Погружение
Шрифт:
Мое сердце немедленно сжалось.
— Кто?
— Я не знаю имен, — ответила Грэтхен. — Все, что я знаю, что у них репутация очень горячих парней.
Это означало, что Грэтхен готова стрелой мчаться к ним, флиртовать и, возможно, даже позволить одному из них облапать ее. Она охотно позволит касаться ее грудей и количество парней, которые видели или касались их когда-либо, исчислялось двузначным числом. Нельзя позволить этому числу стать трехзначными, особенно теперь, когда я подозреваю худшее о членах команды пловцов.
—
Грэтхен подняла голову.
— Так теперь ты хочешь пойти? Пять минут назад ты была за время, проведенное с отцом, и теперь ты хочешь пойти? Что? Ты втюрилась в одного из них?
— Нет, я ни на кого не запала. Мне просто любопытно, во сколько будет вечеринка, — сказала я с отстраненным видом.
— Я не знаю. Я хотела попасть туда до одиннадцати или около этого, — ответила Грэтхен.
— Не уходи без меня, — выпалила я. Это звучало как предупреждение.
— Что с тобой? — спросила Грэтхен.
— Я просто хочу пойти, ладно? — сказала я. — Ты права. Мне нужно перестать хандрить и быть асоциальной, и все такое. Просто пообещай мне, что будешь ждать меня. Я пойду с тобой после того, как я пообедаю с отцом.
— Отлично, — сказала Грэтхен. — Но я все еще думаю, что ты втюрилась, но не признаешь этого очевидного факта.
Я убедила себя, что Кэл был не просто хищником, выслеживающим жертву, после подслушанного разговора на лестнице. Команда по плаванию действительно что-то задумала. Может быть, не все из них, но некоторые точно принимали участие в опасных играх. Секс-клуб, как сказал Грегори. И немного параноидальная часть меня думала, что они появятся на вечеринке, чтобы найти девочек. Жертв. И ни в коем случае я не разрешила бы Грэтхен пойти одной. Я сделала такую ошибку с Бэт и заплатила самую высокую цену.
Я сидела в ресторане, чувствуя беспокойство и раздражение.
***
— В общем, Пэм говорит, что клиент ожидает решения проблемы завтра, и мне интересно, кто, по ее мнению, приедет в офис в субботу утром, — сказал отец. — Если клиент не станет собирать оборудование, после того как мы сказали ему, что не активируем его, пока не получим разрешение от инженеров, то никаких проблем не возникнет. — И он затолкнул в рот кусок пиццы.
Я кивнула, понятия не имея, о чем он говорит. Все мои мысли сосредоточились на других вопросах. Они вертелись вокруг членов команды пловцов, которые крадучись пробираются сквозь толпу на вечеринке, прижимаются к девчонкам и позволяют себе касаться руками интимных частей их тел.
— Я тебе надоел? — услышала я, как спросил папа.
— Нет, — солгала я. — Я внимательно тебя слушаю.
Папа хмыкнул.
— Почему?
Я засмеялась.
— Ну, потому что ты платишь за ужин.
— Мило, — ответил он. — Ты знаешь, чувство юмора досталось тебе от матери.
Я пожала плечами, наблюдая, как опечалилось лицо папы. Каждый раз, когда один из нас упоминал маму, он становился угрюмым и серьезным. Я не хотела
— Пап, когда ты в последний раз был на свидании? — спросила я.
Он вскинул голову и посмотрел на меня.
— Эй, это был просто вопрос, — сказала я. Я откусила от своего пирога.
Я наблюдала, как его глаза смягчились, и появилось подобие улыбки.
— Пять лет.
— Черт побери, папа! Пять лет назад?!
— Бруклин, это должен знать весь ресторан?
— Извини. Просто это удивительно. Пять лет. Черт побери, — я потягивала свою колу, распахнув глаза и недоверчиво подняв брови.
— Ты уберешь это выражение со своего лица? — спросил он. — Никого нет. Что ты хочешь от меня? И вообще, я твой отец. Мы не должны обсуждать такое.
— И что моему отцу с этим делать? — спросила я. — Моя учительница по английскому сейчас свободна. И она милая, — я укусила от своего кальцоне (Прим. Кальцомне (итал. calzone) — итальянский пирог, на самом деле является закрытой формой пиццы, изготовленной в виде полумесяца) и продолжила с набитым ртом. — И, прекрасно, что она не идиотка.
— Большинство твоих учителей идиоты?
— Да.
Папа хихикнул.
— Рад знать, что мои налоговые отчисления способствуют заслуженной заработной плате.
— О, папа, — легкомысленно сказала я. — Давай не будем о политике. Давай поговорим о миссис Мэннинг.
— Давай не будем, — ответил папа.
Я проигнорировала его.
— Я думаю, ей около сорока, но она выглядит так, будто ей тридцать. Хорошая кожа и волосы. Она всегда выглядит очень профессионально. Отлично одевается. У нее сказочные туфли.
— Брук....
— И она заядлая бегунья. Она рассказывала мне, что пробегает около четырех миль в день и пытается пробежать около десяти километров каждую субботу, — продолжала я.
— Брук, пожалуйста.
— И в ноябре этого года она будет участвовать в своем первом полумарафоне.
— Брук! — прервал меня отец. — У меня есть интуиция, ладно? И я не встречаюсь с бегуньями.
Я поджала губы и смотрела, как папа запустил свою руку в свои каштановые волосы.
— Пап, у тебя почти нет интуиции. И ты действительно привлекательный. Пора вернуться в игру, — сказала я.
Папа расхохотался.
— Что? — спросила я.
— Ничего, — отец фыркнул. — Я просто люблю, когда ты мне делаешь комплименты, вот и все.
Я улыбнулась.
— Ну, это правда. Это бывает редко, — рассмеялась я. — Сходи на свидание с мисс Мэннинг и начни бегать с ней, и все пройдет за неделю. Боже, это так нечестно. Мужчины так легко могут сбросить вес! — произнесла я, щелкая пальцами.
— О, нет, они не могут, — утверждал папа.
— Ну, не важно. Обещай мне, что ты подумаешь об этом и начнешь присматриваться? — я должна была закрыть эту тему, но просто не могла. — Мама ушла.