Погоня за химерой
Шрифт:
Эти вопросы, в отличие от прочих, всерьёз заинтересовали зайгеррианца. Он вызвал по комлинку кого-то из слуг или помощников и распорядился, чтобы те связались с владельцем станции 'Иллюзия' и выяснили судьбу проданных ему много лет назад рабынь.
Лорэй же в ответ на обличающий монолог контрразведчика только растерянно пожали плечами.
– Мы не знаем даже, как клоны выследили нас на Джабииме, не говоря уже о том, чему их там обучали, - сообщила Эйнджела.
– Мы не орудуем ни ножами, ни каким-то другим оружием. Нам было запрещено даже прикасаться к нему.
Зайгеррианец, как раз закончивший разговор, кивнул, подтверждая эти
– Я впервые узнала, как стрелять из бластера, во время полёта на Фелуцию, - добавила Свитари, - после похода в тир. Мы не убийцы.
– Верю, - кивнул Нэйв и прижал к груди ладони в знак полной искренности.
– Охотно верю. Мастер Тормус, - повернулся он к зайгеррианцу, - а что Вы знаете о республиканских клон-солдатах?
– В основном то, что из-за них Республика ввела запрет на клонирование, что существенно повысило продажи дешёвых рабов для работ на рудниках и прочих опасных производствах. Но если у вас найдётся парочка лишних клонов, я с удовольствием их куплю. Будет любопытно узнать, какими методами Республика держит в повиновении целую армию.
– Манипуляции с генами, как я понял, - охотно поделился полученными знаниями Грэм.
– Клоны абсолютно преданы Республике и своим командирам-джедаям, они выносливы, агрессивны, сильны, в общем - идеальные солдаты. Но есть одно маленькое 'но' - кроме специальных видов коммандос, все остальные клон-солдаты абсолютно ничего не знают о нормальной гражданской жизни. Понимаете? То есть за пределами части идеальный воин превращается в абсолютно беспомощное существо, не способное без постороннего вмешательства даже купить себе еды. Так к чему это я: сопровождающие мисс Лорэй клоны как раз из таких вот неумех. Они умеют прятаться, выживать в экстремальных условиях, но в обычном городе тут же бросаются в глаза, как банта в Сенате. Скажите, Вы верите в то, что такие вот существа могли самостоятельно сориентироваться в мире криминала, про который они даже не знают?
Нэйв в очередной раз откинулся на спинку стула и весело посмотрел на зайгеррианца. Тот согнул тонкие губы в недоверчивой гримасе.
– Звучит сомнительно, офицер.
Нэйв благодарно кивнул и вновь вернулся к сёстрам.
– Мисс Лорэй, если тут нет клонов, то где вы прячете оборудование для связи? Скажите, и я постараюсь смягчить наказание для вас - шифровальный блок, даже из шлема обычного пехотинца, стоит очень многого. Может, я даже смогу выбить для вас добровольное сотрудничество и вы отделаетесь условным сроком.
– У нас нет никакого оборудования, - мягко попыталась убедить его Эйнджела.
– Мы даже комлинками не так давно научились пользоваться.
– А жаль, - почти искренне огорчился Нэйв.
– Мастер Тормус, скажите, где именно я ошибаюсь? Вот смотрите: передача - есть, трупы - есть, мисс Лорэй - есть. А клонов - нет. Кто же тогда этот таинственный шпион и убийца? Или всё же мисс Лорэй меня обманывают, как Вы думаете?
– Ну, они уже солгали моему коллеге, мастеру Синджу, так что я вынужден признать, что выдрессировал их не так хорошо, как следовало бы, - нехотя признал зайгеррианец.
– Я обязательно устраню этот недочёт в ближайшее время.
Это обещание, произнесённое спокойно, даже миролюбиво, заставило близнецов совершенно одинаково вздрогнуть.
– Мисс Лорэй, - реакция девушек не укрылась от Грэма, и сейчас в лейтенанте отчаянно сражались между собой жалость к сёстрам, чувство долга и уязвлённая гордость. Победило чувство долга.
– Делаю ещё одну попытку, - продолжил Нэйв.
– Где клоны? Где их база?
– Мы не знаем, господин, - Эйнджела покаянно опустила голову.
Лейтенант уже успел заметить, что вид пультов от нейроошейников и некоторые фразы зайгеррианца заставляют Лорэй непроизвольно вставлять обращение 'господин' во время разговора.
– Очень жаль. Вы не оставляете мне другого выбора, - на этот раз искренность Грэма была неподдельной. Взяв оба пульта, он протянул их зайгеррианцу и попросил:
– Мастер Тормс, не могли бы Вы мне помочь? Оборудование незнакомое, а я очень не хочу...
– Нэйв на секунду замялся, подбирая подходящее определение, - ... повредить Вашу собственность.
Вот теперь он завладел полным и безраздельным вниманием Лорэй, ровно до того мига, как пульты оказались в когтистой лапе Тормуса.
– Мы правда ничего не знаем, господин!
– мольба вышла жалкой и тихой, а в следующее мгновение тело Свитари скрутило спазмом и она, корчась, упала на пол. Бубенцы весело звякали, когда тело полукровки сотрясала очередная конвульсия, придавая и без того неприятному зрелищу сюрриалистический оттенок.
Эйнджела побледнела, дёрнулась всем телом, но каким-то чудом удержала себя на месте.
– Господин, пожалуйста! Мы не знаем, где сейчас клоны! Мы ничего не знаем ни о какой связи с Республикой!
Зайгеррианец равнодушно кивнул, несколько секунд понаблюдал за корчами Свитари, а потом начал медленно крутить верньер пульта, постепенно увеличивая интенсивность воздействия. Ри едва слышно заскулила от терзающей тело боли, бубенчики на браслетах задрожали мелко и тонко, а вот Нэйв отвёл глаза, уткнувшись в деку и отчаянно делая вид, что занят протоколированием допроса. Хватило его ненадолго - меньше, чем через полминуты он тщательным, выверенным движением, характерным для людей, сдерживающихся, чтобы не шарахнуть кулаком по столу, положил деку на столешницу и каким-то стеклянным голосом произнёс:
– Хватит. Не надо рисковать информацией.
Зайгеррианец смерил его взглядом, в котором Грэм почувствовал презрение, и нажал на кнопку пульта. Тело Свитари бессильно обмякло на полу, из уголка губы потянулась ниточка слюны. Наступила тишина, но в ушах Нэйва всё ещё звучал нежный металлический перезвон, навсегда связавшийся в его сознании с жуткой агонией.
– Встань и приведи себя в порядок, тварь!
– неожиданно резко рявкнул Тормус.
– Впредь будешь знать, как лгать хозяевам!
Встать и вытереть лицо Свитари удалось далеко не с первой попытки, но когда это ей наконец удалось, она улыбалась всё той же безмятежной улыбкой, что так раздражала Нэйва в самом начале беседы. Но сейчас от этой улыбки лейтенанту стало жутко, настолько, что он почувствовал, как становятся дыбом волоски на шее. Потому что эта улыбка сочеталась с затравленным взглядом полукровки и животной обречённостью, такой, которой не должно быть в глазах у разумного существа.
В эту минуту лейтенант Нэйв стал противен самому себе за свою двуличность: как можно защищать свободу и право жить по своим законам, сочетая такую вот... нет, это даже не жестокость. Такому в словаре лейтенанта Грэма Нэйва просто не было определения. Нет, можно, конечно, сколько угодно прикрываться красивыми фразами про долг, Отечество, тяжкое военное время - и ведь все поймут и не осудят! Но как оправдаться перед самим собой?