Похищение лунного камня
Шрифт:
– Да ну тебя, - отмахнулась Вилька.
– Дело серьезное, а он острить пытается.
– Да, скорее всего, имеется в виду зоопарк, - сказал Ларик.
– И тогда вся надпись может быть расшифрована следующим образом: по нечетным числам, в шестнадцать ноль-ноль у обезьянника. То есть в зоопарке у обезьянника. Да?
– Ладно, будем считать, что первую надпись мы поняли, - кивнул Петич.
– В любом случае, один вариант уже имеется. А вторая строчка? Я думаю, между ними обязательно должна быть связь. Вот если мы расшифруем так, чтобы эту связь уловить, тогда будет ясно, что мы на верном пути.
– Ну, не обязательно, - засомневался Ларик.
– Почему должна быть связь? Тогда эти надписи должны были бы рядом стоять. А они в разных уголках экрана были записаны... Так, тридцатого - само собой понятно. Главное, что до этого тридцатого целый день у нас в запасе. Восемнадцать по-моему, тоже однозначно. Восемнадцать ноль-ноль. А вот снегири... При чем тут снегири? То обезьяны, то птицы... Что он, дрессировщик?
И тут Вилька оглушительно хлопнула в ладоши. От восторга.
– Я знаю! Это платформа так называется! Помните, я ученого выслеживала? Он как раз и вышел на этой платформе, и живет он в этом дачном поселке. Так что вторая надпись вообще легкой оказалась.
– Легкая-то легкая, - хмыкнул Петич.
– А что нам с этой легкости? Смысла все равно нет. Там хоть обезьянник был - ясно, что встреча какая-то у обезьянника. А здесь? Тоже, наверное, встреча, но где? Если это дачный поселок, то мест для встречи может оказаться сколько угодно. Платформа, дом, лес, берег реки... И восемнадцать ноль-ноль - это может быть не время встречи, а время отправления или прибытия электрички. Так что туповаты мы для второй надписи.
– Ладно, - махнул рукой Ларик.
– Действовать надо последовательно. Не будем же мы тридцатого августа ждать. Ведь завтра двадцать девятое. Нечетное. И в шестнадцать ноль-ноль нам надо быть у обезьянника. А там, может, и про Снегири что-нибудь прояснится.
– Ага, обезьяны подскажут, - хохотнул Петич.
Если намечался впереди хоть малейший намек на интересное дело, у Петича настолько поднималось настроение, что он сразу же старался изо всех сил шутить. Но по тому, что Вилька и Ларик даже не улыбнулись, можно было понять, что шутки у Петича выходили плосковатые. Вилька даже вздохнула:
– Подскажут... Посмеются они над нами, а не подскажут.
– Ты с чего это взяла?
– не понял Петич.
– Интуиция подсказывает! Если бы это был зоопарк, то так и было бы написано. Зачем такое уточнение - обезьянник?
– Чтоб не перепутать, - опять попытался острить Петич.
– Чтоб не перепутать и не оказаться в клетке с удавами или питонами.
– Это одно и то же, - поправила его Вилька.
– Шутка.
– Очень остроумно, - серьезно сказала Вилька.
– Мне кажется, я как-то слышала про обезьянник совсем не в смысле зоопарка...
– Тоже очень остроумно выразилась, - той же монетой ответил ей Петич.
– Обезьянник, но не в смысле зоопарка. А в смысле чего? Тусовки какой-нибудь?
– Ой!
– воскликнула Вилька.
– По-моему, ты прав. Я, помню, листала какой-то журнал... Еще смеялась над названиями всяких ночных клубов и дискотек. "Мусорка", "Прием стеклотары" - примерно такие названия. Вот там-то я на "Обезьянник" и наткнулась...
– Адрес!
– в один голос вскричали Ларик с Петичем.
– Думаете, у меня такая память шпионская?
– вздохнула Вилька.
– Я даже не помню, какой это журнал был.
Ларик бросился в прихожую. Там на столике лежали старые журналы. Чуть листы из них не полетели - так "просматривал" их Ларик!
– Ничего нет, - растерянно почесал он свою почти лысую голову.
– Но если мы на верном пути, то адрес - не проблема.
– Тем более что впереди - целый вечер!
– подтвердил Петич.
– Ой, мальчики, - жалобным голоском пролепетала Вилька.
– Мама уже и ругать меня не будет. Просто обидится... Она на остановке меня ждет.
– Так что же ты молчишь?
– воскликнул Ларик.
– А я буду виноват, что задержал тебя! Пошли, Оська, проводим эту шпионку с плохой памятью. И Петича с собой захватим.
Остап от радости застучал хвостом по коврику. Ту интонацию, с которой его приглашали на прогулку, он улавливал безошибочно.
Когда автобус с Вилькой и её мамой скрылся за поворотом, Ларик с Петичем подбежали к газетному киоску.
– У вас есть какой-нибудь журнал с программой ночных клубов?
– спросил Ларик.
Киоскерша удивленно взглянула на него.
– А не рановато?
– Да мы не для себя, - стал объяснять Ларик, растерявшись.
– Для дедушки, - сказал Петич, взяв в руки лежащий на лотке с краю журнал.
Он быстро пролистал его и положил на место. Ларик таким же образом исследовал ещё один журнал.
– Да вы что здесь, справочную себе нашли?
– возмутилась продавщица. Покупайте и читайте!
– Сейчас, - невозмутимо ответил Петич.
– Вспомню, в какой карман деньги положил.
Вообще-то он старался не хамить продавщицам, уборщицам и всяким другим женщинам, которых знакомые его отца называли прислугой. Во-первых, женщины есть женщины. Во-вторых, Петичу было неприятно, чтобы его считали новым русским хамом. А в-третьих, его отец, например, никогда этого не делал. Хоть и был, по правде говоря, самым настоящим новым русским, если судить по деньгам.
Но раз тебе самому хамят, то что же остается? Только не обращать внимания.
На четвертом или пятом журнале им повезло.
– Есть!
– вскричал Ларик.
– Нашел я этот "Обезьянник"! На Малой Грузинской. Кстати, это рядом с зоопарком. Наверное, поэтому так и называется.
Чуть не застряв в узком окошке, киоскерша протянула длинные руки и выхватила журнал у Ларика.
– Вот-вот! И отправляйтесь со своим дедушкой в этот обезьянник! Самое место для вас!
Ребята расхохотались чуть громче, чем следовало. Даже Остап шарахнулся в сторону, натянув поводок. Наверное, ему было стыдно за своего хозяина. Но если настроение хорошее, разве уследишь за громкостью смеха?