан И [516] сделать вид, что тот покидает Цинь и идет служить уделу Чу с весьма значительными дарами и с усердием всецело преданного Чу человека. Чжан И сказал чускому князю так:
— Цинь сильно ненавидит Ци, а Ци с вашим Чу находится в родственных отношениях. Но если бы ваш Чу сумел решительно порвать с Ци, то Цинь готов предложить вам местность Шаньюй, [517] пространством в шестьсот ли.
516
Чжан И— сановник циньского князя Хоя.
517
Шанъюй— местность в нынешней провинции Хэнань.