Погоня за судьбой
Шрифт:
Внизу, под синим ночным небом, усыпанным россыпями незнакомых звёзд, расстилалась бескрайняя бронзовая гладь. Отсюда видно было, как она загибается вслед за искривлением поверхности планеты, уходя за горизонт, а между небом и землёй, медленно вращаясь, прямо в воздухе парили огромные пурпурные обломки скал.
Я стояла на одном из них, утопая босыми ногами в синем ворсистом мху. Поверхность планеты отсюда казалась почти недосягаемой, а рядом резвилась пара небольших странных зверушек. Почему-то они напоминали мне собак породы мопс, однако у них не было ушей, и вся их мордочка представляла собой один большой
Меня обдало порывом ветра, и мимо, почти на расстоянии вытянутой руки, пронеслось огромное скатоподобное существо с длинным хвостом. Его крылья медленно поднимались и опадали, оно удалялось вниз, к поверхности планеты. Спокойствие царило в этом чуждом и далёком месте, напоминавшем сон.
Зверушки бросились наутёк и скрылись между пурпурных сталактитов, а на скалу медленно наползла тень. Я подняла голову и оторопела.
Прямо надо мной проплывало гигантское чёрное пятно – настолько чёрное, что не отражало вообще ничего, полностью поглощая весь свет. Сфера нависала, заслоняя собой почти всё небо, и тут прямо в её центре заалело кроваво-красное пятно. Медленно раскрываясь, сфера обнажала горящее кровавое жерло в брюхе, в которое, будто извивающиеся нити, потянулись яркие всполохи. Зрелище заворожило меня, и я так и стояла, запрокинув голову и не смея пошевелиться.
Подо ногами задрожала земля, воздух наполнился басовитым треском, а тело захлестнула волна холода. Красные всполохи над головой начали закручиваться в темнеющий вихрь. Возникшая будто из ниоткуда, чёрная туча стремительно расширялась, клубясь, и опускалась вниз, загораживая собой звёздный небосвод. Голос в голове прошептал: «Это было, и это будет…»
Чернота закрывала небо, надвигаясь прямо на меня. Я подняла руки к небу, меня поглотил стремительно спускающийся вихрь, и… я сидела на кровати профессора Мэттлока, а рядом, приподнявшись на задних ножках, стоял Томас. Моё сердце бешено колотилось, по лицу струился пот. Существо слегка, будто вопросительно, наклонило голову.
Я, не говоря ни слова, поднялась и стремительно вышла в коридор. Будто обухом, в голову ударили воспоминания – замерзающий школьный автобус… Страшная радиотрансляция… Десятки фотографий заслоняющего звёзды угольно-чёрного пятна, облетевшие весь мир… Голова закружилась, и мне пришлось облокотиться на стену. Я стояла, пытаясь отдышаться, а сквозь туман в голове из каюты дяди Вани доносились крики.
«… – Томас! Ты принёс то, что я просил?!
– Да, господин барон! Вот он!
– Этот сухой? Проверенный?!
– Да уж, рванёт так рванёт!
– Прощайте, господа. Сейчас я улечу, и мы вряд ли увидимся. Но когда я вернусь в следующий раз, вас уже не будет. Дело в том, что время на небе и на Земле летит неодинаково. Там мгновения, тут века. Всё относительно… Впрочем, это долго объяснять… Господи, как умирать надоело…»
Придя в себя, я сделала несколько шагов по коридору и остановилась у приоткрытой двери в каюту Марка, чтобы поделиться с ним впечатлениями от увиденного. Он сидел на своей кровати спиной ко входу. Свет был погашен, а на жидком кристалле монитора была изображена молодая женщина. С кем это он по видеосвязи болтает? Открыв было рот, чтобы позвать его, я замерла и прислушалась.
… – а вчера Арчи снова сбежал с поводка, просто выскользнул… Хорошо, что это случилось в подъезде, а то пришлось бы по всему городу за ним гоняться.
Марк тихо произнёс, вторя своему голосу из колонок:
– Кому же понравится, если его посадят на поводок?
Судя по всему, это была запись.
– Да уж. Вы, мужчины, уж больно свободолюбивые… А вот и… Мария из своей комнаты спустилась… Мэри, хочешь с папой поговорить? Иди сюда скорее…
Откуда-то сбоку появилась девчушка лет четырёх, уселась рядом с женщиной и принялась смущённо теребить косичку. Марк протянул руку к экрану и коснулся изображения, а его голос в колонках с наигранным весельем спросил:
– Здравствуй, дочь… Как ты поживаешь? Хорошо себя ведёшь, не расстраиваешь маму?
Девушка на экране гладила малышку по голове, робко улыбаясь. Мэри серьезными глазами взглянула на экран с той стороны и спросила:
– У меня уже есть папа, зачем же мне второй? Простите, дядя, но я вас никогда не видела раньше…
Женщина прижала её голову к себе:
– Ну зачем ты так, Мэри…
Девочка вырвалась и убежала куда-то за кадр. Марк шумно вздохнул.
– Прости, Марк… Тебя слишком долго не было рядом, она успела вырасти…
Почувствовав, видимо, моё присутствие, он обернулся. Увидев меня, выключил экран и понурился, глядя в пол. Отвечая на мой немой вопрос, сдавленно произнёс:
– Это единственный разговор с ней, который у меня сохранился. Пересматриваю иногда…
Я оторвалась от дверного косяка, закрыла за собой дверь, бесшумно прошла в комнату и присела на кровать рядом.
– А почему скрывал, что у тебя есть дочь?
– Я плохой отец. Вернее, даже не отец вовсе, а так… Что бы ты обо мне подумала, если бы узнала, что от мимолётной связи у меня появился ребёнок, а я вместо того, чтобы принять ответственность за семью, улетел в дальние края? Нет, я конечно поначалу посылал им деньги, но она вскоре отказалась от передач – у неё появилась своя полноценная семья… Я опоздал.
– Главное, чтобы они были счастливы. К тому же у тебя тоже есть семья – это мы.
Я мягко коснулась его лица, а он посмотрел на меня намокшими глазами. Сердце защемило – я никогда не видела его таким несчастным – и я обняла его, прижавшись волосами к небритой щеке.
– Ну что ты, Марик? Ты живой, ты не один, у тебя есть я, наконец…
Он всхлипнул. Страшно и непривычно было видеть его таким, поэтому, чтобы хоть как-то его успокоить, я взяла его лицо обеими руками и прильнула к губам в нежном поцелуе. Как будто электрический разряд прошёл между нами, он обнял меня за талию и прижал к себе. На границе сознания пульсировала мысль: «Дура, ты совершаешь ошибку!» Но мне было уже всё равно – родному человеку было плохо, а ближе, чем Марк, у меня никого не было…
… Разгорячённые и обессилевшие, мы лежали, обнявшись, на кровати. Он задумчиво смотрел в потолок, а я, положив голову ему на грудь, глядела в окно на горные вершины в лучах рассвета и размышляла о том, что теперь будет. Я позволила себе минутную слабость, и это неизбежно скажется на наших дальнейших отношениях. Меня никогда не беспокоили загулы Марка, когда он пропадал на пару дней с очередной космопортовой шлюхой или пытался склеить новую неприступную стерву из спортивного интереса, но теперь… Я представила, как буду ревновать его к каждой встречной-поперечной, и это при том, что мы будто бы ничем друг другу не обязаны. Переспали и забыли, да?