Погружение
Шрифт:
Наконец им с Келли удалось ускользнуть в небольшой парк, располагавшийся рядом с Базой и устроенный так, чтобы ознакомить гостей с местными условиями, прежде чем они отправятся в более далекие путешествия. Здесь они увидели краали с домашними животными. Уникальные экземпляры, животные с измененными генами, естественно, здесь отсутствовали.
Леон остановился; глядя в крааль, он снова погрузился в размышления о социальной истории. Его разум продолжал анализировать разные аспекты этого предмета. В подобных ситуациях он уже давно научился не вмешиваться в поток своего сознания.
Животные. Нужно ли здесь искать ключ к разгадке? Несмотря на многолетние попытки, человеку удалось одомашнить лишь несколько видов. Большая часть из них оказалась стадными животными, обладающими инстинктом подчинения, которым и воспользовались люди. Животные должны быть спокойными; стада, обращающиеся в бегство от малейшего странного звука и не способные быстро привыкать к незнакомцам, невозможно содержать. Наконец, они должны размножаться в неволе. Люди ведь не желают совокупляться на глазах у своих соплеменников — животные в данном вопросе мало отличаются от человека.
В результате удалось приручить овец, коз и коров, слегка измененных при помощи биотехнологий. Исключение составляли шимпанзе. Уникальные существа, сохранившиеся в лабораториях центральной Африки.
К парочке подошли псы-мутанты и принялись обнюхивать, проверять, бормоча при этом невнятные извинения.
– Интересно, — заметил Леон, обращаясь к Келли, — сторонники «естественного состояния» по-прежнему хотят, чтобы от диких животных их защищали домашние.
– Ну, конечно.
– А как насчет сентиментальных чувств о нашем естественном состоянии? Когда-то мы были одним из крупных видов млекопитающих.
– Конечно, приятно посетить места с нетронутой природой, но…
– Не думаю, что хотел бы здесь жить. И все же я не прочь оказаться в шкуре шимпанзе.
– Что? Погружение? — Брови Келли тревожно приподнялись.
– Почему бы и нет, раз уж мы сюда приехали?
– Я не… ну, мне нужно подумать.
– Говорят, можно в любой момент вернуться обратно. Келли кивнула, слегка поджав губы.
– Мы будем чувствовать себя совершенно иначе — словом, как шимпанзе.
– Ты веришь всему, что написано в рекламном проспекте?
– Я навел кое-какие справки. Здесь очень хорошая лаборатория. Келли с сомнением посмотрела на мужа.
– Ну-ну.
Леон знал, что сейчас не следует настаивать. Пусть время сделает свое дело.
Крупная собака продолжала держаться настороже, принюхалась к его руке, после чего невнятно проговорила, растягивая гласные:
– Сп-о-о-о-к-о-о-йной н-о-о-о-чи, сэ-э-э-р.
Леон погладил ее. В глазах пса появилось дружелюбное выражение.
«У нас есть глубокие общие корни», — подумал он.
Возможно, именно поэтому ему хотелось совершить погружение в психику шимпанзе. Вернуться далеко назад и взглянуть на прошлое, когда они еще не были людьми.
– Да, мы, безусловно, находимся с ними в родственных отношениях. — Неожиданно рядом выросла статная фигура главного эксперта Рубена.
Одновременно он являлся проводником во время сафари, а также специалистом по погружению, так как имел университетское биологическое образование. Кроме того, Рубен активно занимался туристическим бизнесом.
– «Вселение» в шимпанзе — самое интересное из всех возможных погружений, — продолжал Рубен.
Леон скептически посмотрел на эксперта. Шимпанзе обладали лапами с большими пальцами, таким же числом зубов, как и у людей, у них отсутствовал хвост. Однако Леон никогда не сопереживал шимпанзе, когда наблюдал за ними в зоопарке.
Рубен обвел рукой расстилающуюся равнину.
– Со временем шимпанзе будут приносить пользу человеку. Пока что, за редким исключением, мы не пытались их ничему учить. Не забывайте, они должны развиваться свободно, не подвергаясь нашему воздействию.
– Расскажите о ваших исследованиях, — попросил Леон.
Рубен пустился в подробные разъяснения. Сначала ученые взяли образцы ДНК человека и шимпанзе, а затем вскрыли двойные спирали нитей ДНК в обоих случаях. Связали одну нить человека и одну — шимпанзе. Получился гибрид. Там где нити дополняли друг друга, они соединились, а две другие образовали новую двойную спираль. В случаях, где имелись отличия, связь оставалась слабой, прерывистой, целые секции — свободными.
Потом они вращали водный раствор в центрифуге, в результате слабые связи окончательно распались. Соединенные нити ДНК составили 98,2 процента от целого. Шимпанзе оказались удивительно похожими на людей — однако они продолжали жить в лесу и ничего не сумели изобрести.
Стандартное различие между ДНК двух людей составляет десятую долю процента. Таким образом, генетически шимпанзе отличается от человека в двадцать раз больше, чем один человек от другого. Но гены, словно рычаги, поддерживают большой вес, поворачивая его вокруг оси.
– Однако мы произошли не от них, — продолжал Рубен. — Наши генетические пути разошлись шесть миллионов лет назад.
– А мыслят они, как мы? — спросил Леон.
– Самый лучший способ получить ответ на этот вопрос — совершить погружение.
Он улыбнулся, и Леон вдруг заинтересовался, получает ли Рубен комиссионные за каждого туриста, согласившегося на погружение. Вне всякого сомнения, главный эксперт старался продать свой «товар».
Рубен успел составить подробные карты перемещений шимпанзе и графики роста их численности. Кроме того, у него накопились материалы наблюдений за поведением обезьян, которыми Леон мог воспользоваться. Богатый источник полезной информации, а при условии применения методов математического моделирования, Леон мог получить благодатный материал для создания упрощенной схемы социоистории.