Погоня за чёрным колдуном

Фэйр Дарья

– Потому что он был человеком, сынок.

– Человеком?

– Да, настоящим человеком…

От факелов слепило глаза. Площадь была освещена сотнями огней, каждый взрослый тигр держал в руках свечу, вокруг в огромных чашах с маслом веселился и паясничал рыжий бес, норовя выжечь глаза до самой души. Я зажмурилась и оступилась. Друзья с двух сторон сжали мои руки, не давая упасть перед взглядами всего тигриного народа. Да плевать! Пусть и они знают, что у меня есть чувства! Нет… я должна быть сильной. Обязана. Для них. Ради них. Я должна пережить всё.

Посреди площади, на разбитой прошлым сражением брусчатке, воздвигли большое кострище. А наверху так банально и просто лежал Эстэриол, со сложёнными руками на груди. Отмытый от крови,

причёсанный и одетый в чистую одежду. Я его и не видела таким. В этой жизни. Таким обычным и человечным. Рубашка, штаны, сапоги с залатанной подмёткой. Худое и бледное тело, светлые локоны, которые заботливо поглаживает ветерок, приоткрытые губы, на которых до сих пор остался отпечаток той улыбки… Он был счастлив, когда умирал… Хвала богам, что он умер в этот момент, не испытав боли, даже не поняв, что случилась беда. Он умер в самый прекрасный момент своей жизни. Он обрёл меня перед смертью. А я его потеряла… как когда-то потерял меня он…

Я неподвижно стояла напротив него. Площадь была объята тишиной, никто не осмеливался нарушить её. Только насмешливое потрескивание пламени, что не унималось в своих каменных чашах, готовясь к сытному ужину.

– Сидиен! – вперёд вышел Эбайдин, встав рядом со мной, – зло, проникшее в наш город, сделало своё тёмное дело. Оно пощадило вас, но отобрало самое важное у лучшей из нас! Я не знал его. Как и никто из вас. Я не знал и Синего тигра. Я могу лишь предполагать, кем он был, но я знаю кто она. Эта хрупкая девушка, наша спасительница, я знаю её всего лишь два дня. Но за два дня, я увидел, что она истинное дитя Сидиена! Она добра и справедлива. Она честна и отважна! – я криво усмехнулась. Красиво заливает, ему б к папе в пиар отдел. – А значит тот, кто занимал её сердце, был таким же. Мы не знаем его, но я говорю вам, тигры, что я признаю его! Он уходит как равный нам! Как тигр, принятый в общину Сидиена! Как ваш и мой брат! И я буду скорбеть по нему так же, как по любому из тигров! Ибо он заслуживает нашего уважения и нашей любви. Пусть каждый из вас сейчас посмотрит на него и запомнит его. Это цена за наши ошибки. За мои ошибки. Мы теряли своих близких. Мы знаем, каково это. Поэтому я прошу каждого из вас проститься с ним так же, как вы прощались с теми, кто вам дорог…

Он замолчал, отступая на шаг, чтобы дать тиграм прочувствовать это. Я была как во сне, будто сознание находилось отдельно от меня, и я могла видеть всё, в то время как глаза были закрыты.

У многих тигров выступили слёзы. Я чувствовала их мысли. Они плакали об Эстэриоле, но вспоминали тех, кого потеряли сами. Они прощались с ним, прощаясь и с теми, кто ушёл до него. Маленький мальчик плакал, потому что ему было жалко дядю, которого убил злой колдун. Его мать плакала, потому что вспомнила давнего друга. Некоторые жалели парня, не успевшего пожить, не зная, что ему больше двух сотен лет. А ещё плакали обо мне. Я видела в их душах, что они жалеют меня. Что скорбят вместе со мной. И Асфири рядом, и Элни. Они все плакали обо мне, будто это я лежала на погребальном костре, а не он.

Тишину нарушил Натор. Он бесшумно подошёл к костру и поднял руки:

– Милостивая Мора, ты вновь забрала того, чей час пришёл. Мы благодарим тебя за то, что смерть его не была мучительной. Прими его душу, передай его сестре своей, давая шанс на новое рождение. Прости нашу скорбь и позволь отдать последнюю дань нашему брату.

«Прости нашу скорбь?» – тихо прошептала я Натору, когда он подошёл ко мне, и болезненно усмехнулась: «это что, шутка?».

– Нет, – прошептал он мне в ответ, – это ритуальная фраза. Мора забирает души усопших, чтобы передать их Аре для нового рождения. Мы не должны плакать о том, кому предстоит новая жизнь, но не можем этого не делать. Поэтому я прошу прощения за всех нас…

Я не то усмехнулась, не то всхлипнула. Какая ирония. У них уже всё продуманно, смерть такая обычная, всё идёт по плану! А почему же тогда мне это кажется таким диким?

– Сейчас ты можешь попрощаться с ним…

Я кивнула, и как во сне подошла к Эстэриолу, лежащему на льняном покрывале, прикрывающем свежий сухой хворост и добротные душистые поленья. Свет

костров путался в его волосах, оседая оранжевыми пятнами на лицо. Я коснулась его щеки. Боги, такой же холодный, как всегда. Кожа такая же сухая и твёрдая, как в дни нашего знакомства. Он совсем не изменился. Как простой вампирский торпор. Только теперь уже вечный… Помнишь, когда ты первый раз коснулся меня? Как испугал меня холодом своей кожи? Впился своими острыми зубами в мою тёплую живую шею? Ты познал мою кровь. Теперь частичка меня навсегда осталась в тебе. И это не только кровь. У тебя осталось моё сердце, которое ты взял своими сухими ладонями и согрел своей ледяной кожей. А теперь мне уже не ослабить этой хватки, твои застывшие руки уже не разжать, и уходя, ты вырываешь из моей груди своё сердце. Ведь оно уже давно не моё, оно твоё. Теперь у меня не будет сердца, зато ты унесёшь с собой целых два. И моё согреет тебя там, в запредельном мире, куда мне нет хода…

Я провела рукой по его волосам, пропуская светлые пряди между пальцами. Таким привычным и незнакомым жестом. Я вспомнила тысячи прикосновений, но я никогда не прикасалась к тебе так. Это было когда-то, не сейчас. Я даже не познала твоих губ. Не познала твоих объятий. Я… Я так люблю тебя, Эстэриол! Теперь уже поздно, но я всё же успею вырвать последний и первый поцелуй. Мора простит меня, что я не спешу отдать тебя ей… она должна понять…

Я наклонилась к нему, неловко присев на край его жёсткого ложа. Покачнулась, положила руки ему на плечи. Поправила воротник, пригладила непослушный локон, коснулась застывших век… Всё так же… так, может, будь наш первый поцелуй другим, его губы были бы такими же? Немёртвыми… неживыми… такими же холодными. Но не безжизненными. Но теперь мне уже не узнать. Но я дарю тебе этот поцелуй. Как тогда, когда-то давным-давно ты подарил мне свой. Как в тот тихий обычный вечер, которого я не помню, но который так отчётливо щекочет душу. Я отдаю тебе тот поцелуй, что подарил мне жизнь, тот, что спас меня. Тот, что подарил мне целую жизнь с тобой. Теперь он твой. Я возвращаю долг…

Я коснулась его губ своими, забыв о том, что на нас смотрят сотни тигров. Это не имеет значения. Сейчас мы с тобой, Эстэриол. Уже не важно, кто из нас жив, а кто мёртв, сейчас мы с тобой едины. В этот момент даже боги не могут отобрать у меня этот последний поцелуй с тобой.

Мир вокруг исчез. Я была только с ним. Я закрытыми глазами увидела его. Он улыбался. Обнял меня тёплыми руками, которые светились как солнышко, и ответил на мой поцелуй. У нас было одно сердце на двоих, жившее где-то глубоко в груди и заполнявшее собой весь мир. Наш первый последний поцелуй. За пределами миров, за гранью жизни и смерти. Мы обрели друг друга так полно, как никогда, чтобы после навсегда проститься… Я больше никогда его не увижу. Больше никогда. Я почувствовала это, я знала это. Но боли не было. Пора было его отпустить…

Я отодвинулась от его холодных безжизненных губ. Ничего не изменилось в его чертах, лишь блики пламени беззаботно играли на ресницах.

– Я люблю тебя… – прошептала я ему, только ему.

На его груди, под складками воротника теплел амулет. Тот, что я подарила ему когда-то. Теперь я заберу его, чтобы носить его так же, как он. В память о самом важном… Я аккуратно сняла его и сжала в ладони. Последний раз провела пальцами по холодной коже. Теперь всё… пора.

– Мама, а почему Синяя тигра упала?

– Сынок, ей тяжело. Видишь, она уже встала. Она попрощалась со своим другом, и теперь пора проводить ритуал.

– Его сожгут, как дядю Миртала?

– Да сынок. Их всех забирает огонь. Когда-нибудь придёт и наш час, но ты не бойся, милостивая Мора позаботится о наших душах.

Я встала рядом с друзьями, Асфири взяла меня за руку. Второй рукой я прижимала амулет Эстэриола к груди. Отстранённо наблюдая, я видела, как Натор взял факел, и коснулся поленьев внизу кострища. Какой послушный огонь, он так быстро охватил весь свой праздничный стол. Взвился высокими языками, обнимая Эстэриола своими бесчисленными руками. Чтобы я не видела, как его тело пожирает жар, забирая навсегда…