Похищенная
Шрифт:
– Она никакая не прачка, – догадалась она. – Так ведь? Она – шлюха.
– Не надо оскорблять ее. Никто из нас себе судьбу не выбирает. За нас решает Господь.
Тэсс, смутившись, отвела взгляд.
– Да я и не хотела оскорблять ее. Просто я поняла.
Она задумчиво смотрела, как плясали на досках фургонов отсветы костров.
– Я несколько недель была у индейцев. И теперь на многое смотрю по-другому. Индейцы очень мудрый народ. Они принимают друг друга такими, какие они есть.
– Плохо, что мы, белые, не можем быть такими. – Марти вытащила из-за пояса ножик и стала строгать палку, которую она подобрала с земли. – У нас, у белых, часто бывает так, что если ты не такой, как все, если ты сильно отличаешься от остальных, то тебя отовсюду гонят. Вот как меня, например. – Она задумалась и тихо продолжила: – Я иногда думаю, что среди индейцев мне бы жилось куда лучше. У меня даже есть парень, индеец из чeроки. Я ему нравлюсь. Ему все равно, как я одеваюсь и хожу. Он говорит, что ему нужен преданный и сильный друг для охоты. А не только для того, чтобы спать вместе.
Тэсс поглядела на нее с изумлением.
– Ты думаешь, что могла бы жить среди индейцев?
Марти пожала плечами.
– Ну, мой отец ведь не вечен. Он сильно пьянствует. Долго не протянет. И тогда я останусь совсем одна. Так почему бы и нет?
Почему бы и нет?.. Она сказала это так просто. Слова ее эхом отдавались в голове Тэсс. Она никогда не думала о том, чтобы поселиться с индейцами навсегда. Сама мысль казалась ей дикой. Но ради Ворона… Почему бы и нет?..
Хотя жизнь среди дикарей… как привыкнуть к этому? Но ленапе – не дикари. Теперь она это знала. Так что же ее останавливает? Разве она не была счастлива в последнее время, как никогда? Но все же она хотела вернуться в Аннаполис. Из-за Абби. Сестренка все еще там, за океаном, она терпеливо ждет, когда Тэсс возьмет ее к себе.
Тэсс ощутила в горле ком. И почему все в ее жизни так сложно? Почему она теперь и сама не поймет, чего хочет? Раньше она ясно видела свое будущее. Даже тогда, когда их захватили могауки, она знала, как быть. Она знала, что должна во что бы то ни стало выжить и вернуться к Майрону.
Но потом она встретила Ворона, и все так изменилось. Он перевернул все с ног на голову, все запутал. Теперь ее будущее было неясно.
Мысли Тэсс вернулись к Ворону и той опасности, в которой он оказался здесь, среди англичан. Тон его голоса сегодня очень встревожил ее. Она знала, что он не из тех, кто понапрасну беспокоится. Он действительно опасался за их жизни.
Значит, надо бежать. Но как? Только она может что-то придумать. Закованный в цепи, Ворон был беспомощен, как ребенок. Она должна спасти себя, его и малышку. Если Ворон говорит правду – а она чувствовала, что это именно так, – то им действительно угрожает опасность. Побег – их единственная возможность спастись.
23
Река Мононгахила
8 июля, 1758 год
Тэсс шла вслед за Розой сквозь скопище солдат в ярко-красных мундирах. Они с Розой пробрались на передовую линию вырубки, чтобы Тэсс хоть краем глаза могла взглянуть на Ворона. Он должен быть где-то здесь.
Боинг приказал ей сидеть в лагере и не высовывать носа из фургона. Если он, не дай Бог, увидит ее здесь, у нее будут большие неприятности.
Тэсс вздохнула. Она чувствовала такую усталость, как будто ей пришлось пройти пешком многие мили за последние дни. Пробираясь через долины и горы, пересекая водопады и реки, армия существовала в невыносимых условиях грязи, влажности и плохого питания. Солнца они почти не видели, так плотно подходили к вырубке лес и горы.
К середине июня армия Брэддока достигла небольшого местечка Литл-Мидоуз, в тридцати милях от форта Дюскен. Среди солдат начались эпидемии, сначала лихорадка, потом дизентерия.
Брэддок был недоволен. Продвижение армии тормозили измученные лошади, больные и нетрудоспособные солдаты. Брэддок решил разделить своих людей. Он отобрал полторы тысячи самых крепких солдат, несколько фургонов, небольшое стадо скота, тяжелую артиллерию и продвинулся к передовой линии. Позади он оставил под командованием полковника Дунбара всех остальных, приказав им продвигаться, как того требуют обстоятельства, в надежде, что постепенно эта часть войска подтянется за передовым отрядом.
Когда произошло это разделение, Тэсс впала в отчаяние. Боинг оставлял ее в тылу, а Ворон уходил с передовым отрядом.
Больше двух недель Тэсс не видела Ворона. Она не знала даже, жив ли он.
Когда Тэсс узнала, что Боинг отправляется вперед, чтобы передать важное сообщение генералу Брэддоку, она бросилась ему в ноги. Она плакала и говорила, что боится оставаться в тылу без его покровительства, что полковнику Дунбару нет до нее никакого дела, а Марти не в силах ей помочь. Она сказала ему, что боится за свою честь. Она использовала самое верное оружие – лесть, уверяя, что только под покровительством такого мужчины, как он, она может чувствовать себя спокойно. Ее слезы произвели должное впечатление. Боинг попался на уловку и разрешил ей поехать с ним.
Когда Тэсс сказала об этом Розе, та возбужденно заявила, что тоже хочет туда. Она объяснила это тем, что только у офицеров Брэддока водятся хорошие деньги, а ее карман опустел. Те, кто остались в тылу под началом полковника Дунбара, были либо больные, либо нищие.
Тэсс не спрашивала Розу, как ей удалось уговорить Боинга взять ее с собой.
Сегодня утром, готовясь к поездке, она увидела, что у фургона стоят три лошади, на крупе одной из них красовалась стиральная бадья Розы. Она вопросительно посмотрела на Розу, и та, поняв ее недоумение, шепотом объяснила:
– Просто я умею хорошо стирать белье.
Марти понимающе хихикнула.
Они махали рукой малышке, пока фургон Марти не скрылся из виду.
Девочка не хотела отпускать от себя Тэсс. Она плакала, снова и снова умоляла жестами: «Не уезжай! Не оставляй меня!» Но Тэсс была тверда в своем намерении.
– Я приеду завтра, жди меня, – ответила она девочке и, уже сев на лошадь, добавила: – Я люблю тебя, мой маленький, храбрый ангел!
Потом она пустилась догонять Боинга и Розу.