Поглощенные обманом
Шрифт:
Моя жена давится, из ее глаз текут слезы, а по подбородку катится слюна. Мне нравится ее вид, покорность в ее взгляде и позе, даже когда она давится моим членом. Она не сопротивляется, не пытается оттолкнуть меня, когда я отнимаю у нее воздух.
Вот почему Лия всегда была для меня особенной. Она принимает на себя удар моих наказаний и возвращается за новыми. Как будто она верит, что я никогда не причиню ей непоправимой боли и что я только удовлетворю ее.
Моя грубость соответствует ее мягкости.
Я
Черт побери.
Крепче сжимая ее волосы, я вхожу внутрь, мой ритм увеличивается.
— Тебе не хватает, Леночка?
— Ммм, — бормочет она вокруг моего твердого члена.
— Тебе нравится, когда я трахаю тебя в рот?
Она отчаянно кивает и протягивает руку под платье, прикасаясь к себе, как будто хочет показать мне, как ей это нравится.
— Ты мокрая, потому что я так грубо использую твой рот?
— Ммм, — ее движения под платьем ускоряются, как и мои толчки.
Я выхожу из нее с животным стоном, хотя мой член такой твердый, что это чертовски больно.
Лия облизывает губы, ее пальцы замирают, когда разочарование отражается на ее нежных чертах.
— Почему ты остановился?
Я хватаю ее, поднимаю и бросаю на кровать. Она падает на спину с радостным визгом, когда я задираю ее юбку до талии.
Она прикусывает нижнюю губу, в ее глазах светится вожделение и что-то похожее на обожание.
— Пришло время для моего наказания?
— У меня на уме кое-что другое. — Я не утруждаю себя тем, чтобы снять с нее трусики, а вместо этого срываю их с ее набухшей киски. Она издает этот испуганный, соблазнительный звук всякий раз, когда я это делаю, и я поставил перед собой задачу слышать его, когда это возможно.
Лия раздвигает ноги, и я проскальзываю в нее с легкостью, которой никогда раньше не испытывал. Она выгибается на кровати, ее ступни впиваются в мои бедра.
Мой темп остается медленным, неторопливым, когда я въезжаю в ее тугой жар. Она всегда чувствовалась как дом, как та, к которой я думаю о возвращении всякий раз, когда выхожу из нее.
— О, Адриан… — Ее губы остаются приоткрытыми, больше не произнося ни слова, только стоны, в то время как я не тороплюсь, входя в ее тело глубокими, длинными толчками. Я двигаю бедрами, позволяя ей чувствовать каждый удар, каждое прикосновение.
Каждый кусочек связи.
Мои руки обхватывают ее, сжимают, хватают. Мои губы находят ее нежные, целуя ее в том же ритме моих толчков, затем я посасываю ее шею, нахожу путь к ее рубашке и снимаю ее одной рукой, чтобы насладиться ее тугими сосками.
— Адриан… О, Боже… — Она тяжело дышит, держась за меня, пока пульсирует вокруг меня, а
Ее тихие стоны и сексуальные, хриплые звуки эхом разносятся в воздухе, соблазняя мой собственный оргазм. Прилив мощный, и мне требуется все, что у меня есть, чтобы он продлился.
Я кончаю в нее дольше, чем когда-либо, моя кровь устремляется туда, где мы соединены. Мои стоны эхом отдаются вокруг нас, когда струи моей спермы наполняют ее и капают на ее влагалище.
Моя жена — единственная женщина, которая когда-либо сводила меня с ума животным чувством удовольствия. Оно такое плотское, что я не хочу, чтобы это когда-нибудь заканчивалось.
Но это не только удовольствие, которое бьется под моей кожей, когда я вхожу в нее.
Это что-то более глубокое, темное, и она испугается, если я когда-нибудь найду слова, чтобы выразить это.
Лия обвивает руками мою шею и прижимается губами к моим губам, целуя меня с отчаянием, которое течет в моей крови и проникает в мои гребаные кости.
— Я люблю тебя, — шепчет она мне в губы, ее дыхание прерывается. — Я так сильно люблю тебя, Адриан.
Я стону, ее слова снова делают мой член твердым, как будто я только что не опустошил себя внутри нее.
Прежде чем я успеваю отреагировать на это или разобраться в собственных словах, она слегка улыбается, ее дыхание становится ровным, а веки закрываются. Затем с одного из глаз вырывается слеза, когда она засыпает. Я целую ее, пробуя на вкус соль и ее невысказанные слова.
Я притягиваю ее к себе, и она прижимается ко мне, вздыхая, когда я накрываю нас обоих.
Мы спим, обнявшись так крепко, что она — единственное, чем я дышу. Она пахнет розами, сексом и принадлежностью.
Лия — единственный человек, которому я когда-либо хотел принадлежать, каким бы нелогичным и невозможным это ни было.
***
Стук в дверь вырывает меня из объятий сна.
Я смотрю на часы на тумбочке и обнаруживаю, что сейчас только шесть утра. Лия растянулась на моей груди, дыша мне в кожу.
Раздается еще один стук, прежде чем раздается голос Коли.
— Чрезвычайная ситуация, босс.
Сон немедленно покидает мой мозг, когда я медленно укладываю жену на спину и накрываю ее. Коля не из тех, кто называет ситуацию чрезвычайной, если только ситуация действительно не выходит из-под контроля.
Я натягиваю брюки и рубашку, которые не утруждаюсь застегнуть, выходя из комнаты и закрывая за собой дверь.
Мой заместитель стоит в коридоре, его глаза налиты кровью, а брови нахмурены. Он одет в едва собранную армейскую форму, а это значит, что его тоже вынудили не спать.