Поход Черного Креста
Шрифт:
Дверь была приоткрыта. Джарво вошел внутрь. Темнота и тишина встретили его в башне.
В небо уходила спиралью каменная лестница. Сам не зная зачем, он стал подниматься. Чудом не сорвавшись вниз, он дошел до верхней площадки.
Ярость и ненависть вдруг чуть отступили, освободив мыслям уголок его сознания. Джарво с трудом осознал, что стоит на каменной площадке, обрывающейся в пропасть, а перед ним какой-то непонятный символ — полуспрут-полусолнце.
В воспаленном мозгу с трудом сформулировался вопрос: «Зачем я пришел сюда? Это не место для спасения, не безопасное убежище. Почему, почему я оказался здесь?»
Таинственный
Джарво, шатаясь, сделал несколько нетвердых шагов. Манящий силуэт не смог удержать ослабевшего человека на прямой линии. Одно движение в сторону — и ноги Джарво повисли в пустоте, руки бесцельно ухватились за воздух…
Уже падая, он схватился обеими руками за край камня. Отчаянно извиваясь, он все же сумел подтянуться и втащить свое тело на ровную поверхность площадки.
Очень долго он пролежал так — неподвижно, слишком слабый и безвольный, чтобы встать или сделать хоть что-то. Не воля к жизни, не разум, не душа, а тренированное тело и животный страх перед падением не позволили ему сорваться в пропасть, а вместе с этим и вытащили его из бездны безумия.
Небо уже светлело, когда он наконец стряхнул с себя оцепенение. Сознание возвращалось к Джарво медленно, скачками, как к курильщику опиума. Постепенно события предшествовавшей ночи восстанавливались в его памяти, во многих местах эту цепочку прерывали черные провалы, что-то вспоминалось быстрее, что-то медленнее. Протерев руками глаза, Джарво огляделся, пытаясь определить, куда же его занесло.
Башня Ислсль. Немудрено, что здесь его искать не стали. Видение из ночного кошмара — солнце-спрут — на миг вновь заставило его задрожать от страха.
Все остальные события не были порождениями кошмара. Медленно-медленно, как человек, проверяющий, может ли он наступать на сломанную ногу, Джарво прошел по цепочке воспоминаний о вчерашнем вечере. Предательство Эскетры — при этой мысли Джарво вскрикнул, словно человек, которому вправили вывихнутый сустав. Что поделать, этой боли избежать не удастся. Остается лишь свыкнуться с ней.
Джарво выругался: сейчас город, наверное, прочесывают дом за домом, пытаясь найти его. Ингольди превратился в ловушку для дерзкого и самонадеянного генерала разбитой армии, отважившегося проникнуть в логово противника. Удастся ли еще раз обмануть судьбу?
Сразу же вслед за осознанием опасности другая мысль пришла ему в голову, заставив закричать. Он же сказал Эскетре, где прятался и жил все это время, кто помог ему! А месть Ортеда не ограничится одним несчастным с изуродованным горящим маслом лицом…
Джарво сломя голову бросился вниз по лестнице. Его жизнь теперь ничего не стоила, но он должен был попытаться спасти Эрилл, помочь ей избежать участи, которой был достоин только он.
Сколько времени прошло? Сколько он пролежал в башне? Пророк умеет наносить удары быстро.
Выскочив из башни, Джарво бросился бежать по освещенным восходящим солнцем улицам. Не успев добраться до ближайшего поворота, он наткнулся на первый лежащий посреди улицы труп.
Джарво ошарашено уставился на покойника — офицера Стражей Сатаки. Чуть поодаль лежал второй мертвый стражник, еще через несколько шагов — третий. Вся улица была завалена трупами Стражей Сатаки. Кое-где виднелись тела кавалеристов. Оказалось также, что город освещен не только утренним солнцем. Целые кварталы Ингольди горели, в воздухе пахло дымом и горелой человеческой плотью.
Джарво был не в настроении и не в состоянии осмысливать совпадения или разгадывать тайны. Но одно стало ему ясно сразу: напряженные отношения между Ортедом и Кейном привели к бунту.
Над трупом офицера Джарво замешкался лишь на несколько минут, потребовавшихся на то, чтобы снять с него кольчугу, шлем и алый плащ, а затем облачиться в это самому. Никто из редких попавшихся ему на глаза горожан не осмелился встать на пути несущегося по усеянной трупами улице стражника Сатаки.
Театр был неподалеку. Дымом и гарью явно тянуло из того квартала. Завернув за угол, Джарво застонал, увидев перевернутые фургоны и снесенные лачуги артистов. Вокруг догорающих развалин столпились горожане. Сердце Джарво сжалось.
При его приближении зеваки поспешили удалиться. Лишь дети преспокойно продолжали глядеть на пожарище, забравшись на уцелевшую перевернутую телегу.
— Что здесь произошло? — хрипло спросил Джарво.
— Разве вы не знаете, господин офицер? — удивленно переспросила маленькая девочка. — Сегодня ночью здесь накрыли подпольное сборище нучи. А потом генерал Кейн ускакал из города, и никто не смог остановить его. Но это-то вы наверняка уже знаете.
— Кому-нибудь из нучи удалось бежать? — глядя в глаза девочке, спросил Джарво.
— Конечно нет, — уверенно ответила она, примеряя серьги из змеиного камня.
XXII. ПЕРЕВОРОТ И ЕГО ЖЕРТВЫ
Долгие дни и ночи провел Кейн в раздумьях, тщательно планируя все до мелочей. И вот единственный непредвиденный фактор — появление на сцене Джарво — спутал ему все карты.
Непрочный союз Кейна и Ортеда мог существовать лишь до поры до времени. Один из «союзников» должен был умереть. Несомненно, у каждого из них были свои предположения по поводу того, кому в скорости придется поплатиться жизнью за свою излишнюю доверчивость.
Скрытая неприязнь двух лидеров не переходила в открытое столкновение по двум причинам.
Ортед опасался выступить против Кейна, понимая, что вышколенные, вымуштрованные, закаленные в боях войска генерала верны только своему командиру. Пока пехота и полки Стражей Сатаки не шли ни в какое сравнение с боевыми полками кавалерии Кейна, открыто убрать генерала представлялось довольно рискованным.
Кейн тоже не торопился переходить в открытое наступление до тех пор, пока Ортед не раскрыл ему всех тайн, прежде всего тайн своей неуязвимости. Откровенно говоря, поначалу генерал недооценил Пророка, посчитав его зарвавшимся бандитом или остервенелым фанатиком. Сделать из Империи бездонную кормушку для содержания личной армии Кейна генералу не удалось. Ак-Седди быстро показал ему зубы и дал понять, что и сам далеко не прост. Кейн хотел узнать о нем больше, но Ортед тоже вел свою тайную игру. Привыкший действовать решительно и брать на себя ответственность, Кейн ударил первым, чтобы разорвать этот порочный круг.