Похищенная невеста
Шрифт:
— У тебя особенно много причин опасаться, дорогая, — коварно улыбнулся Филип, проводя пальцем по ее руке сверху вниз.
Кристина покраснела, поняв истинный смысл его слов. Ей и в самом деле есть чего бояться. И самое опасное время неумолимо приближалось — солнце уже клонилось к закату.
Они разделили восхитительный ужин, приготовленный искусными руками Мейди. Потом Филип растянулся на диване, читая одну из книг, привезенных для Кристины. Рядом лежал мех с вином. Кристина сидела на диване напротив, раскраивая тонкий
Может, стоит сшить себе такой же — из роскошного бархата, с куфьей в тон?
Девушка громко рассмеялась, вообразив себя одетой в костюм кочевника-бедуина.
— Что-то забавляет тебя, милая?
— Просто представила себя в бархатном бурнусе, который собираюсь сшить. Скоро настанут холода.
— Весьма мудро с твоей стороны заранее подготовиться к зиме, но не пойму, что тут смешного, — заметил Филип, откладывая книгу.
— Ну… подумай только, я — в бурнусе и куфье того же цвета. Согласись, вряд ли хорошо одетая англичанка заинтересуется подобной модой!
Филип улыбнулся, и его глаза нежно блеснули.
— Хочешь, я привезу из Каира твои вещи? Это можно легко устроить.
Кристина, немного подумав, покачала головой:
— Нет… внезапное исчезновение моих вещей лишь расстроит Джона Не хочу, чтобы он лишний раз тревожился за меня. Обойдусь теми тканями, что ты дал мне.
Девушка отсутствующим взглядом уставилась на ножницы в своей руке. Бедный Джон! Она надеется, что он смирился с мыслью о смерти сестры, не ищет ее по всей стране, не мучается, думая о том, где она и какие страдания выносит. Ярость охватила Кристину при виде человека, чье желание разрушило ее жизнь и уничтожило мечты.
— Кристина! — громко окликнул ее Филип, бесцеремонно врываясь в ее мысли. — Я спросил, хочешь ли ты, чтобы твой брат считал тебя мертвой?
— Да! — завопила она в ответ вне себя от гнева. — Мы с братом были так близки! Не желаю, чтобы он думал о мучениях, которые мне приходится переносить в руках такого варвара, как ты! Будет великодушнее позволить ему считать, что я погибла… пока мне не удастся наконец вернуться к нему.
Филип, пораженный столь внезапным приступом бешенства, медленно поднялся.
— Разве тебе плохо здесь, Тина? — тихо спросил он. — Тебя бьют и заставляют рабски пресмыкаться?
— Но ты держишь меня, словно в тюрьме! — взорвалась девушка, пронизывая его взглядом потемневших синих глаз, словно сотней кинжалов. — И каждую ночь насилуешь! Думаешь, мне доставляет удовольствие отдаваться тебе против воли?
— А ты это отрицаешь? — мягко осведомился Филип, улыбаясь одними глазами. Кристина опустила голову, чтобы избежать взгляда Филипа, опасаясь, что выдаст себя.
— О чем ты говоришь? Что я отрицаю? — пробормотала она.
Но Филип, слегка сжав ее подбородок, повернул ее лицом к себе:
— Не станешь же ты отрицать, что я дарю тебе такое же наслаждение, как ты — мне? Хочешь сказать, что невыносимо страдаешь каждую ночь, когда я лежу между твоих бедер. Тина?
Ярость мгновенно сменилась чувством жгучего унижения, и Кристина, чувствуя, что побеждена, стыдливо потупилась. Почему ему всегда удается одержать верх? И как он может спрашивать о подобном! Черт бы побрал Филипа! Лишил ее остатков гордости, зная, что она не сможет солгать. Но она не доставит ему удовольствия, признавшись в том восторге, который охватывает ее в его объятиях.
— Мне больше нечего сказать вам, милорд Кэкстон, — ледяным тоном процедила Кристина. — Поэтому прошу извинить меня, я хотела бы прилечь.
— Ты не ответила на мой вопрос, Тина, — мягко напомнил Филип.
— Я и не собиралась, — свысока бросила девушка и уже хотела направиться в спальню, но Филип потянул ее обратно. Кристина попыталась оттолкнуть его, но совсем забыла о ножницах, которые держала в руках. Стальное острие вонзилось ему в плечо. Кристина в ужасе охнула. Что она наделала! Как могла!
Но лицо Филипа оставалось бесстрастным. Он ничем не выказал боли, которую, должно быть, чувствовал, и недрогнувшей рукой вытащил ножницы из раны. Кровь брызнула на белую тунику.
— Филип… прости… я не хотела… — пробормотала она. — Ножницы… я забыла… ты должен мне поверить! Я ни за что не смогла бы убить тебя! Ни за что!
Филип, ни слова не говоря, подошел к поставцу, открыл дверцы и вынул маленький сверток. Потом медленно направился к Кристине, взял ее за руку и потянул в спальню, ничем не выдавая своих намерений.
Но Кристина раздела его до пояса и заставила лечь. С подозрением глядя на нее, Филип тем не менее позволил девушке прижать к ране бурнус, чтобы остановить кровь.
Выбежав из шатра, Кристина отыскала Мейди и, взяв у нее полотенца и горячую воду, не дожидаясь расспросов, помчалась обратно. Трясущимися руками она промыла рану и наложила мазь и бинты, найденные в свертке, остро сознавая, что Филип наблюдает за каждым ее движением, пока она неуклюже обматывала бинтами его грудь и плечо.
Кристина смертельно боялась того, что он может с нею сделать. Что, если он считает, будто она намеренно попыталась прикончить его? Почему он молчит? Услышать хотя бы единое слово…
Кристина не могла взглянуть в глаза Филипу из страха, что увидит в них злобную ярость.
Когда она кончила бинтовать рану, Филип внезапно схватил ее за запястье и притянул к себе.
— Ты, должно быть, сошел с ума, — охнула девушка, пытаясь освободиться. — Опять начнется кровотечение!
— Тогда скажи мне то, что я хочу услышать, Тина, — страстно прошептал он. — Скажи, что наслаждаешься моими ласками. Скажи, или я снова возьму тебя и докажу это!
Его зеленые глаза потускнели от потери крови, но в голосе звучала решимость, и Кристина не сомневалась, что он выполнит свою угрозу. Так вот ее наказание за совершенную ошибку! Кристина должна сказать правду, сказать вслух несмотря ни на что! Но она не может, не может.