Похищенный
Шрифт:
Она наградила меня довольной улыбкой.
– Я же сказала вам, что могу произвести впечатление, если захочу.
– Вы шикарно выглядите, – запинаясь, проговорил я и поднялся. Она жестом попросила меня сесть, и вскоре мы принялись за приготовленное главным поваром филе палтуса (с соусом «Маргери»).
– Морис, – сказала она, имея в виду своего главного повара, – является самым бесценным драгоценным камнем в этом доме.
– Надеюсь, он не принес с собой проклятие?
– Нет, – она улыбнулась непринужденной улыбкой, несмотря
– Буду иметь в виду. Полагаю, на соус «тартар» можно не рассчитывать.
Она рассмеялась; я был рад тому, что она начала понимать мои шутки, – шутить я умел и любил.
– Знаете, – сказала она, задумчиво разглядывая запатентованное блюдо Мориса – слоеное мороженое, – деньги иметь хорошо, и мне нравится их иметь, но они не дают самого главного в жизни – друзей, здоровье, уважение. И они делают человека слабым, эгоистичным, потворствующим своим желаниям.
– Вы хотите сказать, что пока мы в этом дворце едим мороженое, там, в городе, есть люди, которые питаются объедками и живут в лачугах из консервных банок?
Она печально кивнула, хотя в этот момент пробовала мороженое.
– Если бы тогда, много лет назад, у меня хватало бы смелости жить так, как хотела я... не обращая внимания на Неда и его семью, на своих родителей и свою семью... то я могла бы к этому времени помочь уже очень многим несчастным людям... Я могла бы делать гораздо больше добра в своей жизни.
Она облизнула мороженое с губ и с сожалением покачала головой.
– Но вы и так стараетесь делать добро, – заметил я. – Линдбергам и их мальчику.
– Да. По мере моих скромных возможностей. Если вы закончили, мистер Геллер, мы с вами можем перейти в гостиную, и я вам все объясню.
Я взял ее под руку, и мы пошли через этот громадный величественный дом, через бальный зал Людовика XV, но на этот раз не на террасу, а в комнату, размерами почти не уступавшую бальному залу, где уютно расставленная роскошная плюшевая мебель омывалась теплым золотым светом из массивного мраморного камина.
– Я уже выпила два бокала вина, – сказала миссис Мак-Лин, встав возле тележки для спиртного размером не меньше тех, что возят торговцы на Максвелл-стрит, только красного дерева и с золотой инкрустацией. – Это моя норма. Но если вы хотите еще...
– Спасибо, мне достаточно, – сказал я, усаживаясь на огромную софу напротив пылающего камина. Эта скромная гостиная была высотой в двадцать футов, в одну ее стену был встроен массивный орган, часть паркетного пола покрывал персидский ковер, немногим меньше озера Мичиган.
Она села возле меня, пододвинула к себе пуф, сбросила туфли и положила на него ноги в шелковых чулках. Из ее правой туфли выпала толстая дугообразная опора. Увидев, что я заметил это, она потянула меня за руку
– Видите? – сказала она. – Короче. После того случая, о котором я вам рассказывала.
– Мне они кажутся великолепными.
– Мистер Геллер, вы галантный мужчина.
– Все так говорят. Может быть, вы сегодня нарушите свою норму и позволите мне принести вам выпить?
Она улыбнулась озорной улыбкой:
– Почему бы и нет?
Я налил себе немного «Бекарди» без льда, а ей херес.
– Благодарю вас, мистер Геллер, – сказала она, сделав глоток.
– Можете называть меня Нейтом.
– Можно? А вы можете называть меня Эвелин.
– Охотно. Расскажите мне, пожалуйста, о Гастоне Буллоке Минзе.
– Хорошо.
Ее красивое лицо казалось безмятежным в свете камина; рассказывая, она, словно завороженная, глядела на огонь.
– Как я уже сказала, с самого начала я чувствовала, что похищение ребенка Линдбергов – дело рук преступного мира. Но я не могла предложить себя в качестве посредницы – какой уважающий себя преступник захочет иметь дело с капризной светской дамой, какой является Эвелин Уолш Мак-Лин?! К тому же говорят, чтобы поймать жулика, нужно быть жуликом, а Гастон Буллок Минз идеально подходит для этой роли.
– Почему вы так считаете?
Сделав еще один глоток хереса, она подняла одну бровь.
– Я знала, что он провернул много темных делишек при администрации Хардинга. Он знал все ходы и выходы в столице, начиная от задворков и кончая гостиными в богатых домах.
– Он сидел в тюрьме, не так ли?
Она кивнула:
– До недавнего времени он находился в федеральной тюрьме в Атланте по обвинению в нарушении «сухого закона» за злоупотребления, которые он допускал, будучи агентом министерства юстиции.
– Брал взятки от бутлегеров?
– Вот именно. Как бы там ни было, я впервые встретилась с ним несколько лет назад, когда наши друзья из правительства не пожелали связаться с Минзом непосредственно по поводу некоторых документов, которые он украл. Кажется, они до смерти боялись этого толстобрюхого мерзавца. Я решила оказать им услугу, позвонила ему, договорилась о встрече и сама забрала у него эти бумаги.
Несмотря на свою хрупкость, Эвелин Уолш Мак-Лин была, оказывается, смелой женщиной.
– Во время нашей встречи, – продолжала она с самодовольной улыбкой, – Минз сделал несколько угрожающих замечаний в адрес некоторых друзей Неда и моих – Эндрю Меллона, Харри Дотери, – и я поставила его на место.
Эндрю Меллон был министром финансов, Дотери – генеральным атторнеем при администрации Хардинга.
– Как это вам удалось, Эвелин?
Она пожала плечами, но ее беззаботность показалась мне неубедительной.
– Я сказала Минзу, что мне всегда было любопытно узнать, какие у меня будут ощущения при встрече с убийцей, и что теперь я узнала это.