Пограничная река. (Тетралогия)
Шрифт:
Это уже было похоже на настоящую рыбалку: по прикидкам Андрея не меньше полутора кило рыбы взяли за этот заход. Десяток таких уловов, и ужин будет просто роскошнейшим.
— Бегом ребята, давайте. Надо до дождя успеть наловить как можно больше: вон какие тучи наползают.
Раз за разом Сергей с Гнусом лупили палками воду, нагоняя на Андрея добычу. Вскоре им пришлось поднимать выше, удаляясь уже на полторы сотни метров, а то и дальше — рыбы становилось все меньше и меньше. Неудивительно — плотина дырявая, да и мимо кольчужного мешка много уходит. А та, что вырывается от загонщиков, уходит подальше
Не страшно: вся не уйдет. Если потребуется, парни будут целый километр ее гнать.
Когда первые крупные капли заколотили по плечам рыболовов, котел наполнился добычей до середины, а то и выше. Судя по тяжести, не меньше десяти килограмм рыбы. В основном мелочь — бычки да пескари, но были трофеи и приличнее: десяток щучек, самая крупная из которых потянула минимум на кило, парочка мелких налимов, несколько крупных вьюнов и семь штучек серебристых проворных рыбин размером с селедку, и почти столь же упитанных. Андрею доводилось бывать в Карелии и видеть тамошнего хариуса — ему показалось, что у этой рыбы с ним огромное сходство.
Подхватив одежду, потянули котел к полянке: пора посмотреть, что же там выстроили — не зря ведь мужики несколько часов там топорами стучали.
Не зря: увидев, что успели возвести «строители», Андрей одобрительно присвистнул. Здоровенный, сильно наклоненный навес, с тремя стенами укрытыми ветками деревьев и кустарников. Внутри уютный сумрак не скрывает толстенной подстилки — спать будет не жестко. Толщина крыши внушает уважение и надежду, что она не протечет даже при сильном ливне.
Но это было еще не все: рядом с большим навесом примостился маленький, почти карликовый. Под него мужчины торопливо складывали дрова, спеша укрыть их от намечающегося дождя. На взгляд Андрея, глупое занятие — дрова и мокрые хорошо горят. Прапор, недавно проверявший дела у рыбаков и женщин, возился с костром, разведенным в широком очаге перед навесом.
Близкий раскат грома заставил Андрея поморщиться. Хотя недоволен он был не грозой — представив, сколько дыма даст костер в такую сырую погоду, он опасался, что их лагерь будет заметен издалека. Хотя риск, конечно, минимальный: при дожде хайты предпочитали отсиживаться в сараях — воду они сильно недолюбливали.
Укрыв одежду под навесом, он кивнул на котел:
— Давайте, ставьте на огонь. Рыбу мы уже прополоскали.
— А чистить не будем? — уточнил Лысый.
— Зачем? Эту мелочь сутки чистить придется. Да и чем чистить? Ногтями, что ли? Ножей у нас нет.
— Нормально, — заключил Прапор. Будет уха по-чувашски.
— По-чувашски — это с внутренностями, но без чешуи, — возразил Лысый.
Оставив их спорить над тонкостями рыбацкой терминологии, Андрей поплелся за излучину ручья. Дождь, попугав первыми каплями, стих, но, судя по накатывающимся громовым раскатам, вот-вот начнется нечто невероятное.
Выбрав удобное местечко, Андрей стянул свои неимоверно дырявые трусы, залез в воду. Сегодня он впервые за два года устроит полноценный банный день. Максимум, доступный в поселке: обмывание из котла мутной, напитанной глиной водой. Да еще при непогоде можно было раздеться, и позволить дождевым струям смывать наслоения окаменевшего пота и грязи. При побеге тоже не везло: ручьи и родники, возле которых они ночевали, слишком уж ледяные — не хватало еще заболеть.
Смочив ком вырванной травы, поелозил им в песке, принялся остервенело скрести кожу. Даже начавшийся дождь не отвлек его от этого занятия: Андрей старался оттереть грязь столь интенсивно, что местами начала саднить кожа. По-барабану — пусть хоть с кожей вместе отмывается. Сегодня он ляжет спать как белый человек — под крышей и чистым.
Бедная рыба — ниже по течению, наверное, кверху брюхом всплывает от токсичных стоков свергавшихся с немытого годами тела. И где-то там, тоже ниже по течению, моются женщины — от Андрея не укрылся их дружный уход в прибрежные заросли. Мелькнула шальная мысль: подсмотреть. Уж очень хотелось оценить формы новенькой. Греховные мысли? Хороший признак — значит, постепенно превращается в человека. Нет уж — до подглядываний лучше дело не доводить. Перед собой потом будет стыдно. А если поймают за таким занятием, засмеют как маленького.
С волосами труднее: их травой с песком отмыть проблемно. Без лишних затей прополоскал их в проточной воде, отряхнулся, выбрался на берег.
К тому моменту, когда добрался до лагеря, пошел уже настоящий ливень, да еще и с порывами сильного ветра. Деревья раскачивались с треском, почти непрерывно сверкали молнии, и чуть ли не под ухом гремел гром. Влетев под навес, Андрей присел, уставился на костер под котлом.
— Ты бы оделся, — предложил Прапор.
— Ага: нечего тут дырявыми трусами мелькать — мы не такие как ты подумал, — добавил Гнус.
— Высохну, оденусь, — буркнул Андрей. — Полотенец ведь в вашей гостинице нет.
— Оцени качество крыши, — заявил Лысый: — Дождь как из ведра, а с нее не капает. Это все Лекс делал, мы лишь помогали.
— Лекс? — удивился Андрей. — Он ведь по-русски ни бум-бум: как же вы его понимали?
— Так в этом деле трех слов хватает, или пары жестов… неприличных. Ловко местные такие штуки делают: быстро и хитро. Думаю, даже если дождь день целый идти будет, на нас ни капли не упадет. Тут весь расчет на то, чтобы вода вся стекала по скату.
— На меня льется, — возразил Гнус.
— Ты, дуралей, от входа отодвинься — ветер воду заносит. Дрю — уха уже закипела, долго ей вариться?
— Пусть поварится. К котлу дотрагиваться опасно: гроза сильная, а он металлический. При грозе нежелательно рядом с таким вещами сидеть.
— Так он и без того близко — если шарахнет, то и нас может накрыть.
Народ опасливо попятился от входа, стараясь увеличить дистанцию между собой и котлом.
— Мы столько натерпелись, что молнию можно уже не бояться, — невесело усмехнулся Андрей. — Не переживайте: дальше я просветы уже разглядел — ливень скоро закончится. Нам он только на руку.
— Почему? — не понял Прапор.
— Следы смоет наши, — ответила Рита. — Если за нами идет погоня, могут потерять след.
— Да, — кивнул Андрей. — Будем надеяться, что они нас потеряют. Здесь можно посидеть денек-другой. Отдохнем, обувь починим, ноги подлечим. Завтра днем всех мыться заставлю: пора с этой грязью бороться начинать. Ну и отъедимся малость.
— А рыба здесь не закончится? — уточнил Гнус. — В последние заходы мало попадалось.