Пофигизм. Введение
Шрифт:
И вот помер отец и не успел отписать, кому какой трубой владеть следует. Жадный сын сразу схватил золотую трубу. Открыл на ней вентиль, и вышел из трубы Джинн нефти. И сделал жадного сына олигархом. Хитрый сын спорить не стал и взял серебряную трубу. Открыл на ней вентиль, и вышел из трубы Джинн газа. И сделал хитрого сына премьер-министром. А третьему сыну все по фигу. И сказал он, что чугунная труба ему тоже по фигу. И бросились два первых сына рвать её зубами друг у друга. И лопнула чугунная труба. И вышел из неё джинн канализации. И утопил обоих сыновей в дерьме. А третьего не утопил, потому что ему и это было по фигу.
Потребности растут по мере их удовлетворения, чем дальше в лес, тем толще партизаны. Жадность порождает бедность. Вне нас и внутри живут прелестные конструкции из атомов, все мы пытаемся их либо родить, либо убить, ну или сломать, а потом построить, а порой выстраивается само – такое чудо природы. Они же могут говорить, могут молчать, могут выражаться. Издавать звуки может почти
Как быстро летит время: не успел проснуться, а уже опоздал на работу. Ведь мало встать рано утром, надо еще перестать спать. Вот как себе поднять настроение с утра? Оно хорошее. Но его надо еще поднять. Чтоб на весь день, и на следующий тоже, и вообще… Варианты:
1. Наорать на подчиненного? Неспортивно.
2. Наорать на начальника? Опасно.
3. Наорать на автоответчик?
Короче, я слушаю новости каждое утро, и в маршрутке народ не понимает, почему я ржу.
Нева вскрылась. Скоро пойдёт ладожский лёд – похолодает. А ещё недельки через две вскроются реки на Карельском перешейке, сойдёт снег, подсохнет, и можно будет встать с палаткой. Уже звонил корешок – в апреле откроем сезон, рванём «куда-нить» на озера, под Выборг. Бью копытом. Воздух мне нужен, воздух. Задыхаюсь cреди асфальта, задыхаюсь и чувствую себя дрессированным медведем. Хожу, говорю, улыбаюсь, будто не я, а какая-то заложенная во мне программа. А вокруг такие же дрессированные обезьяны: почти всегда заранее известно, что тебе скажут или как отреагируют. Как правило, не по своей инициативе – их научили, что это правильно. На четвёртом десятке уже редко встретишь что-нибудь новенькое. Большой город – это большая ложь. А там – корни, чтобы стоять, надо за них держаться, так честнее. Когда-нибудь всё-таки уеду из Питера. Срублю землянку, проведу интернет… А сейчас побреюсь, надену лучший галстук, обольюсь одеколоном, и пусть они там все ох. ют. Хочу в пампасы… Мне вот интересно: кого едят комары, когда уезжают отдыхающие? Хотя в августе они уже не так напрягают, как в июне. Кстати, озёра на Карельском тёплые. Tемпература воды +20, видимость метров шесть. Вот только флора и фауна на Красном море побогаче.
Я фаталист. И считаю, что судьбу нашу соткали где-то выше. И не в наших силах принципиально ее изменить, но только от нас зависит: пройдем мы по ней с гордо поднятой головой или проползем на коленях. Люди стремятся к тебе тогда, когда от тебя исходит сила. Слабые нотки ощущаются окружающими как запах поражения. Силы в большинстве «человеков» и так немного, поэтому они и предпочитают быть где-то рядом с ней. И если энергия на исходе, лучше спрятаться, как делают дикие звери, в темную нору, переждать там, обратиться к природе и ждать, когда природа даст тебе новые силы. Не стоит пытаться брать их у людей – не дадут. А если просить будешь – отберут то, что осталось. Лежачего не бьют! Его топчут! Силы придут, но позже. И только от высших сил – там их в достатке. И там их не жалко. Нужно просто уметь обращаться к этому источнику. Некоторые люди как ГЭС. Они мощные и несут энергию многим, очень многим.
Моя душа поёт! Поёт вместе с ветром, дующим с востока, наслаждается дождём, радуется молниям, сверкающим в вышине, гремит, грохочет вместе с громом. Не огорчить меня ничем. Бегу, лечу по улице мокрой я. Мальчишкой ощущаю себя – мне хочется беситься, кричать и веселиться; крикнуть всем вокруг, что она есть на этом белом свете – мой ангел белокрылый, озаряющий мой день, час, каждую секунду светом нереальным, многоцветным… Мне хочется сказать всем людям в мире: как же я её люблю. Но люди лишь проходят мимо, не замечая, что со мной творится, им нет дела до меня, стоящего под дождем с улыбкой на лице. У каждого свои проблемы, каждому хочется быстрее оказаться дома, в уюте и тепле. И я кричу во всю силу моих лёгких: «Люди, остановитесь хоть на секунду и посмотрите, как же красиво на этой улице, под этим вот дождём, вокруг машин снующих»…
– Безумец!.. Простудишься, подхватишь воспаление лёгких…
– Да он же пьян!..
– Обкололся!..
Смеюсь угрюмому небосводу, низвергающему океаны воды на меня, смеюсь прохожим, не желающим даже на секунду остановиться и разделить со мной вместе чудесный миг бушующей стихии, что так подходит к моему состоянию сейчас. Блеснула молния. Гром ударил канонадой. Стихия со мной была согласна. И я с ней продолжил свой бесшабашный бег по улицам прекраснейшего из городов. Но вот помаленьку начало всё утихать. И грустно стало немножко, что краток был этот миг единства. Промокший и продрогший, я возвращаюсь домой к себе. И пишу при активном участии Купидона.
P. S. Температура у меня сейчас 39,2 по Цельсию. Настроение отличное!
Иногда…
Иногда нам так нужно просто обнять кого-то, и услышать всего три слова: всё будет хорошо», и заснуть на чьём-то плече, и выплакаться кому-то, и попросить кого-то остаться и не оставлять тебя в одиночестве. Иногда, уходя, так хочется, чтобы тебя попросили остаться, остаться навсегда. «Любовь – с казка мужской мечты и женской, она не смешивается с жизнью. Она возникает в ней как сновидение и уходит из нее, как сновидение, иногда оставляя по себе поразительные воспоминания, иногда не оставляет никакого следа – только ранив душу сознаньем, что было что-то, чего больше нет, чего не будет, чего не вспомнишь, не вызовешь опять никакими усилиями»… [10]
10
К.Бальмонт.
А может, то, что мы ищем, нельзя охватить и осознать логическим путем аналитического мышления? Может, это как музыка, поэзия, живопись? Эта божественная способность порождать красоту, доступная единицам, гениям? Недосягаемое… Вчера разговаривал с человеком. Долго. О многом. В сущности, был разговор людей о людях. А разговора могло и не быть. Духовно. Этой гипотетической идиллии мешает не физическое отдаление, а расстояние, обусловленное различием культур двух людей, как проекция мироощущений, традиций. Для чего я читаю книжки? Привычка? Мода? Рекомендация человека, который для меня много значит? Или просто тяга к новой информации? На фига? Информации и так льется чрезмерное количество в тело через все мыслимые органы восприятия. Мода проходит. А привычка? Задумался… Хорошая это все-таки привычка. Ведь научился же фильтровать информацию. Я не могу позволить себе, чтобы в моей машине на заднем сиденье валялась книга с названием «Комбат атакует» или «Спецназ выходит на связь». Я не смотрю «Бригаду», не люблю русский рок, у меня нет компакт-диска Сереги с «Черным «бумером». Я читаю Роббинса, Синкевича, смотрю старое кино с Марлен Дитрих. И свои первые деньги я потратил не на «бэху» семилетнюю, как
у пацанов, а на поездку в Стокгольм. Может, поэтому я одинок? Хм… одиночество… заходишь в цветочную лавку, а там приветливая девушка-продавец лет эдак 23-40, указываешь ей на цветы, она переспрашивает на всякий случай, те или нет, спрашивает, как лучше упаковать. Отдаёшь деньги, забираешь цветы, выходишь на улицу и даришь цветы первой встречной девушке от 18 до 50, просто сказав: «Это вам»… И уходишь, ведь никто не сможет сказать, почему ты это сделал. Есть люди, для которых жизнь – это озеро или море. Они любуются его видом, наслаждаются мягким прикосновением воды. Но есть люди, для которых жизнь – это колодец. Они пытаются погрузиться в холодную неопределенную, но чем-то завораживающую бездну, не ведая, что этот колодец для их человеческого взора необозрим. Чтобы разглядеть что-то, они начинают спускаться все дальше и дальше, по сплетенным ими же веревкам. Но в конце концов этот искусственный помощник заканчивается, а они все верят, что дальше что-то есть, они тянутся туда… и в итоге нверевки обрываются. Где грани разумного? Как научиться пить из колодца, а купаться в озерах? Да, настоящий интеллигент – это человек, много думающий о том, что его совершенно не касается.
Кто-нибудь знает формулу покоя? Какой покой? Нас имеют – мы крепчаем (девиз, который высвечивается у меня в последнее время). Что за на фик!? Тоска зелёная, ничего не происходит… nothing going on. Пришел на работу, привычно навалилась небольшая куча «гимора». Естественно, по большей части надуманного. Как обычно, я моментально покрылся панцирем, хорошо отполированным и крепким настолько, чтобы всякое дерьмо поскорее скатилось с меня. Совсем не новая, и даже основательно устоявшаяся мысль промелькнула в башке: «Щас посмотрим, кто кого больше боится». Рабочий день сокращает жизнь на 8 часов, делайте выводы. Кстати, занятие ерундой на рабочем месте развивает боковое зрение, слух и бдительность в целом! А блядь – это не бранное слово, а звук, с которым у вас в офисе отключается интернет. Эх, вот сижу на работе и такая хрень в голову лезет: почему, когда ты разговариваешь с Богом, это названо молитвой, а когда Бог с тобой – шизофренией? Так, всё, марш работать! В такую жару хочется только холодного пива и горячую женщину. И то, и другое лучше употреблять в больших количествах, не ограничивая себя в удовольствии, удобно устроившись где-нибудь в тени, под шум листвы, морского прибоя ну или хотя бы у вентилятора. Упс-с, о чём это я? Отпуск только в августе, так что сейчас – работать, работать, работать, работать… Но мысли почему-то вертятся по кругу и возвращаются все время в одну точку – никак они не могут ее проскочить, круг потому и круг. Каждый из нас, мужчин, иногда за сумерками своего мужского примитивизма чувствовал в себе пробивающийся луч какого-то особенного отношения к женщине: не просто вожделение и страсть, а что-то большее, что-то за гранью понимания и ощущения, когда хочется не просто обладать женщиной, а зачерпнуть то неиссякаемое тепло и едва уловимый, ускользающий аромат женского тела, в котором были соединены неведомым творцом воедино в один букет запахи гор, лесов, рек, всего лучшего, что было создано на земле. Ты ощущаешь в себе потребность прикосновения ее ласковых рук, создающих иллюзию вечного покоя; нежного голоса, звенящего, как колокольчики апостола Петра, зазывающего в ворота рая; учащенного дыхания, сводящего с ума самого крепкого разумом мудреца; обжигающих любовью и страстью глаза, а также вырывающихся через тысячи лет стона и крика женщины, бесконечно и искренне благодарной тому, кто стал причиной его.