Похититель душ
Шрифт:
– Чем-м м-могу пмоч-чь?
– Благодарю, все в порядке.
Молчание.
– Чем-м м-могу пмоч-чь?
Теперь слова были произнесены с большим напором, но все так же невнятно.
– Ничего не нужно, в самом деле. Но все равно, спасибо. – Если звук обратно доходил с таким же искажением, то он, наверное, не услышал, как я хихикнула.
Вероятно, страж Дюрана не привык к подобной реакции. Туристы тут же улепетывали в полнейшем смущении. Извращенцы также предпочитали убраться подальше, чтобы их не задержала полиция. Но я лишь прогуливалась по тротуару, как и любой гражданин, имеющий полное право дышать свежим воздухом в солнечный калифорнийский денек.
Тогда
Мне хотелось бросить сочный бифштекс голодному псу, расположившемуся между мной и входной дверью в дом Дюрана. Впрочем, мне бы это не помогло – ставлю пятьдесят долларов на то, что пес был выдрессирован и не поддался бы на такое искушение. Скорее всего, он набросится на любого, кроме своего тренера, кто посмеет предложить ему угощение, – хорошая собака ест только из знакомых рук. Дюран наверняка заплатил немалые деньги за пса, который совсем не походил на домашнего любимца.
Несколько мгновений я колебалась – то ли нажать на звонок, то ли дать здешним обитателям возможность поломать голову над причиной моего появления. Что я спрошу у хозяина, если он дома и согласится побеседовать со мной?
Мистер Дюран, вы действительно получаете удовольствие, создавая иллюзорные лужи крови?
Наверное, ничего умнее я не сумею придумать – мне следовало подготовиться получше. Пока я лишь планирую охоту на этого парня; еще не время входить в прямой контакт.
Засунув руки в карманы и негромко насвистывая, я направилась к своей машине. Кто-то, находившийся в доме, за мной наблюдал. На моей машине не было никаких полицейских значков – белый «форд-таурус», универсальная машина для женщин. И я не похожа на полицейского; не думаю, что они приняли меня за детектива.
Если только кто-то в доме не ждал моего появления.
Фрейзи хотел знать, почему я все утро не отрываюсь от монитора компьютера.
– Стараюсь разузнать побольше о подозреваемом, – ответила я.
Он тут же подскочил ко мне.
– У тебя появился подозреваемый? А почему ты ничего не сказала на совещании?
– Потенциальный подозреваемый, я хотела сказать. Он имел отношение к выставке в музее.
Спенс уселся на стул рядом со мной и некоторое время глядел на экран.
– Подозреваемый вступал в прямой контакт с посетителями?
– Нет. Но он напрямую связан с выставкой, поскольку является создателем экспозиции зверей. Все жертвы на ней побывали. А он сконструировал систему безопасности. Все посетители записаны на пленку.
Спенс с минуту молчал.
– Я читал, что выставку посетили почти миллион человек, – наконец заметил он.
– Спенс, он иллюзионист. А я ищу того, кто является специалистом в этой области. И Док говорил о наборе качеств, которыми должен обладать подозреваемый.
– Ты с ним уже встречалась?
– Нет.
– Откуда ты знаешь, что он обладает этими качествами?
– Я читала о нем. Вполне достаточно, чтобы у меня появились подозрения.
– Замечательно, – скептически сказал он. – Мы все знаем, что пресса – самый надежный источник информации. Скажи, когда тебе действительно потребуется помощь.
– Обязательно.
Он тяжело вздохнул, укоризненно покачал головой и оставил меня одну возле компьютера.
Я искала клуб поклонников. Спилберг, Лукас, Хичкок, «Индустриальный свет и магия» [43] – у всех имелись группы фанатов, которые только и делали, что обменивались электронными сообщениями о своих героях. А вот у Дюрана их не было вовсе – бред какой-то. Увлеченные кино люди готовы на все, чтобы как-то приблизиться к своим кумирам, – их мания часто выражается в преследовании идола, так что тому порой приходится обращаться в полицию. Иногда это происходит слишком поздно.
43
Компания Джорджа Лукаса, создававшая компьютерные эффекты для всех его фильмов.
Но никто не интересовался Уилбуром Дюраном. Я не нашла ни одного клуба, организации или сайта, имеющего к нему хоть какое-то отношение.
– А как отбить желание создавать клубы поклонников?
– Нужно поручить своему адвокату написать им письмо, как только такие клубы начинают возникать, – ответил мне Эскобар с другого конца комнаты. – Или самому к ним обратиться. А этот тип настолько знаменит, что у него должен быть клуб поклонников?
– Не знаю, подходит ли в данном случае слово «знаменит». Но он должен стоять у истоков культа – он работает над фильмами ужасов.
– Ага.
– Эркиннен сказал, что преступник должен вести жизнь затворника, так что он не станет лично входить в контакт с фанатами. Вероятно, он пользуется услугами адвоката. Мне кажется, Док прав, наш преступник ни с кем не хочет встречаться; я ничего не могу найти на него в Интернете. Похоже, ему не нужна раскрутка; он настолько владеет своим ремеслом, что пользуется постоянным спросом у продюсеров и режиссеров, которые мечтают, чтобы он снимал для них кино.
– Дунбар, – перебил меня Спенс, – это Лос-Анджелес. Здесь не говорят: «кино». Правильно сказать: фильмы.
– Да, ты прав. – Я отодвинулась от стола и встала. – Пора его немного погонять.
– Я могу сделать это для тебя, – предложил Спенс. Выслушав шумные предложения о помощи, я смутилась и поняла, что еще не готова ничего рассказать.
– Я сама, – пробормотала я. – Скоро я узнаю, есть ли причины следить за этим типом.
– Тебе решать. – Спенс нахмурился. – Только не погружайся в это дело с головой.
Похоже, это стало заметно.
Дюран получил права в двух штатах: Калифорнии и Массачусетсе. В калифорнийских правах было указано три адреса; первый в плохом районе, вероятно, он жил там в дни зеленой юности; второй адрес находился в более благополучном месте, там селились представители богемы, идущие в гору. Три переезда за двадцать лет; не слишком много.
В Массачусетсе, в Бостоне, он жил на Дистрит. На компьютерной карте я увидела, что это Южный Бостон. Действие прав закончилось, когда Дюрану исполнилось девятнадцать лет, но он их так и не обновил. Примерно в это же время он получил права в Калифорнии. В те давние времена ему выписали несколько штрафов за превышение скорости и другие мелкие нарушения – заметно больше, чем у прочих горожан. Дважды его штрафовали за неосторожную езду. Возможно, за рулем он избавлялся от избытка ярости. Один из полицейских в своем рапорте написал, что Дюран «агрессивен и не склонен к сотрудничеству». Впрочем, штрафы Дюран платил, не слишком протестуя. В те времена еще не действовали специальные программы по работе с агрессивными водителями, с них просто брали штрафы и с мстительным удовольствием значительно ухудшали условия страховки.