Пограничными тропами

Смирнов Олег Павлович

Их рассказы, а также раскопки на месте боев помогли восстановить подлинную картину стойкости и мужества воинов этой заставы.

…Фашисты двигались густыми цепями. Пограничные наряды, отстреливаясь, прикрывая друг друга огнем, отходили к заставе и занимали оборонительные сооружения. Из окопов торчала щетина штыков. Из амбразур дзотов глядели тупые рыльца пулеметов. Сорок бойцов застыли в напряжении, сорок пар глаз устремились к роще, наполненной треском автоматов, разрывами гранат, откуда должны показаться цепи гитлеровцев.

Пограничники молчали. В окопав лежали ручки гранат, запасные

обоймы к винтовкам «СВ», пулеметные диски.

Фашисты приближались. Пограничники все чаще и чаще бросали нетерпеливые взгляды на политрука. Родионов оставался спокойным, и, когда, наконец, показалось, что немцы вот-вот хлынут и сомнут их, он резко взмахнул рукой:

— По фашистам… Огонь, товарищи!

Последнее слово политрука заглушил грохот первого залпа. Свинцовый град косил цепи врага. Огонь был настолько плотным, а «мишени» так хорошо видны, что враг не выдержал. Рассыпалась, заметалась по полю и цепь наступающих. Часть фашистов повернула вспять, к лесу, но их настигали меткие пули. Первая атака немцев провалилась. На поляне, где еще с вечера мирно висела на столбах волейбольная сетка, теперь валялись убитые и раненые гитлеровцы.

Поняв, что в лоб русских «егерей» не возьмешь, немцы перестраивались. Вскоре послышался вой мин. Они ложились густо, сплошь покрывая небольшой участок обороны заставы. Казарму, стоявшую в центре участка, сначала заволокло дымом, затем она вспыхнула. Огонь метался от одной постройки к другой.

Застава несла потери. Умер от тяжелой раны пулеметчик Григорий Игнатенко, убиты бойцы Николай Тюптенков, Григорий Баранов, Иван Балабанов, Иван Калинин, Всилон Васюнькин, тяжело ранен заместитель начальника заставы младший лейтенант Тюренков, белели повязки на Якове Бессалове и Александре Карасеве.

Густой дым от горевших зданий нестерпимо ел глаза. Дымились от жары гимнастерки. С треском падали в окопы горящие головни. Рубеж пограничников почернел от пепла и копоти.

Но вот кончился обстрел, и фашисты снова высыпали из леса.

Политрук Родионов почти не отнимал от глаз бинокль. Теперь гитлеровцы вели себя осторожнее: шли на сближение короткими перебежками, маскируясь кустарником. Родионов скомандовал:

— Пулеметом, короткими очередями!

— Товарищ политрук! — послышался доклад наблюдателя Ибутаева. — Немцы заходят с тыла. Видите, вон они! Их много там!..

— Воздух! Воздух! — закричал кто-то.

Родионов быстро оценил обстановку:

— Пулеметчикам Стреблянскому и Григорьеву — занять тыловой окоп! — подал команду политрук. — Задержать противника с тыла. Стойте, друзья, до последнего. Чекисты врагу не сдаются!..

Артиллерийский огонь ослаб. Немцы снова поднялись в атаку. Силы пограничников таяли. Политрук Родионов сам лег за пулемет.

— Патроны! — крикнул он, когда магазин оказался пустым. Ответа не последовало. Поблизости слышались лишь стоны раненых. Тогда он поднялся, чтобы перебежать в окоп к Стреблянскому и Григорьеву. Но случайная пуля фашистского автоматчика сразила его наповал.

Долго еще отбивались от озверевшего врага оставшиеся в живых пограничники пятой заставы. По свидетельству местных жителей, стрельба на заставе продолжалась и после полудня, когда основные силы врага уже ворвались в Таураге.

Как

и Таураге, пограничный городок Кибартай оказался в первые часы войны в центре событий. Через него за границу проходили железная и шоссейная дороги. В нем размещалась одна из пограничных комендатур нашей части.

Дороги, пересекавшие границу, фашисты использовали для сосредоточения близ городка крупных танковых сил и мотопехоты. К линии границы был подтянут фашистский бронепоезд.

Как и на других участках, мощная артиллерийская подготовка началась ровно в четыре часа утра. Первые же снаряды накрыли штаб комендатуры — двухэтажное кирпичное здание. Танкам противника удалось прорваться через границу почти без потерь. За ними по шоссе устремились группы мотоциклистов. Но едва они пересекли границу, как попали под сильный ружейно-пулеметный огонь пограничников. Встретила фашистов группа лейтенанта И. Г. Андреенко. Оставив во время артподготовки подвальное помещение под зданием комендатуры, группа Андреенко подземным тоннелем вышла к границе и заняла дот близ шоссе. Огонь пулеметчиков был меток и косил гитлеровцев десятками. Не раз враг бросался в атаку, а дот жил и огрызался свинцом.

Шли вторые сутки войны. Вплотную к границе подошел немецкий бронепоезд. Лейтенант Андреенко собрал подчиненных.

— Бронепоезд пропустить нельзя. Кто попытается взорвать путь? — спросил он.

— Я пойду! Я, я, я… — наперебой отвечали пограничники.

— Постойте, друзья, — заговорил Григорий Песчаный, когда установилась тишина. — Я сапер, меня этому делу учили. Кому, как не мне идти!

И вот он ползет по высохшей, почерневшей за день от взрывов траве, нагруженный взрывчаткой. Прикрывая его, длинными очередями бьют из дота пулеметы. Гитлеровцы не замечают сапера. Ему удается достичь насыпи, выкопать в ней нишу и заложить взрывчатку. Вот он отполз от насыпи, зажег шнур. Проходит минута, и в воздух вместе с клубами черного дыма взлетают шпалы и куски рельсов.

Выполнив задание, Григорий Песчаный благополучно возвратился в дот. Лейтенант крепко пожал ему руку и тут же объявил благодарность.

Взрыв на железнодорожном полотне озлобил фашистов. Не менее часу после этого бушевали вокруг дота разрывы снарядов. Но пока фашисты неистовствовали, в доте осталось всего два пулеметчика, остальные, используя подземный тоннель, были уже в здании комендатуры и вели огонь по прорвавшимся в городок мотоциклистам.

Шли третьи сутки. Дот пограничников по-прежнему держал под контролем шоссе на Кибартай. По-прежнему раздавались меткие выстрелы из развалин здания комендатуры. Группа отважных воинов лейтенанта Андреенко оставалась неуязвимой.

Фашистам удалось разрушить дот и засыпать вход в тоннель. Лейтенант Андреенко повел горстку храбрецов в последнюю решительную контратаку.

— За Родину, товарищи! Вперед!.. — были последние слова мужественного лейтенанта. Вместе с ним в неравной схватке погибли и его боевые друзья.

С тех пор прошла четверть века. И вот я стою у обелиска на военном кладбище в городе Скаудвиле. Здесь покоится прах воинов, безгранично любивших свою социалистическую Родину, великую ленинскую партию. Верные военной присяге, они отдали свои жизни во имя мира и счастья людей.