Поговори со мной
Шрифт:
Глава 2
Мощную мужскую фигуру я узнала издалека. Напряжённый разворот, сигарета в руке, которая, то и дело, приближается ко рту, а после из него выходит плотная пелена дыма. Марат стоял в десяти шагах от детской площадки. Со стороны было видно как он щурится, глядя на входные двери моего подъезда, а когда резким движением окурок полетел аккурат в урну, моя решительность поубавилась, а второе «я», трусливо спряталось и не издавало ни звука. Он неожиданно повернулся и взглянул прямо на меня, и тут же дыхание спёрло. В то утро Марат выглядел иначе. Вечером вообще
Пока он прикуривал, зрительный контакт пропал и я смогла выдохнуть, ступор спал, наступил полный релакс, и оставшиеся несколько шагов я прошла медленно, точно подкрадываясь. Марат на меня не смотрел, намеренно, уж не знаю, о чём думал, но его жесты мне не нравились. Нервные, рваные, вот-вот и он не сдержит себя, выпустит внутреннего зверя. Жёсткий. Именно это слово пришло на ум, когда мы встретились взглядами. Он весь был жёсткий, даже волосы казались вздыбленными от напряжения. Взгляд тёмных глаз исподлобья, затянулся поглубже, дым выпустил в сторону, не начиная разговора. Потом сам себе улыбнулся одним уголком губ и посмотрел на меня как и вчера, со смешинками в глазах, словно своё наваждение стряхнул.
– А ты ранняя пташка, красавица.
Немного охрипший голос приятно резанул по нервам и я растаяла, тут же раскраснелась, не знала куда глаза деть, в ход пошли отвлекающие жесты вроде поправления волос. Взглядом я попыталась найти что-то интересное, со стороны это выглядело так, но словно я им стреляла.
– Что есть, то есть.
Он кивнул и разговаривать дальше намерен не был. Не знаю, то ли не решил, что сказать, то ли не хотел говорить в принципе, а я на пятках покачнулась, вниз посмотрела и прикрыла глаза, пытаясь унять волнение. Сбитые колени попыталась прикрыть сумкой, но ручки в ней были слишком короткие и получилось не очень. Когда у тебя маленький ребёнок, сын, стёртые колени становятся отличительной чертой. Ты с ним ползаешь, играешь, балуешься, катаешься по полу от смеха, а результат виден на коленках. Так и мои, ничего хорошего из себя не представляли.
– Давно ждёшь?
Марат посмотрел пристально, словно подвох искал, а потом снова опомнился и расслабился, затянулся и отправил второй окурок следом за первым. Снял с беседки сигареты, положил пачку в карман и протянул руку мне, помогая подойти ближе. Дотронулся и пальцы огнём обожгло от чужого тепла, я только сейчас поняла, что замёрзла. Среди лета, на ярком солнце, и замёрзла.
– Надеюсь, это не я на тебя так действую. – Вздохнул Марат и подтянул меня ближе, обнял за талию и захват не ослабил, когда я попыталась высвободиться.
– Что?
– Я говорю, выражение такое есть, «кровь в жилах стынет». Надеюсь, у тебя пальцы не из-за меня онемели.
– А, – посмотрела на свою руку и пошевелила пальцами, они и правда, плохо слушались, – нет, не из-за тебя. Я всегда была мерзлячкой.
– Бывает… Если не секрет, куда с утра пораньше умотала?
Вроде и без интереса спросил, а рука на моей талии напряглась.
– Секрет. – Я попыталась улыбнуться, но шутку Марат не оценил, губы поджал и в сторону отвернулся.
Медленным шагом он направился из двора, меня как на буксире за собой потянул. На очень мощном буксире.
– И с чего вообще ты пытаешься меня контролировать? – Я возмутилась, когда напряжённое молчание затянулось, вполне натурально, надо отметить, а Марат посмотрел со смешинками во взгляде и мягко так, но настойчиво, словно ребёнку, объяснил.
– Я не контролирую, я беспокоюсь. – Настойчивый взгляд заставил меня хмуриться.
– Я не давала тебе поводов.
– Ты сама один сплошной повод, красавица.
– Я не о том.
Выдохнула со злостью, но не на него злилась, а на себя, за то, что после каждого раза как он упоминает мою внешность, краснею, сдержаться не могу. Мне важно его мнение, безумно важно. И этот его тон, когда он говорит… сладко, маняще, будто обещая что-о неведомое, неземное… внутри всё в тугой узел сжимается и хочется чего-то большего, серьёзного.
– Поясни.
– Мы с тобой один день знакомы, а ты требуешь отчёт о том, где я хожу и что делаю.
– А я уже сказал, что беспокоюсь.
– Я не давала поводов! – Упорно повторила я и он вздохнул ещё громче и ещё показательнее. Остановился, развернул меня к себе лицом, взял за подбородок.
– Ты. Мне. Нравишься. Я за тебя беспокоюсь. И мне всё равно, что ты думаешь по этому поводу. – Выждал секунду, меня отпустил и повёл дальше как ни в чём не бывало. – Так, где ты была?
Я рассмеялась. Вот, правда, и если бы могла сказать, куда ходила, обязательно бы рассказала, просто знаю, как парни относятся к детям. К чужим детям. Бояться их, опасаются, ревнуют к ним. И, естественно, слукавила. Отвернулась в сторону, чтобы он мои глаза не видел.
– В институте была, я два дня как сессию сдала. Нужно было забежать в документах отметиться, да и для шефа справку взяла, подтверждающую, что не прогуливала.
Он хмыкнул, а меня сей факт возмутил: с чего бы он мне не верил, да кто он такой?!
– Тебе зачётку показать?
– Покажи.
Сказал серьёзно, а сам еле смех сдерживает, смешно ему! За молнию на сумке дёрнула, покопалась, извлекла небольшую книжицу и открыла её на нужной странице, хорошо ещё что привычку такую имею: перестраховываться, и сразу её не выложила. Сунула ему под нос.
– Читай!
И он читал. Внимательно так, губы трубочкой вытянул, изредка поверх зачётки бросал на меня взгляды, которые не распознать.
– Так вы, значит, отличница, Марина Максимовна Соловьёва.
– Представь себе!
Зачётку я из рук его вырвала и быстро назад спрятала, пока он ещё что-нибудь там не прочитал.
– А ты?
– Что?
– Ты ведь не местный, что здесь делаешь?
– С чего взяла?
– Просто знаю и всё. Ответишь мне или как?
– Отвечу, конечно. Я приехал на каникулы, к бабушке.