'Погибель'
Шрифт:
– Их трое.
– Мне не можно...
– и он прижал меня ближе к углю.
– Идут!
И вдруг Хозе сказал что-то по-испански,
Они все трое остановились как вкопанные.
– Тебе... тебе чего?
– сказал Яшка и завел назад дубинку.
Я подбежал с куском антрацита. Яшка попятился.
– А я живой! А! Капитан!
– Испанец ударил себя кулаком в грудь.
– Я Хозе-Мария Дамец.
Яшка замахнулся дубинкой. Я бросил изо всей силы в него углем, но уголь пролетел мимо - Яшка уже лежал. Я видел, как капитан сунул руку в карман. Револьвер! Застрелит! Но "молния" - и капитан сел, расставив руки. Револьвер звякнул о мостовую. Афанасий бежал назад и выл на бегу длинной коровьей нотой. Я успел наступить ногой на револьвер.
Капитан вскочил - он хотел повернуться. Но Хозе поймал его за грудь.
Да... А потом мы бросили его, как тушу, на штабель. Яшка лежал молча. Мы пошли. Я слышал, что сзади топают несколько ног. Мы вошли в людное место и смешались с народом.
– Идем вон отсюда, из этого города, сейчас же!
– говорил я испанцу.
– Ого! Мне не можно ничего...
– Тебе не можно, а мне нужно, и я боюсь один. Ты что же, меня не проводишь?
К утру мы были уже за тридцать пять верст, на берегу, у рыбаков. Там всегда всякого народу много толчется.
А что скажете: в полицию идти жаловаться? Или в суд подавать, может быть?