Погоня за мечтой
Шрифт:
Я очень старалась убедить себя, заставить поверить в собственные доводы. Но интуиция, мой внутренний компас, не подводивший ни разу, на уговоры не поддавалась. Спокойным холодным голосом, она будто шептала: «Теперь все изменится. Это только начало, ты ведь знаешь. Три года ты прожила в сказке, пора возвращаться в реальный мир. Ты всегда знала, что этот день настанет. Разве не так?».
Паника внезапно охватила меня, я бросилась в ванну, схватив чистящее средство, стала оттирать пятно. Я терла его с непонятной яростью, казалось, если не будет его, то все
Но это был последний день мирной жизни, и не существовало на свете средства, чтобы исправить это.
Проведя остаток дня и большую часть ночи в пустых ожиданиях и нескончаемых попытках дозвониться до Льва, я незаметно уснула, свернувшись в клубок на диване.
Пробуждение было звонким и жестким. Жестким в прямом смысле слова, ибо стоило прозвучать дверному звонку, как я подскочила с дивана с такой удивительной резвостью и неуклюжестью, что рухнула на пол, ударившись лодыжкой о журнальный столик.
Возможно, для некоторых жен бессонные ночи и шляющиеся за пределами действия мобильников супруги вполне привычны и бурных эмоций не вызывают. Или, во всяком случае, появление мужа на родном пороге искупает неудобства. Но я к подобным дамочкам не относилась, и дохромав до двери, точно знала, что милому сейчас не поздоровится. Не в том плане, что супруг будет бит скалкой (я, кстати, даже не знала, есть ли она в нашем доме), но уж сдерживать накопившееся точно не стану – все выскажу.
Переполняемая мстительными мыслями, я распахнула настежь дверь, но изобилующая колкостей тирада так и осталась на языке.
За порогом стоял огромный мужик с трехдневной щетиной на усталом лице. Одет он был в поношенные джинсы и несвежую футболку. Во взгляде маята, на губах неловкая полуулыбка. А огромные лапищи бережно придерживали за плечи мою лучшую подругу.
Ее ангельские кудри разметались по плечам, в голубых глазах горели бесшабашные огни, сумасбродная улыбка озаряла лицо. Облегающее платье и шпильки дополняли образ.
Тонкими длинными пальцами она крепко держала за горлышко бутылку шампанского. И одного взгляда достаточно, чтобы понять – она безнадежно пьяна и стоит на ногах лишь благодаря неизвестному здоровяку.
Пристроив голову на плечо незнакомца, она с трепетом прошептала:
– Моя сестренка настоящая красавица, правда?
Здоровяк кивнул и с явно несвойственным ему смущением сказал:
– Я таксист, она назвала ваш адрес…
– К черту формальности, сегодня праздник, – заголосила Ленка и, стихнув на полуслове, зашептала. – Арина, муж-то твой дома?
– Нет, в командировке.
– Так ведь это же замечательно! Гуляем!
Совмещая слово с делом, Ленка ринулась ко мне, раскрыв объятия, но не рассчитала сил. Благо, что таксист успел вовремя ее подхватить. Она повисла на нем и залепетала что-то о вымирании мужчин на всех пяти континентах одновременно.
Не обращая внимания на подружку, я посторонилась, давая возможность таксисту пройти. Вздохнув, попросила:
– Заносите.
Он бережно
– Я ее в центре подобрал. Она машину ловила, плакала…
– Бывает, – пожала я плечами и, достав кошелек из сумки, спросила. – Сколько я вам должна?
– Девятьсот, – отчего-то смутился он. Я заплатила две тысячи и, искренне поблагодарив, закрыла дверь.
Замерев в кресле, Ленка из последних сил боролась со сном, оттого часто-часто моргала. Но сдаваться не собиралась и тихо улыбалась.
Только сейчас я заметала на ее щеках следы недавних слез, искусанные губы. Я присела на корточки рядом с ней, провела рукой по волосам. В детстве, когда она плакала, я всегда гладила ее по голове и придумывала сказки о том, как счастливы мы будем в будущем. Она не верила мне, но начинала улыбаться, обиды таяли, слезы высыхали.
Она поймала мою руку и, заглядывая в глаза, спросила:
– Лев не будет ругаться, что я здесь?
– Переживет.
– Не хочу, чтобы из-за меня…
– Ты мне сестра. Идешь со мной в комплекте, – хмыкнула я, Ленка тихо засмеялась. – До комнаты дойдешь?
– Ни единого шанса.
Следующее несколько минут прошли довольно комично. Я обхватила Ленку за талию, она вцепилась мне в плечо, и мы потопали в спальню. Ее штормило, я старалась удержать баланс. Ленка была легка как перышко, что должно было облегчить задачу. Так бы оно и было, если бы мы не хохотали над собой, теряя равновесие. И все же до кровати мы добрались и, едва повстречавшись с подушкой, она уснула. Я переодела ее в свою пижаму, накрыла одеялом и ушла в гостиную.
Прекрасно понимая, что не усну, забралась на подоконник и, подтянув колени к подбородку, задумалась. Я была рада за Ленку, ведь ее тревоги и печали спят вместе с ней, а значит, она пробудет до утра в счастливом забвении.
Я вглядывалась в спящую улицу через оконное стекло. Она была пустынна, окутана полумраком белых ночей. На ее просторах царили тени, они танцевали причудливый танец на стенах домов, тротуарах.
Сколько же сотен ночей я провела так же, на подоконнике, разглядывая спящий город и мечтая? Да, тогда была другая улица, другая жизнь, другая я. Неизменным оставалась лишь одно: Ленка всегда была где-то рядом, тихо спала или шепотом рассказывала что-то важное, сокровенное. Мы могли болтать ночи напролет, говорить друг другу то, о чем и думать боялись днем, такими важными казались наши секреты и мечтания.
Мы всегда с ней были очень разными. Белокурый ангелочек, откровенная, импульсивная Ленка. И я, смуглокожая, с черными, как крепкий арабский кофе волосами, без единого завиточка. Ленка говорила, что мои глаза так темны, что в них и черти тонут. В противоположность ей, я всегда была замкнута, не слишком любила людей и уж вовсе не спешила доверять кому-либо. Жизнь учила, что доверие может стоить слишком дорого.
Но ей, единственной, я верила как себе. В этой жизни нет для меня человека ближе, чем она. Она не просто подруга, не сестра, она – моя семья.