Погоня за "Энигмой". Как был взломан немецкий шифр

Лайнер Лев

Подытоживая сказанное об «Энигме», можно выделить несколько основных причин, обусловивших успех английских дешифровальщиков.

Во-первых, на всем протяжении Второй мировой войны немцы в основном использовали единственную шифровальную машину. Это означало, что англичане могли сосредоточить свои усилия на одном, главном направлении. Отсюда также следует, что английские дешифровальщики располагали очень большим объемом шифрованной переписки противника, несомненно облегчавшей им работу над взломом «Энигмы».

Во-вторых, англичанам была известна схема «Энигмы». Эта шифровальная машина поступила в свободную продажу еще в середине 20-х годов. И хотя впоследствии была неоднократно

модифицирована с целью повышения стойкости, а также несмотря на то что разные военные ведомства и спецслужбы Германии оснащались различными модификациями «Энигмы», англичане всегда успевали вовремя составить представление как о ее схеме в любой модификации, так и о применявшихся немцами процедурах шифрования сообщений.

В-третьих, по собственной беспечности или неосторожности немцы зачастую способствовали успешному решению задач, стоявших перед английскими дешифровальщиками.

В-четвертых, для дешифровальной работы англичанам удалось привлечь наиболее способных и интеллектуально развитых людей. При этом квалифицированные кадры были сконцентрированы в одном месте — в дешифровальном центре в Блетчли-Парке.

В-пятых, для автоматизации и ускорения дешифровальной работы англичане активно применяли электромеханические устройства, позволявшие значительно повысить скорость подбора ключевых установок для «Энигмы».

И наконец, последнее: англичанам очень везло. Список подарков судьбы, без которых их успехи не были бы столь впечатляющими, можно продолжать довольно долго.

Итак, в 70-е годы XX века была предана гласности одна из наиболее тщательно скрываемых тайн Второй мировой войны. Спустя тридцать лет после ее окончания широкая публика узнала о том, что генерал Эйзенхауэр считал, что именно «Ультра» внесла «решающий вклад в победу», а Черчилль не мог на нее нарадоваться и полагал, что «Ультра» — это то, «чем мы выиграли войну».

Чтобы понять истинное значение беспрецедентного во всей военной истории проникновения в замыслы противника, которое имело место в годы Второй мировой войны благодаря взлому «Энигмы», потребовалось время. Восторженные оценки, появившиеся после вынужденного тридцатилетнего молчания, мешали трезво оценить значение «Ультра». Действительно ли роль «Ультра» в достижении победы была столь значительна? Если английские и американские генералы, превозносимые за блестящее проведение военных кампаний, знали заранее о планах противника, то не уменьшает ли это блеск их побед? И еще вопрос: неужели немцы так и не узнали о том, что их шифровки читаются врагом?

Сейчас со всей определенностью можно сказать, что во Второй мировой войне «Ультра» не сыграла той роли, которую ей пытаются приписать. Только от пяти до десяти процентов дешифровок «Энигмы», отосланных на места ведения боевых действий, были использованы в деле. Никаких сведений «Ультра» впрямую не поступало ниже уровня командования английской армией. Ее нижние эшелоны получали эту информацию лишь косвенно — в виде оперативного приказа. По материалам «Ультра», содержавшим данные о передвижениях немецких танков или кораблей, запрещалось немедленно начинать боевые действия. Сначала приходилось проводить наблюдение с воздуха, причем в такой открытой форме, что немцы при всем желании не могли его не заметить, и только после этого наносить огневой удар по вражеским танкам или кораблям.

Английское верховное командование иногда не могло взять в толк, почему подчиненные офицеры с таким нежеланием выполняют его распоряжения. Генерал Лукас, командовавший корпусом при высадке англо-американского десанта в Нормандии, не имел прямого доступа к материалам «Ультра», но его непосредственные начальники знали, что немцы не смогут

оказать серьезного сопротивления Лукасу, если он решит пойти в глубь побережья. Однако начальники не имели права прямо сказать об этом своему генералу. Они принуждали его атаковать, но их оптимизм выглядел фальшиво при сопоставлении с имевшимися у самого Лукаса данными. Поэтому Лукас проявил осторожность и остался на занятых позициях. Немцы собрали все силы и задержали высадившиеся на побережье войска. Лукас, вскоре освобожденный от командования за проявленную нерешительность, записал в своем дневнике: «Похоже, всем были известны намерения немцев, кроме меня». Справедливое замечание.

С другой стороны, существовала опасность, что распространение слишком большого количества материалов «Ультра» будет контрпродуктивно. «Ультра» не могла подменить кропотливую работу со всеми имеющимися данными и превратить посредственного командира в военного гения. Командирам на местах по-прежнему приходилось разрабатывать детальные планы операций, стимулировать активность подчиненных и приспосабливаться к менявшимся условиям. А начальство, свободное от всей этой рутины, считало себя вправе не только давать советы, но и убирать непослушных. Так случилось с двумя отличными английскими генералами, которых Черчилль в начале африканской кампании отстранил от должности, полагая, что благодаря «Ультра» знал о немцах столько же, сколько знали генералы, и поэтому счел их действия неверными.

Иногда можно услышать, что из материалов «Ультра» англичане узнавали обо всем, что при помощи радио сообщал противник. Но военные тоже подвержены человеческим слабостям. Они преувеличивают, утаивают, хвастают, обманывают сами себя и без видимых причин меняют мнение. «Ультра» же не принимала во внимание эмоции. Например, Роммель часто нарушал приказы сверху или сообщал Берлину одно, а делал совершенно другое. Он обладал великолепной интуицией и, если обстоятельства ему благоприятствовали, менял свои планы, не удосужившись предварительно уведомить начальство. Причиной сокрушительного поражения англичан, которое они потерпели в феврале 1943 года в Северной Африке, было то, что по линии «Ультра» прошел немецкий приказ о наступлении в одном направлении, а Роммель, нарушив его, двинулся в совершенно другом.

Оценка англо-американскими союзниками военной мощи немцев, с которой они должны были столкнуться с началом боевых действий в Западной Европе, может показаться более точной, чем оценка немцами сил союзных войск. Ведь благодаря «Ультра» англичане знали практически о каждой из немецких дивизий, находившихся во Франции. Немцы же приписывали противнику семьдесят пять дивизий, в то время как их было только пятьдесят. Переоценка сил противника не могла не сказаться на моральном духе немцев, а знание о такой реакции с их стороны, в свою очередь, оказало значительную поддержку англичанам и американцам. Но так ли все было в действительности?

В 1946 году англичане допрашивали одного немецкого полковника, не имевшего ни малейшего представления о существовании «Ультра». Полковник заявил:

«К концу 1943 года меня с моим шефом как минимум раз в месяц вызывали на совещания в штаб верховного командования. Мы каждый раз поражались абсолютно нелогичной недооценке потребностей немецких сил обороны во Франции, Норвегии и на Балканах. Соединения постоянно перебрасывались с одного театра военных действий на другой. В конце концов, мы с шефом решили дать преувеличенную оценку количества дивизий союзников, чтобы как-то уравновесить сверхоптимистические прогнозы в штабе верховного командования. Поэтому наши оценки превышали реальные примерно на двадцать дивизий».