Пограничный легион
Шрифт:
– Не было ничего легче добиться этого. Проваливай вон из игры!
– с ликующим презрением ответил Келс. Его охватил не азарт, а страсть остаться победителем.
– Ты плутуешь!
– вне себя крикнул Бад.
Это обвинение подействовало на окружающих, как электрический удар. Глубокая тишина прерывалась тяжелым дыханием. Келс остался все таким же бледным и торжествующим.
– Хорошо, Бад, - ответил он, но его тон не подходил к его странному взгляду.
– Это был третий раз!
Как удар молнии, грянул выстрел. Бад повалился прямо на Гульдена, и тот одним движением руки отбросил в сторону смертельно раненого повара. Тяжело грохнувшись
– Дайте мне виски!
– с хриплой дрожью в голосе приказал Келс.
– И поехали дальше!
– Можно мне примкнуть теперь?
– жадно спросил Бади Джонс.
– Нет, погоди еще, - ответил Гульден.
– Скоро Бликки ляжет на обе лопатки, - воскликнул Келс. Что-то насмешливое прозвучало в его голосе. Золото больше не интересовало его, он упивался самой борьбой.
– Хозяин, от одной крупицы счастья ты уже задрал нос, - с мрачной презрительностью вставил Джесси Смит.
– Еще немного, и твое сердце провалится в штаны.
Золото кучами лежало на столе; но оно было лишь средством для достижения цели. Оно было ничем.
– Гульден, перемени игру, как желают эти господа!
– издевался Келс.
– Двойную ставку! Тяните!
– загремел в ту же секунду гигант.
Выдержав ещё несколько ходов, Бликки поднялся из-за стола, проигравшись до копейки. Огорченный бандит готов был пойти в эту минуту на всякую низость и преступление, но он молчал и только хмуро следил за всеми.
– Хозяин, не пора ли нам начинать?
– осведомился Бади Джонс.
– Ой, Бади, никак тебе надоело твое золото?
– ответил Келс.
– Подожди, пока я оберу Гульдена и Джесси.
Счастье восстало и против Смита. Сперва он проиграл Гульдену, затем Келсу и наконец поднялся, побежденный, но не надломленный. Он жадно схватил бутылку с виски.
– Ребята, мне кажется, что счастливой стезе Келса я гораздо лучше посочувствую, если сам перестану играть, - сказал он.
Главарь бандитов посмотрел на него со сдержанным гневом, как будто насмешливое предсказание Смита о его провале уже давало себя чувствовать.
– Ко мне, друзья, ко мне и посмотрите на настоящую игру, - сказал он.
В эту минуту у Келса было в два раза больше золота, чем у Гульдена. Громадная куча маленьких мешков лежала перед ним.
Бандиты расплачивались уже целыми мешками. Кто открывал самую большую карту, тот выигрывал. Первые четыре раза Келс выиграл. Его лицо сияло. Он проигрывал и снова брал свое назад. Все столпились вокруг игроков, но только Джонс и Бриверман проявляли ещё прежнюю алчность. Все остальные молчали. В воздухе повисла гнетущая напряженность. Вдруг Гульден начал без перерыва выигрывать, и поза Келса изменилась. Было жутко смотреть, как слабел этот человек, как под ударами капризной фортуны он постепенно терял мужество. Наконец половина набранного им золота перешла к Гульдену. Гигант был по-прежнему неуязвим. Он принимал свои потери так же, как и выигрыши, с полным равнодушием. Руки Келса тряслись, но Гульден оставался все таким же спокойным и уверенным. Келса тошнило от его способности одинаково принимать и победу, и поражение. Самообладание настоящего большого игрока выражается не в терпеливом отношении к своим потерям, а наоборот, в редком даровании оставаться спокойным в минуту полной победы. Все ярче и ярче сказывалось, что Гульден был великим игроком, а Келс - нет. Гигант бандит не обладал никакими чувствами, никакой фантазией. Келс же казался воплощением страстности, горячей надежды, отчаяния и злости. Эта игра решала
– Эге, хозяин, не пора ли тебе...
– начал было Смит, но в ожидании чего-то ещё лучшего умолк.
Судьба по-прежнему играла Келсом. Выиграв раза два, он снова просветлел. Однако в тот же миг, как только с его лица начали сбегать мрачные тени, петля снова затянулась на его шее. Он терял, терял, и с каждым мешочком золотого песка убывала частица его мужества и самообладания. И когда перед ним осталось лишь то количество золота, с которым он начал игру, его охватила та трусость, о которой ему говорил Джесси Смит. Попытка Келса взять себя в руки и под презрительными взглядами товарищей сохранить свою прежнюю мужественную выдержку, сорвалась жалко и безнадежно. Всегда холодный и великолепный в своей безумной отваге, здесь он позорно провалился. То был человек, которому никогда не следовало садиться играть в карты.
И вот в какие-нибудь десять минут он спустил свой первый выигрыш. Больше у него ничего не осталось.
Не будучи в силах оторваться, Жанна смотрела на него с жалостью и отвращением. Наступил жуткий момент. Келс неподвижно уставился на громадную кучу золота, лежавшую перед Гульденом. Мускулы его лица судорожно подергивались. Казалось, он все ещё не понимал, что с ним произошло.
Гульден медленно поднялся и угрожающе наклонился над своим золотом. Гигант, никогда не проявлявший никакого чувства, теперь вдруг весь запылал от душившего его волнения.
– Еще одну партию! У кого окажется большая карта. Ставлю все мое золото!
– рявкнул он.
Как один человек, шагнула вся шайка бандитов к столу и, затаив дыхание, замерла.
– Еще одну партию, - беззвучно произнес Келс.
– Но что могу я поставить?
– Девушку!
Помертвевшая Жанна отшатнулась, и острая боль пронзила её грудь. Так вот какова была её судьба! Как сквозь сон, видела она ослабевшего Келса и подскочившего к нему Джима. Но оба они замерли, не двигаясь с места.
– Только один раз сними карту! Все мое золото против девушки!
– гремел Гульден.
Келс сделал торопливое движение, словно желая выхватить револьвер, однако его руки ослабли и дрожали, как у больного лихорадкой.
– Ты всегда хвастался своей отвагой, - безжалостно продолжал Гульден.
– Ба! Ведь ты же знаменитейший игрок по всей границе... Смелей же!
Келс стоял, ни на кого не глядя. Все видели его муку. Казалось, он боролся изо всех сил с каким-то решением, но только для того, чтобы тотчас же нарушить его.
– Одну партию! Все мое золото против девушки!
Толпа бандитов разразилась единодушным насмешливым хохотом. Словно злобные, рычащие волки, протянули они головы в сторону Келса.
– Нет, черт тебя возьми, нет!
– хрипло и яростно крикнул Келс. Он протянул руки, словно желая отогнать от себя вид золота, Гульдена, всех этих злобных людей и призрак страшного, неудержимого искушения.
– Ого-го! Хозяин, ну теперь-то ты наверняка струсил!
– воскликнул Джесси Смит.
Но вряд ли золото или насмешки товарищей сыграли такую громадную роль в эту жуткую критическую минуту жизни Келса. Нет, то была лишь безумная, необоримая возможность, случай!.. То был яд азарта. Картина потери или выигрыша уже не трогала его. Мощная, грандиозная игра стояла перед ним, и все остальные чувства умолкали.