Погоня за хвостом
Шрифт:
Связи не было долго - Бранд даже заподозрил, что чужаки обнаружили связной спутник-невидимку на стационарной орбите, а обнаружив, уничтожили по-тихому, без вспышки. Но на закате снова пискнул сигнал вызова.
– Только что они выбросили первую группу.
– Голос принадлежал Стаху, помощнику Ираклия по вопросам маскировки.
– Где?
– На западе, почти у моря. Там, где живут Стефанидесы.
– Они обнаружены?
– спросил Бранд.
– Еще не знаем. С ними сейчас говорит Ираклий.
– Стах помолчал, потом добавил: - Я думаю, не зря наши гости пожаловали именно к Стефанидесам…
– Почему?
– Шестеро детей, - с ворчливой
– Какая уж тут, к свиньям, маскировка! В Цитадели хотя бы можно выпороть ротозеев - а на выселках? Чадолюбцы! Говорил же я: всех детей - в Цитадель!.. Ладно, конец связи.
– Держи меня в курсе, - попросил Бранд, но Стах уже отключился.
Что верно, то верно: Стефанидесы славились чадолюбием и наотрез отказывались переселиться в Цитадель, где детей бьют, называя это форсированным обучением или вколачиванием ума. И дети у них росли совсем неплохие, скорее, наоборот, вот только быть бы им нещадно поротыми, попадись они Стаху на глаза. Как ходишь - почему примял травинку? Пять хлыстов по мягкому месту. Кто сломал ветку поблизости от Цитадели? Ты? Десять хлыстов. Кто натоптал у самого входа да еще бросил обертку от пищевого рациона? Если самому себе не друг, так хоть о других подумай! Тридцать хлыстов, и благодари за науку.
А как иначе?
Солнце уже зашло, когда Бранд вновь увидел корабль и еще раз подивился его размерам. При двадцатикратном увеличении чужая махина заняла весь экран. Разведчик? Ни в коем случае - чересчур велик. Линкор? Пожалуй, тоже нет: слабовато вооружение. Во всяком случае, уничтожить одним бортовым залпом планету чужак не способен. Проломить разумно построенную оборону - тоже. Вероятно, не способен и защитить себя от звена-другого истребителей… Десантная баржа? Гм… Кто прежде слыхал о десантных баржах таких несусветных размеров - похоже, вместилищах целой мигрирующей колонии, с матками, трутнями и полчищами рабочих-солдат? В былые времена и мирмикантропы, и люди предпочитали неповоротливым тяжеловозам стаи маленьких вертких судов.
Но где они, былые времена, спросил себя Бранд. Где прежнее человечество - гордое, сильное и беззаботное? Кто хотя бы теоретически может противодействовать высадке?
Другая колония мирмикантропов? Ворон ворону глаз не выклюет. Люди? Если они и уцелели где-то, то отбиваться им нечем, и мирмикантропы это знают.
Мыслей хватило на секунду. А в следующую секунду Бранд перестал думать и о размерах, и о классе чужака.
От корабля отделялись точки. Увеличив масштаб изображения, Бранд присвистнул от удивления: точки не были ни шлюпками, ни десантными капсулами. Человеческие фигуры… Или, во всяком случае, очень похожие на человеческие.
Горохом высыпавшись в космос, они разделились на две стаи;
первая начала очень быстро отставать от корабля, вторая некоторое время шла вровень с ним, затем потянулась вбок. По-видимому, чужаки предпочитали обходиться без шлюпок.
– Это что-то новенькое, - сказал вслух Бранд.
Он вызвал Цитадель. На этот, раз отозвался Ираклий:
– Что нового?
– У меня сыплются, - доложил Бранд.
– Прямо в скафандрах сыплются. Часть пошла на восток, так что предупреди Ружицких и Леклерков. Ко мне тоже гости.
– Понял.
– Что у Стефанидесов?
– Молчат. Передали, что наблюдали высадку километрах в десяти от них, и замолчали. Правильно сделали.
– Ираклий вздохнул.
– Ты был прав, это мирмикантропы.
– Будто и так не ясно. Что Цитадель?
– Думаю,
– И то ладно. До связи.
Бранд дал отбой. Теперь оставалось только ждать.
4.
– Мама, я хочу гулять!
Четырехлетний Марио, сын Бьянки и Луиджи Борелли, раскапризничался не на шутку. Упершись лбом в материнское бедро, карапуз колотил кулачками, хныкал и пронзительно кричал:
– Гулять! Хочу гулять!..
– Уймите своего ребенка, - поморщившись, бросил Стах. Детский крик не мог вырваться наружу, но действовал людям на нервы. В центральном зале собралось почти все население Цитадели - более восьмидесяти человек обоего пола и всех возрастов, от грудных младенцев до дряхлых старцев.
– Мама, гулять!
Мать только беспомощно разводила руками. Отец шагнул к Марио, подхватил под мышки, подбросил, поймал.
– Оп! Оп! Давай полетаем?
– Пусти! Гулять!
– Гуляй тут, сынок, - сказал Луиджи.
– Вон сколько места.
– Не хочу тут, не хочу! Хочу на улицу!
Он никогда не видел настоящей улицы, да и его молодые родители тоже, разве что в видеозаписи. Для него улица была каменистой полупустыней в ста метрах над сводом центрального зала Цитадели. Туда надо было подниматься на лифте.
– На улицу нельзя, сынок. Никак нельзя.
– Можно! Можно! Можно!
– Уймите ребенка, - резче бросил Стах.
– Ы-ы-ы… гуля-а-а-ать!!! А-а-а…
Скорчив гримасу, Стах размотал хлыст. Свист и громкий хлопок воздуха перед носом малыша заставили того поперхнуться ревом. От стен зала отразилось эхо.
– Ну зачем так, зачем!
– с болью вскрикнула Бьянка, защищая сына руками.
Стах отвернулся, не ответив. Смотал хлыст. Все-таки даже в Цитадели родители из рук вон плохо воспитывают детей, и телесные наказания - не панацея. Остается разве что сечь родителей за безответственность, а точнее, за неразумный выбор приоритетов при воспитании молодняка. Да, сечь… И родителей, и детей, причем прилюдно. Ну и что с того, что ребенок может стать заикой? Психологическая травма, видите ли. Велика важность! Лучше всю жизнь заикаться, чем наглухо молчать по причине безвременной смерти. И этот себялюбивый шкет Марио со временем непременно отведает свою порцию хлыста - что-то непохоже, чтобы на него подействовал пример других секомых. В четыре года уже пора быть умнее. Дай срок - выдрессируем, если на этот раз все обойдется…
Если случится чудо.
Ираклий повернул лысый череп в сторону мамаши с испуганным чадом, посмотрел вроде бы с сочувствием. Потом повернулся к Стаху и тоже посмотрел на него с сочувствием. Мало кто понимает, как тяжко отвечать за все нюансы маскировки Цитадели и каково быть ненавидимым почти всеми, а вот старый мудрый Ираклий понимает, потому что в свое время сам сек безответственных разгильдяев…
Провалился бы он со своим пониманием!
На большой экран, повешенный на стене так, чтобы всем было видно, проецировалась местность километрах в восьмидесяти к северу от Цитадели. С десяток мирмикантропов суетились там, что-то вынюхивая в карстовых воронках. В общем-то, это было логично: чужаки уже знали, что на планете есть люди, причем недостаточно многочисленные для того, чтобы имело смысл стерилизовать планету по полной программе. Вероятно, с их точки зрения, надо было всего лишь произвести небольшую подчистку - разумеется, разведав прежде убежища людей. Неудивительно, что их привлекла зона карстовых пещер - чем не естественное укрытие?