Поход на пенсию
Шрифт:
— Правительство Соединенных Штатов Америки примет к сведению ноту протеста… — ответил мистер Грэй, выслушав до конца Министра Иностранных Дел Российской Федерации.
Все было обыденно и скучно.
15 декабря 1996 года. Москва
Лихой и Жуков сидели у генерала дома, на кухне. Пили чай.
— Когда об успешном завершении операции доложили президенту, он выразил сожаление, что не знал об этой операции ранее, — сказал, горько усмехнувшись, генерал. — После чего добавил, что примет меры к недопущению в будущем… а на лицо совершенно никаких последствий. Какая никчемность…
— Да, — улыбнулся Олег. — Многие народы пришли бы в ужас, узнав какие никчемные люди ими управляют…
Олег приехал в Москву для доклада о завершении операции. После доклада Эдуард привел его к себе домой. Друзья, как водится, выпили, вспомнили прошлое, обсудили будущее, и когда уже не было желания смотреть на коньяк, пустились в обычное балагурство.
— Ну, а ты что думаешь? — спросил Эдуард.
— Никуда из Владивостока уезжать уже не хочу. Мне там понравилось. У меня там бизнес, друзья, окружение. Есть перспективы роста.
— Как твой «Дельфин»?
— Живет еще по инерции, но мне видится, что американцы прекратят его финансирование за ненадобностью. Если они прекратят, то я сам найду спонсоров. Мне там нравится, по крайней мере, есть возможность не дать застояться своей крови…
— Метишь в руководство инспекции?
— Нет. В этом случае я буду лишен возможности лично готовить и лично проводить операции. А я весь в этом. Не могу жить без засад и налетов…
Они рассмеялись. В этом было что–то верное. Олег сказал:
— Ни один командир разведгруппы спецназа не может и мечтать о таком оснащении, которое есть на вооружении моей группы. К тому же я имею возможность сам планировать и сам проводить операции любой сложности в пределах своих границ компетенции. Знаешь, что я придумал? Куплю мотодельтаплан и буду охотиться на браконьеров с воздуха…
Генерал рассмеялся:
— Воздушная разведка?
— Что–то вроде того…
— А не хочешь поехать в Мурманск?
— Чего там делать? — Олег не понял, шутит Эдуард, или нет.
— То же самое.
— В смысле?
— В Мурманске, с финансированием от WSF создана научно–исследовательская лаборатория по изучению теплого течения Гольфстрим. Планируется создание организации с одноименным названием. Ученые, в том числе и американские, будут изучать влияние теплого течения на жизнь морских животных.
— На сколько я знаю, там есть и морские животные типа нашего атомного ракетного подводного крейсера «Тайфун»…
— Верно знаешь… — усмехнулся генерал. — Не хочешь домик с видом на Баренцево море?
— Нет. Не хочу. Мне и на Японское море смотреть не больно. Почти родное уже. Тем более, что теперь американцы меня как облупленного знают…
— Я пошутил. Еще чаю?
— Наливай.
— Когда самолет?
— Завтра в десять.
— Прилетай, если что…
— Обязательно прилечу. Ну, и вы к нам, со всей семьей. У нас море не хуже Черного. Одна Шамора чего только стоит. А зимой на лыжах есть, где покататься. Слышал, про арсеньевскую горнолыжную базу? В центре Приморья. Красота! Лучше Альп. Приезжай, не пожалеешь…
— Да, вот еще что. Предложение Головина, о котором ты мне и говорил, рассмотрено и принято к разработке.
— Какое? Он много чего придумал…
— Он предложил провести жесткие демонстрационные действия в отношении американских объектов государственной важности. А если быть точным, он предложил провести учебное бомбометание по американскому авианосцу «Китти Хоук», который находится в Японском море. Мы уже поставили радиоразведке задачу выявить данные радиолокационного поля авианосной группы и найти в нем изъяны для прорыва нашей авиации.
— Наверное, правильно, — кивнул Олег. — После того как наше руководство не смогло использовать результаты операции «Морской ёж», нужно хоть чем–то напугать американцев…
— Мы их так напугаем, десять лет помнить будут!
21 января 1997 года. Японское море.
Авианосец «Китти Хоук» выдерживал заданный курс в ожидании посадки дежурной пары истребителей «Томкэт». Пара самолетов уже начала снижение по посадочной глиссаде и пилоты сообщили, что прекрасно видят корму и палубу корабля. Широкая палуба как будто напряглась в ожидании тяжелых морских истребителей. Семь натянутых тросов аэрофинишеров были готовы остановить стремительный бег садящихся самолетов.
Система радиотехнического привода уже начала выдавать на самолеты необходимую информацию. Сигнальщик надел темные очки, чтобы нормально видеть приближающиеся со стороны солнца тяжелые машины.
Два «Томкэта» зашли с кормы корабля. Одна машина осталась в воздухе, выдерживая высоту триста метров, а вторая начала снижение. Пилот уверенно направлял самолет на маленький плоский островок в огромном море — авианосец.
Все шло по плану, как и много лет подряд.
Сигнальщик начал в бинокль всматриваться в приближающийся самолет, чтобы заранее определить выпущено ли у него шасси, и вдруг увидел, что к авианосцу подходит не два, а четыре самолета. Непроизвольно мелькнула мысль, что это свои. А иначе ведь и быть не могло. Кто рискнет сунуться к могучему авианосцу самого сильного в мире государства?
Через пару секунд сигнальщик заорал как бешенный. Бинокль выпал из его рук. Прямо на него, пристроившись в хвост «Томкэту» шли два российских самолета–разведчика Су-24 мр.
«Томкэт» вихрем пронесся мимо сигнальщика, срывая трос аэрофинишера, тормозя своими колесами по мелкорифленой палубе авианосца. Самолет замер на палубе, раскачиваясь из стороны в сторону.
В это же мгновение над головой сигнальщика промелькнули краснозвездные крылья. Грохотом реактивных двигателей на палубе авианосца никого удивить невозможно, но сигнальщик пригнулся, как будто услышал визг падающей бомбы. Вместо бомбы на палубу посыпались белые листы бумаги. Самолеты ушли с набором высоты, отвернув в сторону от курса второго «Томкэта».