Похититель душ
Шрифт:
Поскольку Гарамонд был условно освобожден из тюрьмы, его сразу же отправили обратно отбывать свой исходный срок. А затем добавили новый; к тому времени, когда он выйдет на свободу, зубов у него не останется.
Это дело привлекло мое внимание по двум причинам: во-первых, если не обнаружено тело, судья очень редко выносит приговор, а во-вторых, допрос Гарамонда вел Спенс Фрейзи.
Я с удивлением обнаружила Спенса за столом, поскольку он не любит сидеть в участке. До озера далеко, и едва ли здесь разрешат забросить удочку. Когда ему приходится работать в своем кабинете, он начинает злиться и раздражаться, и в такие моменты никому не
Я положила перед Спенсом факс.
– Что это такое? – спросил он.
– Дело Гарамонда.
– Понятно… – протянул он.
– Ну…
Спенс обработал Джесси Гарамонда, как настоящий профи. Он втерся в доверие, установил контакт, то есть сделал все, как нас учили, чтобы заставить подозреваемого говорить свободно. К тому времени, когда он с ним закончил, Гарамонд заявил, что с радостью сделает признание и ему не терпится сообщить Спенсу, что он похитил сына своей подружки и убил мальчика.
– Проблема лишь в том, – сказал ему Гарамонд, – что я этого не делал. Если бы я мог во всем признаться, я бы обязательно так и поступил. Но я этого не делал.
Конечно, так говорят все преступники. Однако Гарамонд пошел дальше и укрепил доверие к себе, когда заявил:
– Я готов признаться в том, на чем меня замели в первый раз, если вы меня понимаете. Ну, когда меня посадили. Но к остальному я не имею никакого отношения. На свободе гуляет какой-то псих, которого вы не желаете ловить, потому что хотите посадить меня. И вы сделаете все, чтобы я не выбрался отсюда. А потом пострадает другой маленький ребенок из-за того, что вы арестовали не того парня.
У него не было алиби на то время, когда мальчика похитили, поскольку он обманывал свою подружку – мать исчезнувшего ребенка – с женой брата.
– Какого дьявола я здесь делаю? Я люблю своего брата. И его детей. Он может поколотить жену, если узнает, что я валялся с ней в койке. Я не хочу, чтобы это произошло. Ни при каких обстоятельствах. Уж лучше я сяду.
Воровской кодекс чести или нечто похожее – среди прелюбодеев. Однако подобная сюжетная линия возникает довольно часто – у меня прекрасное алиби, но я не могу его использовать, потому что кто-то может пострадать или будет скомпрометирован – мы не обращаем внимания на такие заявления, лишь смеемся, услышав их. Но Спенс тогда не смеялся.
– Я не знаю, Лени, в его словах что-то было. Он не совершал того преступления. Не его стиль. Он неприятный тип, но не извращенец.
Пообещав соблюдать тайну, Спенс обратился жене его брата с просьбой подтвердить слова Гарамонда. Однако она не согласилась свидетельствовать в пользу брата мужа и не позволила нам поговорить с мужем. Вот вам и братская солидарность.
Спенс вернул мне бумаги.
– Давай выйдем на свежий воздух, – предложил он.
Исправительная тюрьма округа Лос-Анджелес расположена в Ланкастере, примерно в полутора часах езды по предгорьям. Около шестидесяти миль, но большая часть времени ушла у нас на первые десять миль. Вторая половина пути проходила по живописным местам, но сначала нам пришлось проехать через лес плакатов. Иногда мне кажется, что Лос-Анджелес – это музей плакатов с вращающимися экспонатами. Не успеваешь привыкнуть к одному отвратительному знаку, как его место занимает другой.
Спенс вел полицейский автомобиль без отличительных знаков, я сидела на переднем сиденье. Полицейское радио было включено, и сквозь шум кондиционера я прислушивалась к переговорам нашим коллег. Меня они невероятно увлекли, но тут новый знак притянул мой взгляд. На черном фоне был изображен короткий серебряный меч с украшенной самоцветами рукоятью. А ниже средневековой вязью шли слова: «ЗДЕСЬ ЕДЯТ МАЛЕНЬКИХ ДЕТЕЙ». Какая-то красная жидкость – наверное, несколько галлонов фальшивой крови – стекала с алых букв.
– Ты только посмотри, – сказала я Спенсу. – Проклятье. Теперь они делают спецэффекты даже на плакатах.
Спенс выглянул из-за руля.
– О да, я уже видел. Только этого нам не хватает. Еще один извращенный фильм – образец для подражания всяким уродам.
Должна признать, что такого рода вещи всегда привлекают мое внимание. В прежние времена, когда еще не вошло в моду повторять преступления, совершенные в фильмах, я была поклонницей этого жанра. Сама не знаю почему, но мне нравилось, когда меня пугают. Я продолжала смотреть на плакат, пока мы ехали мимо, впрочем, движение было довольно плотным, так что я не могла разглядеть деталей, но по спине у меня пробежал холодок.
– Красная жидкость должна стекать из шланга в ведро рядом с источником света. Должно быть, там стоит насос, который качает жидкость наверх.
Спенс только покачал головой и вздохнул.
Нам пришлось сдать оружие охранникам перед входом в тюрьму; я очень это не люблю, в особенности когда мы оказываемся на территории, где полно преступников. Конечно, пистолет мертвым грузом висит на бедре, но его вес успокаивает – ведь в любой момент чья-то рука из-за решетки может вцепиться тебе в горло.
Гарамонд ждал нас в одном из небольших помещений для допросов; нас не повели в камеру с высочайшим уровнем безопасности, разделенную на две части стеклом, где беседа проходит по телефону.
– Наверное, он хорошо себя ведет, – заметила я. Спенс фыркнул.
– Надеюсь, наша беседа пройдет спокойно.
Джесси Гарамонд был одет в оранжевый комбинезон, который трудно не заметить во внешнем мире, где никто не носит подобные цвета. У него появились новые татуировки с тех пор, как я в последний раз его видела, то есть в день вынесения приговора, когда осужденного выводили из зала суда. Он собрал поредевшие волосы в клочковатый хвост, в ухе болталась приличных размеров золотая серьга в виде кольца. Интересно, почему его не заставили снять украшение. Рот почти полностью скрывали усы.
Он даже улыбнулся, увидев Спенса.
– Дружище, вы становитесь членом семьи.
– Как поживаешь, Джесси?
– Я в порядке, не могу пожаловаться. Ко мне никто не пристает, да и я держусь особняком. Сочиняю роман, так что мне необходима тишина. Остальные парни не хотят, чтобы я писал о них плохо, и стараются меня не обижать.
Спенс фыркнул.
– Очень любопытно.
Однако ему не удалось обмануть Джесси.
– Итак, в чем причина вашего неожиданного визита – впрочем, я не в обиде, вы привели леди, на которую я могу посмотреть…