Похитители теней
Шрифт:
– Простите? – удивился король.
– Наша кроха выпендривается, – пояснил Светлан. – Умная, видители, очень!.. А кто их любит, умных-то? Во всяком случае, не правители.
Помедлив, Луи спросил:
– Но с чего погода так круто повернула к ненастью? Вроде не предвещало.
– Возможно, на нее влияет Озерный Дьявол, – сказал богатырь. – Кстати, и по времени совпало.
– То есть он настолько велик, что уже задает климат?
– Ну, «велик» – пожалуй, не то слово. Огромный – тут не поспоришь.
– Циклопический, – предложила девочка. – Хотя так обычно говорят о сооружениях.
– На что еще Дьявол может влиять? – задал король новый вопрос.
– Сам, что ли, не знаешь? – откликнулся Светлан. – Наверняка ж тебе докладывают, что творится сейчас в Эльдинге, – про новое зверье, нагнанное аурой монстра. Откуда оно повылезло – вот вопрос.
– А на людей он может воздействовать? Я имею в виду: на тех, кто от него далеко.
– Вполне может быть… даже скорее всего. У кого есть склонность к озверению, наконец ее реализуют. Вообще наружу выплеснется такое!..
– И мои приближенные тоже могут измениться к худшему?
– Разве они не люди? Впрочем, не берусь утверждать.
– У владык свои критерии, – заметила Мишка. – Главным в человеке они считают преданность господину. А слово «измениться» произошло от «измены»… Ведь так? – справилась она у Луи.
Тот поморщился, но не возразил. В самом деле, что еще могло его заботить?
– Во всяком случае, надежнее твои слуги не станут, – сказал богатырь.
– Но чего от них ждать, ты можешь предвидеть?
Усмехнувшись, Светлан покачал головой.
– Ты сам произвел меня в воеводы, – напомнил он. – А требовать прозорливости от вояк – это, знаешь ли, нонсенс. Максимум, на что те годны: рисовать стрелки на картах сражений. А если удастся еще и направить войска по выбранным направлениям… Короче, теперь я мало вижу за рожами твоих лизоблюдов. И кто там из них чего замышляет…
– Ведь ты уже заглядывал в души придворных?
– Ну, родной, – хмыкнул Светлан. – Эта публика столь переменчива!.. Они и сами не знают, куда их поведет завтра. А лояльность монарху – штука скользкая, зависит от многих факторов… в том числе от прочности трона. А стоит ему зашататься…
– …как здешние крысы брызнут кто куда, – закончила Мишка. – И хорошо, если не на прежнего хозяина.
– Значит, такого ты мнения о цвете нордийской нации, – произнес король, стараясь слышать лишь то, что говорит богатырь.
– Ну, если это ваш «цвет», – проворчал тот. – Похоже, рыцари тут повывелись – остались дворяне… они же придворные.
– Или даже дворня? – подхватила ведьма. – И вот если она взбунтуется, возжелав нового босса…
– Ладно, это худший сценарий, – придержал Светлан ее полет. – Хотя иметь его в виду не мешает.
Луи помолчал, справляясь с обидой. Наверно, он и сам невысоко ценил сгрудившуюся вокруг него публику, но схлопотать от чужака то, про что и думать не хочется… До чего неприятны эти субъекты: герои!
– Зато тебя сплошь окружают праведники, – все ж не удержался король. – Мне сообщали, что при дворе Анджеллы странные порядки, но такой разнузданности я и представить не мог. Устроить в моем дворце непрекращающийся шабаш!..
– Действительно, – кивнул Светлан. – Не всякому монарху настолько везет. При большинстве дворов – скука.
– Это же совершенное бесстыдство!..
– Именно, что совершенное, – опять согласился он. – Хоть где-то оно есть.
– В гостевые палаты стало страшно заходить. Куда ни глянешь – мелькание ног, оголенных едва не до ягодиц.
– Тебя смущают их ноги? Скажи спасибо, что главное прикрыли – для ведьм это сродни подвигу.
– А в небо и вовсе лучше не смотреть – можно ослепнуть… или впасть в безумие.
– И не смотри, – пожал плечами богатырь. – Зачем себя напрягать? Каждому – свои сферы.
– А кто рожден ползать… – завела было Мишка, но тут же ойкнула, схлопотав подпопник. По голове-то детей нельзя бить… даже если детство затянулось.
– Поглядев на ваших дев вблизи, начинаешь понимать, отчего на них так ополчилась святая церковь, – произнес Луи. – И почему их не любят простые люди.
– Ну о-очень простые! – не смолчала ведьма.
– Теперь и ты впал в чрезмерное благочестие? – спросил Светлан. – Обычно это случается с теми, кто грешил много.
– И черт под старость в монахи пошел, – поделилась девочка.
– Я-то считал тебя ценителем красоты, – решил подсластить богатырь. – А ее у наших летуний не отнять – будешь спорить?
– Сперва надо выяснить, божественная это красота или сатанинская. И судя по тому, что она будит в душах…
– Зависит от людей, разве нет? Вот я, видя их, испытываю… э-э…
– Экстаз, – подсказала Мишка. – Ну, вроде религиозного.
– Воодушевление, – выбрал он. – То есть моя душа как бы вырастает, я делаюсь ближе к Богу.
– А много ли подобных тебе? – возразил король. – Исступление, в которое ведьмы способны ввергнуть почти любого, мало напоминает восторг. Хорошо, в мои годы на их прелести отзываешься менее… бурно.
– Что, вправду? – удивился Светлан. – Не рано ли?
– А разве ты сам еще не привык?
– Разве к такому можно привыкнуть? – пуще изумился он. – Вот когда разучусь чувствовать…
– Ныне все и так на грани, – сказал правитель. – А твои летуньи расшатывают устои, нимало не волнуясь о равновесии. И к чему может такое привести, как думаешь?
– Знаешь, меня это не страшит. Если даже такая красота не спасет мир – значит он безнадежен.
Выдержав паузу, Луи наконец заговорил о том, что действительно должно было его заботить: