Пограничная застава
Шрифт:
На условленном месте обнаружил повозку. Убедившись, что за мной никто не наблюдает, направился к реке Сестре. Сквозь густой мрак заметил на другом берегу тени. Подал условный сигнал и стал ждать.
От группы отделился один и направился к реке. Вот он вошел в воду… Присев на корточки, чтобы лучше видеть, считал каждый его шаг. Еще несколько шагов — и он на нашей, советской земле…
Но неожиданно возникла заминка. Я услышал, как с того берега мне сказали:
— Вы нужны на пару слов.
«Черт вас угораздил! — выругался я про себя. — Зачем я вам понадобился? Что означает «на пару
Финн еще раз повторил приглашение. Я решил не двигаться. Чтобы оттянуть время, сказал первое, что пришло на ум:
— Я не могу бросить повозку. Да и ехать потом мокрому не очень приятно.
А сам приготовился к худшему. Расстегнул футляр маузера и решил: если тот, что стоит сейчас на нашей стороне, задумает вернуться, открою огонь. Не дам ему уйти! Буду бить по ногам, а затем на себе доставлю до повозки.
Но все обошлось благополучно. Ночной «гость» что-то сказал финнам по-английски и двинулся ко мне.
Я облегченно вздохнул и снял руку с пистолета.
— Показывай дорогу, — вместо приветствия сказал мне человек высокого роста, одетый в пальто и высокие сапоги. Я повернулся и пошел к повозке. Он последовал за мной.
Я не предполагал, что пассажир окажется таким разговорчивым. Удобно усевшись в «душегубке», он высмеивал дорогу, обещал расЧказать о ней в Лондоне.
«А будешь ли ты в Лондоне?» — подумал я.
Но разговор поддерживал, поддакивал, стараясь показать, что я человек, которому наплевать на все, лишь бы платили деньги.
Перед мостом через Черную речку я остановил повозку и сказал:
— Пойду посмотрю, нет ли на мосту пограничников.
Я решил до конца играть роль преданного человека. Проверку моста я всегда делал, когда сопровождал Шульц-Стесинскую, и хотел быть до конца «заботливым».
Покинув попутчика, я решил для отвода глаз постоять в кустах и вернуться. Но чутье подсказало мне не искушать судьбу, хотя она до сих пор и была так милостива. И я стал тщательно осматривать подходы к мосту. Это — спасло. Когда вернулся к повозке, пассажира там не обнаружил. Прежде всего напугался, но тут, чуть не вслед за мной, со стороны моста появился «беглец».
«Вот так растяпа! — подумал я про себя. — По моим следам шел враг, а я не заметил. А что бы произошло, если бы я не дошел до моста?»
…Но вот, наконец, и четвертый вагон первого утреннего поезда. Я протянул руку на прощание. Пассажир вложил мне в ладонь какую-то бумажку. После ухода поезда я рассмотрел бумажку и увидел… тридцать рублей. Крутил их так и сяк, пытаясь обнаружить какую-нибудь запись.
Докладываю по телефону о сдаче «груза», не забыл упомянуть и о деньгах.
На другом конце провода засмеялись:
— Это он, по барской привычке, чаевые отвалил!
Через несколько дней я узнал, кого так удачно проводил. Это был начальник восточноевропейского отдела разведки Великобритании Сидней Джордж Рейли.
С закрытием «окна» я почувствовал себя так, будто с моих плеч свалилась тяжелая ноша. Вновь появилось хорошее настроение, желание наверстать упущенное.
Стремясь идеально поставить охрану границы, успевал всюду: отправлял очередной наряд по охране границы, проверял посты, высылал дозоры в самые уязвимые места участка.
Я наслаждался свободой, жизнью. Только теперь понял, как тяжело было вести двойную игру. Но вместе с тем эта игра научила меня ценить жизнь, понимать ее лучше, чем понимал до сих пор.
Через неделю меня снова вызвали к Мессингу. Думаю: «Неужели опять «окно»?..»
В кабинете полномочного представителя ОГПУ на этот раз было людно. Один высокий, стройный мужчина чем-то напомнил мне заграничного «гостя».
— Считайте, что «окно в Европу» захлопнулось, — обратился ко мне Мессинг. — За поимку Рейли Феликс Эдмундович просил передать большую благодарность.
Мне крепко жали руки, дружески похлопывали по плечу. «Молодец, пограничник! Настоящий артист. Подумать только, провел самого Рейли!»
Когда закончились поздравления, Мессинг начал деловой разговор:
— Слушайте внимательно. Хозяева Рейли очень его ждут. Но выпускать нам его нет никакого расчета. Надо сделать так, чтобы за границей не знали, что Рейли в наших руках. Короче говоря, нужно снова провести Рейли через «окно». Правда, это будет Рейли номер два. Вот он. — При этих словах Мессинг указал рукой на высокого мужчину. — Все должно быть разыграно четко: вы доставляете «Рейли» к месту условленной встречи, но не доводите до границы метров сто пятьдесят — двести. Наши люди откроют огонь с таким расчетом, чтобы финны видели всю картину «убийства Рейли», но не могли прийти к нему на помощь. Слух о гибели Рейли дойдет до Интеллидженс сервис. Там решат, что вместе с Рейли в могилу отправились все известные ему секреты. Удар для них, конечно, будет тяжелым, но не вызовет большой бури: раз нет носителя тайн, значит, сохранность им обеспечена вечная.
…Опять ночной дорогой двигалась повозка. «Рейли» нервничал, волновался и я.
Вот, наконец, приехали в условленное место. Спрыгнув с повозки, мы направились к реке. Когда до нее осталось менее двухсот метров, ночную тишину нарушил крик: «Стой! Ни с места!» — и последовавшая за ними ружейная стрельба.
Словно подкошенный упал на землю «Рейли». Из засады выскочили чекисты во главе с Шаровым и бросились к «убитому».
Место, где упал двойник, незаметно полили кровью из заранее приготовленной бутылки. При свете автомобильных фар было произведено опознание «трупа». Два пограничника, схватив «тело» за руки и ноги, внесли в кабину автомашины. Длинные ноги никак не умещались в машине и высовывались через приоткрытую дверь. Так и поехали.
Когда миновали Старый Белоостров, «покойник» начал ругаться: «Совести у вас нет! Все ноги отдавили…»
«Убийство Рейли» навсегда закрыло «окно в Европу», безотказно действовавшее полтора года.
В Москве мне сообщили о награждении меня орденом Красного Знамени. Там же я узнал подробности о моем разговорчивом пассажире.
…Сидней Джордж Рейли в Москве развернул бешеную деятельность. Он требовал к себе представителей антисоветских организаций из разных городов, подвластных «тресту», проверял их, учил, наставлял, проводил совещания.