Поглощенные туманом
Шрифт:
Ника поспешно вешает камеру на шею и следует за графиней. Они идут из комнаты в комнату, стены которых так же оживлены фресками. Портреты покойных графов и графинь Карлини, живопись на полу, на потолке – снежные горы, глубинное море, бездонное небо. Голова кружится от возможных перспектив.
– Но женщина, с которой я общалась, говорила от лица графа, – удивляется Ника.
В одной зале они сворачивают направо, где в стене прячется винтовая каменная лестница.
– А, Рачель, – хмыкает Паола, – с ее именем другого не ожидала 4 . –
4
Рачель – в переводе с итальянского языка – овца.
Они поднимаются на второй этаж, и снова живописные фрески сменяют друг друга калейдоскопом красок.
– Это объясняет некоторые вещи, – произносит Ника.
– Какие?
Графиня поворачивает голову, и с колыханием волос до Ники доносится сладковато-древесный аромат.
– В интернете написано, что ваш брат страдает фазмофобией. Поэтому я удивилась, что он решил нанять меня. Чаще всего я фотографирую паранормальные явления, места, в которых видели призраков. – Ника смеется.
Смех заглушается легким перестуком каблуков Паолы.
– Да, Стефано и правда боится… – она запинается на секунду, – потусторонних вещей. Точнее, опасается. Поэтому он не любит жить в замке. Считает, что поместье кишит призраками наших прадедов. Но вы не подумайте, он вовсе не трус. – Паола умолкает, смотрит на Нику, и в глазах-вишнях отражается ее лицо.
– Разумеется. И все же, почему именно я? Уверена, в Италии полно фотографов.
– Ваши работы зацепили меня. Есть в них что-то необъяснимое. А еще у вас удивительные глаза… болотного цвета.
– Спасибо, – растерянно бормочет Ника.
– Думаю, пока достаточно экскурсии. – Паола разворачивается и ведет Нику обратно к лестнице. – В восемь вечера проведу вас на ужин. Вы знаете, что у каждой башни в замке свое название? Сейчас мы находимся в башне Камелий. Есть еще Северная, Туманная…
Они поднимаются еще выше и вскоре останавливаются перед арочной дверью.
– Приятного отдыха, Ника.
Графиня уходит, оставляя все тот же древесный запах витать в воздухе.
Паола Росси, графиня Карлини, – сочетание благородного достоинства и дикого неистового огня. Сила и страсть чувствуются в ее взгляде, движениях, словах. Идеальная модель для фотосессии. Интересно, разрешит ли Паола сделать несколько снимков с ее участием?
Ника качает головой и заходит в комнату. Не спеша проходится по роскошной спальне. Непривычно голые, без фресок, стены выложены камнями различных оттенков. Посредине царствует кровать с синим балдахином, а пол укрыт дорогим ковром из верблюжьей шерсти. В углу массивный камин, который давно не топили. Ника толкает смежную дверь и видит ванную комнату, весьма современную для старинного поместья. Видимо, раньше здесь был будуар.
Ника безвольно опускается на кровать и вытягивается. Возбуждение, адреналин, горевшие в крови, потухают. Хочется спать, но в голове крутится бесконечное множество образов. Понурый Анджело, раздраженная и через секунду смеющаяся Паола, Стефано, дрожащий от теней прошлого…
Она приподнимается на локтях, и взгляд падает на чемоданы, которые сиротливо
«Corri…»
«Беги…»
Глава 2. Серебристые глаза графа
– Мам, ты зря волнуешься. Меня встретили, привезли, предоставили огромную комнату, и сейчас я нежусь в золотой ванне с пеной. – Ника дует на ладонь, и пузырьки летят вверх.
– В прошлый раз ты тоже так говорила. – В мамином вздохе слышатся все опасения и страхи.
Ника резко выпрямляется, и пена волнами расходится в стороны.
– Сейчас по-другому. Я приехала работать. Или ты забыла, что нам нужны деньги? Эта операция стоит недешево, а зарплата за каталог с лихвой покроет все расходы.
– Да, но я до сих пор считаю, что мы могли найти другой способ собрать деньги. Мое здоровье еще терпит, а вот ты вновь оказалась в Италии. И сердце не на месте.
Неприятные воспоминания напоминают укусы пчел. Она снова в той комнате. Руки связаны за спиной, запястья стерты в кровь…
Еще эта дурацкая записка. Ника не могла дышать, пока не внушила себе, что послание никак не связано с прошлым.
– Поэтому я надеюсь, что ты вернешься как можно скорее. – Голос матери вырывает Нику из вязкой тины.
– Дело даже не в деньгах. Хотя они первостепенны, но если я не поборю собственные страхи, то так и буду дрожать от каждой тени. Не переживай. Все хорошо.
– Уже познакомилась с графом? – Мама неохотно меняет тему.
– Нет, только с его сестрой.
– И каково это, общаться с настоящей графиней? – Женщина смеется, и Нике кажется, что они сидят в их маленькой уютной кухне с обоями в розовый цветочек и пьют чай с ромашкой.
– Пока не поняла. Она – странная. То улыбается, то хмурится.
– Не вижу ничего странного. Богатые тоже плачут.
– Но другими слезами, – хмыкает Ника. – Передавай привет Пушку.
– О, – вспоминает мама, – твой толстый кот съел всю сметану!
– Правильно. Ему надо поддерживать форму.
Ника выключает телефон и осторожно выбирается из ванны. Подходит к зеркалу. Развязывает белокурые волосы, собранные на макушке в пучок, и они рассыпаются по плечам.
У вас удивительные глаза… болотного цвета.
Она никогда не думала, что ее глаза можно назвать удивительными. Графиня права. Они мутного зеленого цвета, как болото. На вытянутом бледном лице похожи на миндалевидные камни. Но удивительные… Вряд ли это слово вообще применимо к внешности Ники. Худые острые плечи, маленькая грудь, плоский живот. Она касается пальцами зигзагообразного шрама чуть ниже пупка и морщится. Поспешно переводит взгляд на бедра. Широкие, мощные, привыкшие к постоянной ходьбе. Кажется, такая фигура называется «груша». Ника фыркает и заматывается в полотенце. Груша с удивительными глазами.