Шрифт:
Глава первая. Фуршет в "Рос…логии"
К тридцати пяти годам Максим Сергеевич Городецкий, выпускник филологического факультета МГУ, стал полиглотом – впрочем, лишь в масштабах Европы. Языки давались ему легко со школьной поры и потому он поступил на отделение западноевропейских языков и литературы. Специализировался как раз по истории литературы: сначала англо-германской, а затем прихватил факультативно и франко-романскую. После магистратуры был оставлен в аспирантуре родного факультета, благополучно защитил диссертацию и стал его штатным преподавателем. Денег на жизнь, конечно, не хватало, но у него были друзья, которые пристроились в крупные компании (типа "Роснефть", "Норильский
Иногда русские бизнесмены привлекали его к расшифровке аудиозаписей разговоров своих экзотических партнеров. По тому, как невнятно порой они звучали, Максим сделал вывод, что разговоры эти, скорее всего, подслушаны с помощью радиожучков. "Что ж, – пожимал он плечами. – Промышленный шпионаж не мы выдумали". Оплачивались же такие переводы по двойному-тройному тарифу.
Однако с некоторых пор у нуворишей вошло в обыкновение приглашать хорошо зарекомендовавшего себя полиглота на непосредственные переговоры с периферическими европейцами, желая убить двух зайцев: сделать приятное этим грекам, шведам или румынам и наиболее точно донести до них наши условия. Приглашали его и на банкеты или фуршеты, завершавшие практически все удачные переговоры – где веселились все, кроме него, обязанного быть вездесущим.
Вот и в этот мартовский вечер он принял участие в фуршете, организованном в новеньком здании "Рос…логии" по случаю заключения лакомой сделки с чешской компанией Skoda Аuto, польской КGHM и австрийским Raiffeisenbank. Вначале, конечно, главы делегаций произнесли по очереди тосты (их переводили штатные переводчики делегаций). Потом главы уселись в сторонке за стол и стали общаться исключительно через Максима, а предоставленные сами себе чехи, поляки, немцы и русские принялись в бодром темпе поглощать элитную выпивку, бутеры, сэндвичи и минипирожки со всевозможной вкуснятиной. Через полчаса к установке караоке подошла смелая чешка и спела "Мани, мани" (разумеется, по-английски), а две разнополые пары поддержали ее танцем. Потом только что танцевавшая полячка запела знаменитый "Казачок" группы "Чингис-хан" (разумеется, по-немецки), и многие поддатые члены делегаций пошли в круг топать ногами. Следующим у микрофона возник бравый русак и отчебучил "А я спиваю", под который в зале не усидел уже никто – кроме глав делегаций. Впрочем, и они развернули стулья и с симпатией стали смотреть на своих расшалившихся сотрудников. Далее веселье покатилось само собой, и даже главы прекратили деловые беседы, стали налегать на суперовый виски и вылавливать глазами ладные женские силуэты – благо, что десяток дам в возрасте от двадцати пяти до сорока пяти в зале присутствовал.
Максим, сидевший слева от главы "Рос…логии", тоже стал поглядывать на тех же дам, привычно их сортируя: эта простовата, та скучновата, наша гранддама тяжеловата…. Вполне хороши только та самая чешка, Вера Новакова (высокая, с узлом темных шелковистых волос, смелым взглядом и профессией, как ни странно, инженер-механика – что он понял из вчерашних переговоров) и белокурая полногрудая кокетливая полька (просто переводчица). Приятно было бы с ними и потанцевать (это в молодости он умел и пока не разучился) и поболтать и пофлиртовать на антресолях этого зала (буде уловит податливость той или другой) – но он не обманывался: главе он может понадобиться в любой момент. Да вот уже и понадобился….
Хозяину "Рос…логии" было всего лишь около пятидесяти, и он тоже знал толк в женщинах.
— Леди, я восхищен и пленен Вами. Уделите мне несколько минут, плиз.
После чего выразительно посмотрел на Максима.
— Pani, muj obdivovany sef vas chce poznat. Zada o to hodinu nebo dve. Pliz. (Пани, мой восхищенный шеф желает с Вами познакомиться. Просит для этого часок-другой. Плиз)
Чешка глянула на Максима с легким удивлением и ответила:
— Pane Lyubimove, je mi velmi trapne, ze vas odmitam. Ale byl to muj posledni tanec. Prave mi muj pritel, se kterym jsme se domluvili, ze stravime dva dny v Moskve. (Пан Любимов, мне очень неловко Вам отказывать. Но это был мой последний танец. Мне только что позвонил мой парень, с которым мы сговорились провести два дня в Москве).
Максим кинул на девушку взгляд сообщника и перевел ее речь дословно. Любимов явно помрачнел, но сдержал себя, проговорил слова извинения и поворотил обратно к своему столу. Максим чуть притормозил и не зря: чешка сделала строгие глаза и мотнула головой в сторону антресолей, после чего пошла к женскому туалету. Минут через пять Максим тоже запросился "в туалет", был отпущен, но оказался в итоге на тех самых антресолях, где был схвачен твердой рукой и утащен за пальму.
— И что означал твой вольный перевод? – спросила Вера с акцентом, но по-русски.
— Мне захотелось дать подножку этому самодовольному индюку, – сказал Максим, легонько улыбаясь. – И ты меня очень порадовала, моментально подыграв.
— Ты разве не раб своего шефа? – саркастически осклабилась чешка.
— Я – наймит со стороны, – мотнул головой Максим. – Поучаствовал, срубил бабок и вернулся к своим студентам.
— Ты препод? В каком вузе?
— В МГУ, на филологии.
— Ого! Классно. И много на таких шабашках снимаешь?
— Раза в два больше, чем в нашем самом-самом, Вера….
— Ты успел узнать мое имя? Я, впрочем, тоже, Максим. Еще вчера, на переговорах. Ты очень точно переводишь, по смыслу.
Внезапно внизу заиграли задорную танговую песню Петлюры "Девочка-гадюка" и Вера простонала:
— Ах, моя любимая ваша песня! Обожаю под нее танцевать….
— Какие проблемы, – галантно сказал Максим. – Ее и здесь хорошо слышно. Или тебя должны заводить зрители?
— Только заводной партнер меня заводит, – страстно молвила Вера, глядя в глаза Максиму. – Ты можешь быть таким?
— Обязуюсь, – отчеканил былой танцор, взял деву за руку и стал свободно вращать ее влево-вправо и вокруг, при этом ловко семеня ногами – в стиле настырного улыбчивого Хорхе Атаки возле своей Тани Алеманы…. Финальные звуки песни Вера встретила в кольце его рук, прильнув чуткой спиной к страстному мужскому телу. Повернув к Максу лицо, она удовлетворенно улыбнулась и вдруг внятно поцеловала его в губы.
— Мне надо вернуться к сахибу, – сказал он просительно. – Иначе гонорар окажется под угрозой.
— Сколько тебе нужно еще быть возле него? – капризно спросила Вера.
Вместо ответа Максим подошел аккуратно к перилам амфитеатра и посмотрел в сторону стола ВИП-персон, но Любимова за ним не увидел. Он сместился в сторону до обозрения танцплощадки, угадал и довольно засмеялся: настырный мужик властно обвил бедро полячки, которая с хохотком что-то ему втолковывала.
— Надеюсь, недолго, – сообщил Максим, вернувшись к "манкой" женщине. – Скажу, что желудок расстроился. Да ему вряд ли уже нужен толмач: он приклеился к польской переводчице….