Поход скорпионов
Шрифт:
Однако времени терять действительно не стоит. Поэтому из множества вопросов, которые крутились у меня на языке, я задал только один:
– Почему же ты молчала до сих пор?
Лаита пожала плечами под своими черными одеждами.
– В тех местах, где я жила, одной из главных добродетелей женщины считается молчаливость.
Я сделал вид, что меня устроил этот ответ.
Собрались мы не мешкая. Глаз с моей помощью встал на ноги и в общем-то чувствовал себя вполне сносно. Повязка Лаиты держалась хорошо, и кровотечение, судя по всему, остановилось.
В глухой деревеньке
Жители деревни не отличались гостеприимством джибейцев, но дзанги любили ничуть не меньше, а дзангов у Гиеагра было с избытком. Их хватило не только на кров и еду, но и на несколько фальшивых улыбок хозяев.
Разумеется, Гиеагр полюбопытствовал, что вело нас в Проклятые Земли. Но я успел подготовиться к этому вопросу еще по дороге в деревню. Когда готовишь блюдо под названием «ложь», в него обязательно нужно добавить хорошую порцию правды. И на вкус приятней, и переваривается легче. Так что про племя змееносцев я рассказал, а заодно про чудаковатого купца, обещавшего нам с Глазом кучу дзангов за подробное описание дороги, – он, дескать, торговлю наладить надеется.
После этого было бы просто невежливо с моей стороны не спросить о причине интереса к Проклятым Землям Непосвященных. Гиеагр поведал дикую историю, в которую я для вида поверил. Пока.
Через два дня мы если и не пришли полностью в норму, то по крайней мере могли считать себя готовыми к длительному переходу. Между нами и видневшимися на горизонте горами лежала тоскливая безжизненная степь.
О переходе через эту степь рассказывать нечего, скажу только, что занял он двое с половиной суток. За это время мы трижды видели выскочившего из норы суслика, а больше смотреть было не на что.
Наконец на исходе третьего дня мы подошли к горам. В сумеречном полумраке они чудовищными колоссами возвышались над нами. Уже сейчас мы находились там, где нечего делать нормальным людям. У меня к горлу подкатил комок – все-таки я впервые покинул Земли Зодиака. Впервые я вступил в мир, о котором почти ничего не знал, да и не хотел знать.
Устроившись на ночлег, заснуть я не мог долго. Думал о совпадениях. Папирусы с записями о Зеркале богов, каким-то ветром занесенные в края Непосвященных, попадают в руки Эписанфа. Одного из очень немногих варваров, интересующихся Землями Зодиака. Совпадение? Пускай…
У этого Эписанфа есть рабыня Лаита, родом из Земель Зодиака, хоть и нерожденная. Еще одно совпадение?
Отправляясь в путь, Эписанф берет с собой рабыню. Какую? Именно Лаиту. Очередное совпадение.
Что все это значит? Скорее всего, только одно – ты слишком многого не знаешь, Бурдюк…
Проснулся я от крика. Кричал Гиеагр во всю недюжинную мощь своей глотки. При этом он перемежал слова на настоящем и своем родном языках, поэтому понять смысл я смог не сразу.
– Башня! Убей меня гром – башня!
Рывком подняв себя на ноги, я проследил за его взглядом. Впереди, на самой вершине горы, одиноко стоял полуразрушенный замок.
Летопись Милька
До ближайшей башни оказалось гораздо дальше, чем представлялось вначале. Поднимались, разделившись на две группы: впереди – я, Гиеагр, Эписанф и его рабыня, чуть позади – Бурдюк и Глаз.
Ох не в добрый час угораздило Гиеагра рассказать этой компании о башнях, вернее, о том, что поведала о них Фаэнира, явившись ему во сне. И Эписанф хорош – молчал до последнего момента, а когда наконец соизволил открыть рот, чтобы поддержать Гиеагра и изложить то, что ему ведомо об этом деле, подозрительный Бурдюк окончательно уверился в том, что эти Непосвященные пытаются его надуть. Сейчас, по прошествии времени, вникнув во взаимоотношения почтенного философа и его попутчиков, я могу понять, почему он сцеживает известные ему сведения осторожно, по капле, будто драгоценнейший бальзам. Это сейчас. А тогда дело едва не кончилось дракой.
Накануне, достигнув первых скал, мы остановились на ночлег. Не успели разжечь костер, как злая ночь, похитив солнце, распростерла над миром свой черный саван. Небеса и горы погрузились в непроглядный мрак. Ни звезд, ни луны, ни светляков – мир исчез за трепещущим светлым кругом, который каким-то чудом наш костер отвоевывал у тьмы. Клянусь, той ночью я обрадовался бы даже блуждающим огонькам, какие видят порой на кладбищах. Но не было абсолютно ничего. Ни-че-го.
Мрак, мрак, мрак… И только эти проклятые башни выделялись на фоне окутавшей землю могильной темноты, и были они еще чернее ее, еще безнадежней, безнадежней, чем даже сама смерть. От них тянуло ледяным смрадом, странным и страшным духом, зловонием того особого рода, что ощущаешь не носом, а душой. От одной только мысли о том, что где-то неподалеку громоздятся эти каменные монстры, до самых костей пробивал озноб; даже обрушившаяся на нас мертвецкая тьма в сравнении с башнями казалась не такой уж жуткой.
Ночь прошла скверно. Все плохо спали и видели дурные сны. А утром Гиеагр объявил, что единственно возможный для нас путь лежит через одну из башен. Накануне ему привиделась прекрасная Фаэнира и путано, но настойчиво повелела продолжить дорогу именно через это проклятое место. Естественно, варвары взбеленились. Я видел, как ночью они, мужи далеко не робкие, жались друг к дружке подобно ягнятам, зачуявшим волка. Бурдюк потребовал у Гиеагра ответа, за какими демонами нам тащиться к башням; когда же герой не смог сказать ничего определенного, Глаз обвинил его в том, что он замыслил погубить их, заведя в это гиблое место. Гиеагр рассвирепел, и уж руки легли на клинки, но тут в спор вмешался Эписанф.
– Стойте! – вскричал он, бросившись между бойцами. – Если вы собираетесь каждый спор решать поножовщиной, лучше все бросить и разойтись по домам.
– Можно и разойтись! – прорычал Глаз, свирепо, сверля единственным зрачком Гиеагра, Эписанфа и меня. – В нашей компании слишком много Непосвященных, и один из них – лунатик, которому неймется завести нас прямо в лапы к демонам.
– Уймись, Глаз, – одернул Бурдюк. Выражение его лица, однако, было не менее злым, чем у приятеля. – Послушай, Гиеагр. Ты, конечно, великий силач, но клянусь Жалом, боги не вложили в твой череп ни капли мозгов, если ты думаешь, что сможешь уговорить нас сунуть голову в пасть ко льву, даже не объясняя причины, по которой мы должны сделать такую глупость.