Поход
Шрифт:
Как я узнал от Семёна Саввича, в Благовещенске была телефонная станция, а Шадрин являлся её основным акционером и готов был выделить телефонные аппараты для артиллеристов, благо провода наличествовали.
Собор внушал уважение. Построенный из красного кирпича, трехпридельный, венчающийся куполом луковичной формы диаметром около десяти метров и высокой колокольней. Кладка была насыщена разнообразными узорами. Из-за воскресенья работы не велись, сторожа на месте не оказалось, поэтому без спроса зайдя внутрь, мы с Марией увидели, что изнутри пространство храма хорошо освещалось шестнадцатью окнами, пока ещё без витражей. Полы были каменные, уже выложены красной и серой плиткой.
— Красота-то какая, — восторженно произнесла Мария, рассматривая фрески, которыми были разукрашены стены и свод храма. — Спасибо, что привели меня сюда, Тимофей Васильевич.
Ответить я не успел, так как натренированное во время боев за Таку и Тянньцзинь ухо услышало знакомый свист нескольких снарядов, а потом звуки их разрывов. Я схватил за руку и остановил Марию, которая попыталась пойти-побежать в сторону выхода из церкви. Быстро огляделся. «Что же в этом закутке можно выжить, если даже внутрь собора снаряд прилетит», — с этими мыслями я потянул Марию за собой и заставил присесть на перевёрнутое ведро между тремя стопами кирпича штук по четыреста, которые образовали неплохую защиту. Сам присел рядом, сложив стопкой четыре кирпича.
— Что это было? — вопрос девушки перебила новая серия разрывов.
— Китайцы начали обстрел Благовещенска, Мария Аркадьевна. Война добралась до города.
— И что мы будем делать? — девушка вздрогнула от близкого разрыва.
— Если честно, то не знаю. Обстрел лучше всего переждать здесь. Уверен, что в городе сейчас вспыхнет паника. Но китайцы могут начать высадку на наш берег, и надо дать им отпор. Войск в городе, практически, нет. Я, как исполняющий обязанности пограничного комиссара, можно сказать, никого из подчинённых в городе не имею, все в разъездах, либо на первом и втором постах. Мы сегодня перевезли в дом Таралы пулемёты с патронами, но мне их даже выдать некому. Я надеялся, что здесь будут мои браты…
— Кто?! — удивлённо перебила меня девушка.
— Это первый десяток казачат в возрасте пятнадцати-четырнадцати лет, с которыми мы организовали школу в станице Черняева. Сейчас трое из них, включая меня, стали офицерами. Поверьте, Мария Аркадьевна, это огромное достижение для станицы. Такого в истории Приамурья ещё не было.
— Тимофей Васильевич, — девушка вновь перебила меня, глядя повлажневшими глазищами. — Поцелуйте меня…
Беневская закрыла глаза и потянулась ко мне. Я, ошарашенный просьбой девушки, как подросток потянулся к ней, и коснулся её сжатых губ. Почувствовав словно какой-то удар, после того как наши уста соприкоснулись, сгрёб девушку в охапку и впился в её рот. Куда-то пропали свист снарядов и звуки разрывов, я слышал только, как бухает моё сердце. Мои руки ласкали тело девушки, поцелуй, казалось, затянулся на вечность. Мария, что-то пыталась сказать, когда мои губы переместились на её шею, но я вновь впился в её губы.
— Всё! Всё! Тимофей, хватит! — девушка оттолкнула меня, когда я вновь стал целовать её шею, опускаясь ниже. — Я просила только один раз поцеловать меня.
«Млять, мне уже больше полувека стукнуло, а повёл себя как сопливый мальчишка», — я с трудом приходил в себя от любовного угара, глядя, как Беневская судорожно застегивает пуговицы на блузке, которые я как-то успел расстегнуть.
— Прошу прощения, Мария Аркадьевна…
— Я надеялась услышать другие слова…
Я поднял голову и посмотрел в смеющиеся глаза девушки.
«Да что же это такое, млять, — я выругался про себя. — Эти Евины дети вертят нами, как хотят, и жизненный опыт большой роли не играет».
— Машенька, я Вас люблю…
Девушка спрятала лицо в ладонях. Замерла, а потом произнесла, так и не отняв рук от лица.
— Я пока не могу сказать также, Тимофей. Давай, немного подождём.
Пауза несколько затянулась. Возможно, Мария ждала от меня каких-то слов, но я итак слишком много сказал, да и пора было действовать. В моём мире китайцы так и не осуществили нападение на Благовещенск, но здесь всё могло пойти по другому сценарию.
В общем, через минуту мы стояли, взявшись за руки, на крыльце собора. Как я и предполагал, в городе была паника. Народ устремился вверх от реки, пытаясь покинуть город. Но бежали не все, большое количество народа, в основном мужчины, двигались в сторону городской управы и резиденции губернатора. Шли они под оружейные и орудийные залпы с китайского берега. Слава Богу, каких-либо плавсредств, направляющихся к нашему берегу, я не увидел.
Направились мы к больнице, где, возможно, оставались Бутягины. Путь проходил мимо управы, где увидели побоище за обладание оружием. Люди, действительно, дрались до крови за возможность получить в свои руки старую винтовку Крынка, выдаваемую со склада. Порядка не было никакого. В толпе слышались крики, что всё оружие скупили китайцы, что добавляло паники. Потом, кто-то крикнул, что в магазинах «Чурина» и «Кунста и Альберса» есть оружие и большая толпа бросилась туда, не смотря на то, что самая сильная стрельба была напротив улицы Мастерской, напротив Чуринского дома-магазина, городской Управы, дома губернатора и казачьих лагерей.
Позже я узнал, сотрудник немецкой фирмы Макс Оттович Клоос пожертвовал на вооружение второго участка обороны двести десять ружей и двадцать тысяч патронов к ним. У Таралы или компании «Чурин и Ко» в магазине и на складах стволов было меньше, но их все Арсений также передал в фонд обороны города. В общем, народ вооружался в панике, кто, чем мог, включая топоры и ножи. Если честно, то я понимал мужчин. В такой ситуации надо было, чтобы в руках было хоть какое-то оружие.
Наконец, добрались с Машей до больницы, но Бутягиных в ней не оказалось, как нам сказала одна из сестёр, они буквально за пару минут до обстрела отправились домой.
— Машенька, извините, но я больше не могу Вас сопровождать, мне надо в резиденцию губернатора. Здесь относительно безопасно, из-за расположения больницы. Будьте в её здании, позже я приду за вами.
— Я буду ждать, — девушка приподнялась на цыпочки и поцеловала меня в щёку. — Берегите себя, Тимофей!
Очень хотелось сжать в объятиях девушку, но я ограничился тем, что поцеловал ей руку. Через мгновение я был уже на улице и бегом направился в резиденцию губернатора. Обстрел города продолжался, как ружейный, так и орудийный.
В доме губернатора я встретил подполковника Орфенова, комендант города раздавал приказы нескольким офицерам, судя по погонам линейного батальона и артиллерийской бригады.
— Господин капитан, рад Вас видеть, — обратился ко мне Георгий Михайлович. — Как думаете, начнут китайцы переправу?
— Не знаю, господин полковник. Прошу выделить мне двадцать человек из казачьей сотни.
— Зачем?
— В доме купца Таралы находятся десять ружей-пулемётов Мадсена с патронами и снаряжением. Мне нужно двадцать человек, чтобы сформировать десять пулемётных расчетов. Если китайцы захотят перейти Амур, то они встретят огненный шторм. Это будет мобильный резерв, который мы сможем перебрасывать на любой участок обороны города.