Похитители тьмы
Шрифт:
— Ну и?..
— И, — Майкл вытащил вторую карту, на которой были показаны два туннеля, прокопанных евнухами. — Как насчет того, чтобы проверить под землей? — Он сложил бумаги и сунул их в карман. — Идем, прогуляемся. — Встал, набросил бухту веревки на плечо и, не дожидаясь ответа, двинулся по стене к крышам.
КК несколько секунд смотрела вслед идущему в тени, потом поднялась и потрусила за ним. Они словно оказались в инопланетном мире. Крыши, в какой бы стране ты на них ни оказался, — это мир, ведомый немногим, не знающий себе равных и вызывающий почтительный трепет. Топкапы в этом смысле не составлял исключения. Перед ними открылась перспектива, которая
Отсюда дворец Топкапы представлялся неким органическим образованием, не имеющим ни общего плана, ни замысла, ни какой-либо симметрии. Здания разрастались во всех направлениях: вверх, наружу, вниз, вправо, влево, на восток, на запад. И все они были связаны синеватыми освинцованными крышами и куполами, башнями, похожими на минареты, и дымовыми трубами. У Майкла возникло ощущение, будто они идут уже несколько дней, пробираясь по плоским или имеющим небольшой наклон крышам, стараясь держаться подальше от кромок и вне поля зрения охранников, совершающих обход территории. Они миновали Башню правосудия, не задумываясь об иронии ее нахождения над гаремом и по соседству с Павильоном обрезания. Наконец, перебрались на крышу над выставкой миниатюр и манускриптов. Майкл оглядел открытое пространство внизу. В середине строительной площадки виднелся небольшой темный котлован, который, словно черная дыра, поглощал весь свет вокруг.
Они оглядели местность, убедились, что здесь никого нет, и направились к краю крыши. Спрыгнули с десятифутовой высоты, перекатились через спину и встали на корточки, потом поднялись и перебежали к белому зданию библиотеки, откуда перебрались к скоплению оранжевых конусов и экскаватору.
Майкл закрепил веревки на стальной раме экскаватора и, не раздумывая, ухватившись за одну из них, спрыгнул в котлован. Опустился на двадцать футов, остановился, глядя на силуэт КК, соскользнувшей вниз по соседней веревке. Повис в пустоте, чувствуя, как выдыхаемый им воздух ударяется в стенки. Вытащил фонарик из сумки, включил его, и темнота взорвалась светом. Они находились в каменном колодце, по стенам которого сочилась вода. Майкл направил луч фонаря вниз и обнаружил там отражающую водную поверхность, ожидающую их приземления.
— Так это и есть твоя великая идея? — раздраженно прошептала КК, включая свой фонарик.
Майкл даже не посмотрел на нее — соскользнул вниз от ее упреков.
Он опустился еще на двадцать футов. Конец его веревки лежал кольцом в воде, словно змея, готовая к атаке. Майкл замедлил спуск в нескольких дюймах от воды и посветил фонариком в то, что, как он теперь понял, было пещерой. Воздух здесь стоял прохладный; из округлого, куполообразного потолка выщелачивалась известь, образуя органический ковер кристаллических сосулек, торчавших из потолка. Майкл неторопливо осмотрел все вокруг, медленно вращаясь на веревке и рыская лучом фонарика. Открытое пространство имело удлиненную форму и при ширине около тридцати футов уходило вглубь на девяносто; стены, отделанные древним камнем и кирпичом и поблескивающие от влаги, усиливали звук падающих с потолка капель.
— Это водосборник, — сказала КК.
— И да и нет. — Майкл медленно погрузился в воду, достигнув дна на глубине около пяти футов — водная поверхность оказалась на уровне его плеч. Вода была чистая, как кристалл. Температура не превышала шестидесяти пяти градусов. — Это гораздо больше.
Водосборники, большие подземные запасы воды, известны
КК погрузилась в прохладную воду, дыхание перехватило.
Сент-Пьер вытащил компас из сумки, посмотрел на него в свете фонарика и направился на север по темной пещере.
— Что ты имел в виду, когда сказал «и да и нет»? — Девушка провела лучом фонарика по стенам, потолку, воде, внимательно осматривая их, словно опасаясь, как бы что-нибудь не появилось оттуда.
Майкл продолжал двигаться по воде, освещая путь перед собой. Наконец, что-то привлекло его внимание. На дальней стене он увидел высеченный в камне символ, оставшийся с доисламских времен. И хотя камень потрескался, сомнения в христианском происхождении символа не возникали.
— До Топкапы, до водосборника здесь находился монастырь. Об этом сказано в бумагах Симона. Основанный еще во времена Константина. Тогда часто строили на более старых зданиях и фундаментах, а еще чаще старое сооружение разбирали и использовали как строительный материал.
Майкл понял, для чего раньше служило это помещение. Он видел высеченные на стенах одно распятие за другим, под ними виднелись большие углубления, и в каждом из них находился каменный контейнер — гроб.
— Это склеп, — сказал он.
— Ну и ну. Словно мало того, что в этом месте и так жуть берет.
Они огляделись. Большинство гробов были целыми; некоторые из них разрушились, распались на части, и кости в них стали неотличимы от мраморного вместилища.
— Хорошо, что я не пила эту воду.
Пара пошла дальше; холодная вода оказывала воздействие на обоих, замедляла движение. Наконец они добрались до дальней стены — до тупика. Майкл посветил фонариком, но никакого хода не обнаружил. КК отклонилась влево, разглядывая стену, тоже ища какой-то ход, указание на запечатанную комнату.
Сент-Пьер осмотрел каменно-кирпичную стену, обошел ее всю и в какой-то момент почувствовал слабое движение воды, поток. Порыскал лучом фонарика — и, неожиданно нырнув под воду, исчез из вида.
КК повернулась — она внезапно оказалась одна с фонариком, который сжала изо всех сил, словно он мог ее каким-то образом защитить от темноты.
— Майкл?
Ответа не было.
— Майкл! — громким шепотом проговорила она. — Черт побери!
Кэтрин прошла по воде к тому месту, где только что стоял партнер, навела лучик на воду — нет ли его под водой. Она почувствовала, как водный поток омывает ее тело. Присмотрелась, увидела четырехфутовую темную трубу под водой. Подождала. Прошла минута.
Кэтрин никогда не говорила, ни с кем этим не делилась: ее давно одолевал страх перед темнотой, фобия, преследовавшая с шестилетнего возраста, когда она лежала на кровати, глядя на тени на стене, а из соседней комнаты доносился голос матери. Мать кричала и шептала, смеялась и плакала, словно разговаривала с гостями, наполнившими ее спальню, словно в ее комнате и в самом деле были люди. И тени будто начинали плясать, тянуться к ней, пытаясь утащить в какой-то иной, страшный мир. У матери часто случались истерики, иногда она впадала в приступы гнева, злясь на бесплотных призраков ее разума, отчего сердце КК разрывалось от ужаса. Глаза метались по темной комнате — она боялась, что вот сейчас ее схватит какой-то невидимый демон и унесет в то царство, где ее поглотит тьма.