Поговори со своей тенью
Шрифт:
Игорь еще раз повторил: «Я это знаю». Да он просто-таки давит на меня! Игорь на меня давит!
— Ты хотел, чтобы я пошла в милицию. Чтобы сделала признание.
— Никуда ходить не надо.
— И насчет Виолы. Как быть с ней?
— Она у тебя? — настороженно спросил брат.
— Я… не знаю. Кажется. Или в любой момент может появиться. У нее ведь есть ключ.
— Ты вот что: сиди дома. Я сейчас приеду.
— С милицией? — подозрительно спросила я.
— Не будет никакой милиции. Даю тебе слово.
— Правда?
— Ну, конечно!
— И ты меня избавишь от нее?
— Ну,
— И как же это будет выглядеть? Если без милиции?
— Ты, главное, сиди дома, никуда не уходи. Поняла?
— Да. Но она очень опасна, — пожаловалась я.
— Знаю. Но все будет в порядке, ты ничего не бойся. И жди меня. Я все устрою. Дай слово, что никуда не уйдешь.
— Я никуда сегодня не собиралась.
— А Виола?
— Она сама по себе. Ты же знаешь.
— Так вот: попытайся любыми средствами ее задержать. Разговаривай с ней, отвлекай. Я скоро буду. Если что, звони мне на мобильный. Я буду с тобой разговаривать. Хорошо?
— Да.
— Я тебя очень прошу, Саша. Слышишь? Я тебя прошу.
Он меня просит, подумать только! Великий Будда меня просит! А как же его позиция? Как же я-мудрее-тебя-на-целую-тысячу-лет?
— Хорошо, — соглашаюсь я. — Раз ты просишь, я буду сидеть дома и ждать тебя.
— Вот и умница. Ну все. Целую.
И в трубке раздаются осторожные гудки. Именно так: осторожные. Мне показалось, что Великий Будда ушел из собственной квартиры на цыпочках. Нет, определенно что-то случилось. Но велено сидеть и ждать. То есть он, конечно, просил, но…
Надо чем-нибудь себя занять. У меня еще осталась последняя, двенадцатая история. Вернее, всего-то несколько страничек, поскольку глава еще не дописана. Это август месяц. Тот самый, что стоит сейчас на улице. Жара, палящее солнце. Половина населения Москвы за городом, на дачах, еще какая-то часть разъехалась по курортам. Но Леночка у нас пока невыездная. Следствие по делу «синих» трупов еще идет. Милиция ищет убийцу. А Леночка — главная свидетельница. Она и еще Большая Маха. Но я знаю, что Большая Маха меня не предаст. Никогда.
Итак, я вновь открываю свой дневник и обращаюсь к записям».
ИСТОРИЯ НОМЕР ДВЕНАДЦАТЬ
«Лев — это, разумеется, Игорь. Во-первых, он родился в августе месяце, под знаком Льва. Если быть точнее, семнадцатого августа в семь часов утра. Семь — наше с ним счастливое число. Его первый крик, больше похожий на кошачье мяуканье, а не на грозный рык, возвестил о начале новой эры. А во-вторых, он и в самом деле Лев. Царь зверей. Хозяин прерий. То есть саванн. А заодно и лесов, полей и рек плюс конгломератов и мегаполисов. Я не сильна ни в географии, ни в зоологии, но, по-моему, везде, где кто-нибудь да обитает, есть свой Лев. Джек, который построил дом. Или дурдом. Так мне кажется, а мне в последнее время что-то многое кажется.
Во-первых, мне кажется, что развязка близка. Я, то есть Виола, сделала все, чтобы избавить Игоря от жены-людоедки. Теперь ей конец.
Во-вторых, мне кажется, что Игорь будет этому только рад. И спешу обрадовать Великого Будду изъявлением дружеских тире родственных
Моя мама несчастна, папа тоже, но он молчит. Вернее, теперь они молчат в два голоса. В нашем дурдоме, построенном Джеком, удивительно тихо. Такая мертвая тишина бывает только тогда, когда в доме есть покойник. Но у нас никто не умер, напротив: я пытаюсь вернуть их всех к жизни. К реальности, данной им отныне в моих ощущениях. Быть может, Глупая Пучеглазая Лягушка чего-то не понимает? Мама даже перестала рассказывать окружающим, как у нас в семье все замечательно. Ибо эти окружающие уже знают: Леночку подозревают в убийстве. Шила в мешке не утаишь. Биография нашей семьи в последнее время стала предметом, который со всем старанием изучают оперативно-розыскная группа и следователь. Возможно, что и прокурор, и вышестоящее начальство. С того времени, как нашли труп Туманова, по ней, биографии этой, написана целая монография. Два тома уголовного дела. Пока два.
Но ничего. Все пройдет, и мы заживем хорошо. Я, правда, не знаю, что такое «хорошо». Оно, «хорошо» это, как линия горизонта: все время видна, но, сколько не приближайся, остается все на том же почтительном расстоянии. Для меня. И я упорно не хочу замечать, что все дальше оттаскиваю от этой линии Великого Будду. Быть может, он там уже побывал? А я, дуреха, и не заметила!
Счастье — это отсутствие несчастья. Новая формула, выведенная мною путем двойного отрицания.
Надо бы спросить у самого Великого Будды, правда это или нет. Тем более что он сам попросил:
— Саша, ты не могла бы зайти?
— А что случилось?
— Нашли еще один труп. — (Да ты что-о-о?!!) — Убит психотерапевт, к которому ходила Леночка, — упавшим голосом говорит Игорь. И мне становится его жалко. Так жалко, что я пулей лечу к брату.
Виола меня останавливает:
— Напрасно ты это делаешь. Тебя ждет еще одно разочарование.
— Какое разочарование?
— Ведь ты знаешь, что он скажет. Ты это уже знаешь. Так зачем? Это что, такая форма мазохизма? Не хватит ли над собой издеваться?
— Мне надо с ним поговорить, — упорно повторяю я глупейшую из фраз. Избитую прелюдию к выяснению отношений.
— Ну как хочешь, — устало говорит Фиалка и остается дома. Сама она с Великим Буддой все уже выяснила. А вот Глупая Пучеглазая Лягушка — нет.
…Великий Будда дома один. У Леночки нервный срыв, и она в больнице. На это раз всерьез. Вовку забрали ее родители. Валерия Сергеевна в шоке и старается теперь создать вокруг единственного внука стеклянную стену. Нет, скорее колпак. Чтобы ни один из звуков внешнего мира под него не проник и не потревожил нежную детскую душу. Чтобы Вовка не понял, что происходит с родителями. А поскольку моим родителям подобное строительство, как, впрочем, и всякое другое, не под силу, Вовку прячут в загородном особняке Леночкиного папы. И тщательно окружают вниманием и заботой.