Погружение
Шрифт:
ЕЛЕНА. Да не мог никуда ваш халат пропасть.
МАТЬ. Нет, вы уж поднимитесь со мной наверх. Я в ваших вещах не понимаю ничего, /обе поднимаются наверх/
В холл входит Захар, бросается к Лысову.
ЗАХАР. У меня новости. Оглушительные! Вчера ночью в больнице скончалась мать Евы.
ЛЫСОВ. А вы откуда знаете?
ЗАХАР. Алексей сказал. При нем следователю кто-то позвонил. Поразительно, как они в милиции все умеют быстро узнавать! Теперь мы знаем, что ночью Еве звонили из больницы. /вдруг опомнившись/ А вы что здесь
Лысов уходит. Захар ищет глазами с кем бы еще поделиться новостью, замечает в углу Дашу, тут же обращается к ней.
Понимаете, эта смерть многое объясняет. С нас снимаются последние подозрения! /видит Дашин тусклый взгляд, вспоминает, что Даша не мадемуазель Клодин, а девочка, школьница, и спрашивает у нее уже совсем другим тоном/ А почему вы не уехали в Москву?
ДАША. Я хочу дождаться конца...чтобы все узнать.
ЗАХАР. А что можно узнать? Ведь все уже узнано?
Даша молчит, и Захар уходит на кухню, чтобы поделиться с кем-нибудь оглушительной новостью.
Картина десятая.
Тот же холл полчаса спустя. У зеркала в той же позе сидит Даша. В холл входит мать со скомканным халатом в руках.
МАТЬ. Вот/показывает/ Твой халат был почему-то на кухне за корзиной с луком. Безобразие! Ума не приложу, как он туда попал. Все, одевайся, едем.
ДАША. Я никуда не поеду.
МАТЬ. То есть как?
ДАША. Я потом поеду, вместе со всеми. Я хочу узнать.
МАТЬ. Что ты хочешь узнать?
ДАША. Мама, хоть ты не претворяйся. Здесь все вокруг претворяются.
МАТЬ. /садится рядом с Дашей/ Давай поговорим без нервов. Я не могу больше здесь задерживаться. На работе уже небось деньги на венок собирают. И вообще, знаешь сколько хлопот с похоронами? Но это не для твоих ушей. Мы едем немедленно! Сейчас... только чемодан принесу и узнаю расписание электрички. /уходит наверх/
В холл входят Анна и Никита.
АННА. Объясните мне, пожалуйста, зачем вы поставили меня в глупейшее положение перед следователем?
НИКИТА. /потрясенно/ Я?
АННА. А кто пустил глупую утку о моем альтруизме? Теперь у следователя все бубнят, что я занималась с вами бесплатно. Тот, естественно, решил, что это я вас подговорила, о чем не преминул мне сейчас сообщить.../повышает голос/ в неуважительном тоне! Но не я придумала эту плату. Она бытует с самого начала освоения методики.
НИКИТА. Я боялся, что у вас будут из-за нас неприятности.
АННА. Я руководила погружением, мне и отвечать. А ваша забота по меньшей мере оскорбительна.
НИКИТА. Забота не может быть оскорбительной.
АННА. Следователь тоже так думает. Поэтому наклеил на меня ярлык "частное предпринимательство с целью наживы". Очень заботливо меня пожурил. И дальше не оставит своими заботами.
НИКИТА. Негодяй!
АННА. Он делает это по долгу службы. Его можно понять.
НИКИТА. А меня можно понять?
АННА ( с запинкой). Вы - не по долгу службы. Простите меня, месье Лебрен, за ненужную откровенность. Просто с катушек сошла. Забудьте все.
НИКИТА. Да какой я месье Лебрен? Я Никита Бурцев, мне тридцать шесть лет. Я холост и значусь старшим инженером по добыче алмазов в поселке Верном.
АННА. Верном? (усмехается) Это на краю земли?
НИКИТА. Еще дальше.
АННА. А как вы на погружение-то попали?
НИКИТА. Я в отпуске. Четыре года не был в Москве. Отпуск мой бесконечен. Отчего же не погрузиться интеллигентному человеку.
Сверху спускается Дашина мать с чемоданом, за ней, тоже с чемоданом, идет Елена. Входят Алексей, уже одетый в дубленку Лысов. Последним входит Захар. Мать ставит чемодан рядом с Дашей и идет за ее пальто.
ЗАХАР. Ребята, кажется это конец. Следователь уже машину по телефону вызвал. А может глупо, что мы вот так... все... собрались. Работа - есть работа. Можно переждать день и вернуться к занятиям. АННА. Креста на вас нет!
Входит следователь.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Прошу тишины. Мне только что позвонила судмедэксперт, уже знакомая вам Мария Христиановна. Позвольте огласить результаты судебномедицинского вскрытия. Причиной смерти Евы Сергеевны Гофф явилось отравление снотворными препаратами группы барбитуратов.
ДАША./выходит вперед/ А люминал...он тоже из группы бар... барбитуратов?
МАТЬ. /подходит к Даше с пальто/ Идем, тебе не надо этого слушать.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Очевидно, потрясенная смертью матери, покойная перепутала дозу снотворного. Сделала ли она это случайно или умышленно, мы теперь никогда не узнаем.
ДАША /вырывается из рук матери, которая буквально всовывает ее в пальто/ Да оставь ты меня мама! Все было совсем не так! Я хочу, чтобы все знали. Это я...
МАТЬ. Не слушайте ее!
ДАША./освобождаясь наконец от матери/ Это по моей вине. Я бросила таблетки в стакан.
ЕЛЕНА. Господи...
МАТЬ. /бросается к следователю/ Даша только одну таблетку бросила в стакан. Уверяю вас, Ева сама до этого снотворное принимала. А одна таблетка...
ДАША. Две, мама. Но это не важно./смотрит на Захара/ Я попала в яблочко.
Перепуганный Захар делает шаг к стулу, спотыкается о чей-то чемодан, почти падает.
ЗАХАР. Ужас какой! Вот ужас-то!
АЛЕКСЕЙ. Зачем ты это сделала?
ДАША. Я хотела, чтоб Ева уснула. Здесь было так весело.
Долгая пауза. Даша стоит в центре, бессильно опустив руки, видно, что она очень по взрослому устала, еле на ногах держится.
Тихо звучит песня про Авиньонский мост.
ЛЫСОВ. /матери/ Ничего вашей дочери не будет. Она несовершеннолетняя.
АННА. Что значит - не будет? Разве она мало наказана?
Никита берет Анну за руку.
НИКИТА. Позвольте мне не уезжать. Я должен сейчас быть с вами.
АННА. А разве мы уезжаем? /горько/ Сейчас здесь начнется новое следствие.