Похитители бриллиантов
Шрифт:
Бушмен весь сиял от счастья. Тихие слезы текли по его лицу, и он их не сдерживал. Одна из этих жемчужин, в тысячу раз более ценная, чем настоящий жемчуг, и упала Александру на руку.
Тут раздался веселый голос Жозефа:
— Карай! Теперь, когда бся эта падаль ушла, а доврые вушмены бернулись домой, можно немного и побеселиться! Не прабда ли, месье Альвер?
И действительно, в этот день в краале был праздник. Бушменам хотелось достойным образом чествовать своих белых заступников. На стол поставили все, что было, и европейцы увидели такие яства, существования которых никогда и не подозревали.
Много было блюд не только странных, но даже таких, на которые наши друзья поглядывали
Белые не соблазнились ни гусеницами, ни ящерицами, ни личинками, но отдали честь питательным растениям и были уже сыты, когда торжественно внесли новое блюдо. Восхитительный запах, который оно издавало, стал еще больше раздражать аппетит, так что лакомства вегетарианские были отставлены.
Альбер без всякой церемонии поднял крышку с блюда, на котором легко мог бы поместиться средней величины теленок. Там оказалось штук шесть черепах. Они были приправлены ароматичными травами и варились вместе со своими панцирями.
— Браво! — воскликнул каталонец. — Конечно, и ящерица — друг человека, но но в вареном виде! Да здравствуют черепахи!
— И лягушки! Да здравствуют лягушки! — воскликнул Александр, хватая второй котел. — Вот это уж вполне французское кушанье. Отказаться от него было бы не то что неблагодарностью, но просто-таки преступлением против кулинарии. Господа англичане, — обратился он к его преподобию и к полицейскому, — не угодно ли?
Но оба гражданина Соединенного Королевства, у которых это милое земноводное еще не завоевало симпатий, ответили выразительной гримасой.
— Напрасно, господа, поверьте моему опыту. В Нельсонс-Фонтейне мне не раз случалось дополнять обед этим блюдом, и я, право, не знаю ничего вкусней.
— Что черепахи и лягушки встречаются на алмазных полях, где поблизости имеются болота, меня ничуть не удивляет, — заметил Альбер, — но не понимаю, как они попали в здешние выжженные места?
— Я тебе объясню. Но прежде всего я должен отметить, что бушмены готовят их гораздо лучше, чем мой бывший повар-китаец. Он попросту варил их в кастрюле, а наши хозяева, по-видимому, ставят их в духовку.
— Как — в духовку? Я здесь не вижу никакой духовки.
— Ну вот! Неужели я должен тебе описывать Южную Африку? Ты, кажется, исколесил ее с севера на юг и с востока на запад, в то время как я ничего не видел, кроме своего участка в Нельсонс-Фонтейне!
— А все-таки!
Да ведь очень просто. Видишь этот конусообразный холм? Ты, быть
— Ладно, а причем тут лягушки и черепахи? Они, правда, восхитительны. Но посмотри, какие они крупные. Особенно лягушки. Если у них и голоса соответствующие, то это должны быть басы-профундо, они должны заглушать рычанье льва и крик страуса. Взгляни-ка на эту. Она не меньше пулярки. Да и вкусом не хуже.
Местные жители зовут их… Вот я уже и забыл!
Здесь их зовут матламетло, напомнил его преподобие, который до сих пор разжимал Зубы только для того, чтобы поглощать пищу. Он ел с жадностью человека, который страдает солитером.
— Матламетло, вот именно! Благодарю вас, ваше преподобие. Туземцы думают, что эти лягушки падают с неба.
Шумная манна, я вам доложу! И тяжеловесная!..
— Ах ты, Фома неверующий! Во всяком случае, в дождливое время года они живут в лужах, которые образуются на здешних твердых грунтах. Когда наступает засуха, матламетло устраивают себе жилища под кустами и прячутся там до новых дождей. Они выходят только в дождь, а дождей здесь не бывает месяцами. Этим пользуется громадный паук, которому нужно ткать паутину: он закрывает ею весь вход в убежище лягушки. Но лягушку это спасает от комаров. Так что когда бушмены выходят на охоту, они не упускают случая поднять этот занавес, зная, что найдут здесь добычу. А что касается поверья об их небесном происхождении, то вот чем оно объясняется. Перед грозой, когда вот-вот пойдет дождь, лягушки выползают из своих норок и начинают громко квакать, напоминая обезьяну-ревуна. А бушмены страшно боятся молнии. Они прячутся у себя в хижинах, накрывшись кароссами [19] . Их поражает оглушительное кваканье, и они уверены, что так громко квакать могут только небесные создания. Что касается черепах, то они тоже водятся в песке, осевшем на дне высохших луж. До начала дождей они находятся в состоянии глубокого летаргического сна, если только их не пригласят на пирушку вроде сегодняшней.
19
В Южной Африке кароссами называют большие плащи, сделанные из звериных шкур (прим. авт.).
— Вот уж поистине чудная страна! — пробормотал Жозеф, уписывая туземное рагу. — Все в земле: корни, вода, животные; воду носят в яичной скорлупе и пиво подают в плетенках. Ведь эта кислятина — пиво? Но так ли, месье Александр?
— Кислятина? — возмутился Александр. — Да ведь это пиво из сорго! Прекрасное пиво!..
— Оно вполне может выстоять против лучших страсбургских и мюнхенских сортов, — прибавил Альбер. — Но меня не меньше удивляет посуда. Ведь это плетенки! Они сделаны из растительного волокна. Но посмотрите, как искусно! Они совершенно водонепроницаемы!
Пирушка затянулась до поздней ночи и закончилась плясками, каких гости-европейцы еще не видали. Если судить по фантастическим телодвижениям, которые танцующим подсказывала африканская Терпсихора, их радость была ни с чем не сравнима, разве только с их неутомимостью. А ведь всего неделю назад эти бедные люди, выйдя на охоту, были пойманы враждебным племенем, вступившим в союз с португальскими мулатами-работорговцами! Но каких только чудес не совершает и с людьми первобытными, и с людьми цивилизованными магическое чувство свободы!