Похитители пауков
Шрифт:
– Седая, - просто сказал охотник.
– Досталось тебе.
Элоиз с испугом смотрела на белую полоску, развеваемую ветерком перед глазами. Значит, не так уж все и легко? Значит, жив еще в ней человеческий ужас? Она встретилась глазами с сочувствующе глядящим на нее охотником и неожиданно для него рассмеялась.
– Не грусти, Эль, еще много осталось!
– Да нет, я... Просто... Просто здорово тебе досталось...
– Ну пожалей меня, пожалей, защитник, - снова расхохоталась девушка.
– Лучше подумай, где нам брать бревна для плота, потому что я не знаю!
– Бревна... Слушай, - лицо охотника, люто возненавидевшего шатровиков за седую прядь на голове любимой, озарила
– Слушай, давай их подожжем!
– Вот это здорово!
– Элоиз теперь хохотала так, что ее спутнику стало не по себе.
– Просто замечательно! Спалим рощу и все угли нам достанутся!
– Тут же смех девушки резко оборвался и это понравилось охотнику еще меньше.
– А знаешь, ты молодец...
Своими силами изгнать из рощи большую и крепко спаянную подчинением главной самке семью шатровиков Элоиз не могла, слишком уж большое усилие потребовалось бы. Да и что может так напугать пауков? В Степи нет хищника, способного одолеть их, когда они вместе, а деревья защитят даже от гигантской Гусеницы. Вот разве только пожар... Сама девушка не сумела бы его имитировать, но будь хотя бы только дым настоящим...
Им понадоблось около часа, чтобы подготовиться. Выгнав с наветренной от рощицы стороны всех "лишних", то есть двух собравшихся передраться пауков-верблюдов, пробиравшуюся к реке сороконожку и даже крупную стрекозу - которая, впрочем, тут же вернулась - Элоиз окинула взглядом пространство и выбрала несколько подходящих мест для поджога. Большого пожара опасаться не стоило, близко подступавшие к поверхности грунтовые воды делали траву слишком сочной. Путешественники развели несколько костров, потом, перебегая от одного к другому, разбросали горящие головни. Лучше всего занялся кустарник, в котором хватало высохших веток.
Дыма получилось меньше, чем рассчитывала девушка, и все-таки в роще всерьез забеспокоились. Отойдя чуть в сторону, чтобы не отвлекаться на гарь, Элоиз увидела, что верхушки деревьев опустели - самцы спустились, чтобы быть возле самок, готовые выполнять их распоряжения. Элоиз сосредоточилась, насылая на шатровиков видение пляшущих по Степи языков пламени. Те повели себя как-то неуверенно, будто не могли поверить в такую картину. И вдруг... Вдруг ужас охватил их всех сразу. Это испугалась старая самка.
Видимо, ее древнего разума - кто знает, сколько сотен лет довелось ей ткать паутину?
– хватило, чтобы осознать все последствия возможного пожара. А может быть, она уже имела подобный опыт. Во всяком случае главная самка сумела вообразить горящую рощу, бегущих прочь самок, которые успеют вынести лишь малую часть вцепившегося в них выводка. Гибель большинства потомства, вот что привело старуху в ужас. И она покинула свой чулан.
Ее команды посыпались на самок, те бестолково засуетились среди деревьев, самцы тут же заразились паникой и путались у них под лапами, получая чувствительные укусы. Наконец то одна, то другая самки стали выскакивать из рощи, определяя направление отступления. Элоиз усилила внушаемую картину как только могла, теперь язычки пламени заплясали уже на деревьях. Беготня усилилась, и вот шатровики начали покидать дом.
Девушка даже не сразу поняла, как близко оказалась к паукам. Каким-то образом верно рассудив, что от дыма нужно убегать не назад, а в сторону, шатровики шустро забегали, перетаскивая выводок чуть ли не к самой Элоиз. На ее счастье, насекомые слишком увлеклись спасением семьи от огня и не интересовались посторонними. Видимо, они еще не могли осознать, что укрепленный дом потерян, и теперь паучата так же уязвимы в Степи, как и любое другое мелкое насекомое.
Эль в это время продолжал бегать среди дыма, заботливо
Теперь он жалел, что дыма слишком много. Вбежав в деревья, он со слепу запутался в паутине и, с трудом взяв себя в руки, потратил несколько минут, расекая тенета мечом. Решив не испытывать судьбу, охотник выбрал несколько не слишком толстых и достаточно пригодных к обработке стволов и принялся рубить. Не так уж много времени прошло с тех пор, как лесной человек Питти учил Эля и его брата Класа работать с деревом, так что кое-какой навык у степняка имелся. Нанося удары не поперек, а наикосок, он достаточно быстро сумел сильно подрубить первое дерево и, вспрыгнув на ветви, раскачать его и повалить. Питти за такую работу наградил бы ученика порядочным пинком, но, на счастье Эля, находился сейчас где-то очень далеко.
Приступая ко второму стволу, охотник обнаружил на ладонях кровавые мозоли. Превозмогая боль, он повторил операцию, вот только рубить теперь пришлось гораздо дольше, а раскачивание дерева ни к чему не привело. Эль спустился и опять поработал мечом, который явно затупился и потяжелел. Наконец что-то громко треснуло и крона тяжело повалилась, но не упала, а повисла на опутывающей его верхушку паутине. Мысленно махнув рукой, степняк принялся было за третье облюбованное деревце, но руки, скользкие и будто горящие, подвели, и сорвавшееся оружие кончиком неглубоко рассекло кожу на ноге.
– Хватит, искалечишься!
– вынырнула откуда-то из-за деревьев Элоиз и подобрала оброненный незадачливым дровосеком меч.
– Главная самка волнуется, чувствует, что ее провели. Бери бревно и оттаскивай подальше, я займусь вторым!
Охотник не стал спорить и, прижав конец ствола к груди локтями, тяжело потащил поверженное дерево по траве. Хоть ему и положено защищать Элоиз, но приходится признать, что свой ствол рослая и сильная девушка понесет куда легче и быстрее, а значит - догонит. Девушка между тем несколькими взмахами меча обрубила нити паутины и мешающие ветки, потом ловко забросила маленькое деревце на плечо. Отбежав на пару десятков шагов, она обернулась и встретилась глазами с самцом, явно посланным старухой обратно в рощу на разведку. Паук глядел задумчиво, но вместе с тем удивленно. "Бывают же такие бессовестные твари..." - как бы думал он про себя. Элоиз расхохоталась и ускорила шаг, торопясь скрыться с награбленным добром.
Через некоторое время они, оба чумазые, но довольные, сидели на высоком берегу реки, любуясь на останки двух деревьев. Более опытный строитель сразу сказал бы, что материала едва-едва хватит на постройку крошечного плотика, слишком хлипкого и маленького для переправы через такую реку, но и степняку, и горожанке еще только предстояло в этом убедиться. Особую гордость Элоиз представлял большой клок паутины, оставшийся в ветвях принесенного ею деревца - она собиралась использовать нити для связывания бревен.